Страница 13 из 16
За все время пребывания здесь никто так и не осмотрел их вещи и, судя по всему, не рылся в их отсутствие, поэтому разобранное охотничье ружье в чехле по-прежнему было приторочено сбоку на Сашином рюкзаке, а патроны лежали в боковом кармане. Разумеется, демонстрировать местным он его не собирался. Но это наводило на мысли, что к ним относятся с явным уважением, намереваясь максимально вежливо доставить туда, где все должно разъясниться и для них, и для кого-то еще.
На обед остановились в придорожном трактире на краю очередного селения. Но, исходя из местной традиции, которую уже приметили ребята, объедаться никто не стал. Так, перекусили слегка все тем же свежайшим домашним сыром, на этот раз с какими-то пряными травками в нем, несколькими яйцами и лепешками, запивая все это холодной водой. Немногочисленные посетители косились на ребят и военных, но никто не приставал. Хорошо отдохнув и напоив лошадей, тронулись в путь, который с небольшими остановками продолжался до самого вечера, когда уже начинало смеркаться. Поскольку ребята считали столбы, выходило, что за день они отмахали километров сорок. Хоть и налегке, но ноги после такого перехода гудели. На ночь остановились в похожем на предыдущий придорожном трактире. Здесь народу было полно, как проезжего, так и местных, отдыхавших после тяжкого трудового дня. В зале играла музыка. Молодая женщина выводила что-то пронзительное на чем-то наподобие флейты, надувая загорелые щеки, то ли потный, то ли натертый маслом накачанный парень в одних трусах задавал ритм на барабане, потрясая мощными грудными мышцами, а совсем юная девушка в рубашке, отплясывала что-то задорное в углу зала, взмахивая тонкими руками и высоко подбрасывая коленки. Чем-то подбитые сандалии при этом звонко топали по деревянному полу. Вокруг нее была группа зрителей, одобрительно хлопавших в ладоши и постукивавшим деревянными кружками по столам. Когда же публика, разогретая выпитым и зрелищем, достигла определенного градуса, то и сама пустилась в пляс, заняв под это часть зала. Мужчины и женщины выписывали загадочные фигуры руками в воздухе, высоко подпрыгивали и задирали коленки. Оставалось только удивляться, как они не пинают друг друга в тесноте. В целом и музыка, и стиль танца чем-то смахивали на кельтские, если бы не простецкая одежда, отдававшая античностью. В общем, какая-то мешанина.
Поели наваристого супа, запили все это кружкой неплохого пива, еще немного посмотрели на танцы и послушали музыку. Спать улеглись на первом этаже, пройдя по длинному коридору и оказавшись в большой комнате без кроватей. Когда все четырнадцать человек с вещами зашли в нее, то показалось даже тесновато. Но, разобравшись по сплошным соломенным матрасам вдоль стен на полу, все почувствовали облегчение и желание спать. Дверь заперли на засов изнутри и уснули. Кроме Саши. Ему не спалось. Рядом, нисколько не стесняясь, улеглась женщина с нашивками на погонах, предварительно сняв с себя рубашку, под которой, естественно, ничего не было. Лишь слегка обвисшие груди и плоский поджарый живот с большим пупком волновали. В комнате было душно, а окон не открывали, чтобы не напустить комаров, поэтому все спали без одеял. Саша лежал и думал, специально эта амазонка улеглась рядом с ним или случайно. И стоит ли ему быть готовым к чему-то этой ночью. Но как? Полная комната людей. А может, они тут не только наготы не стесняются, но и сексом занимаются когда и с кем захотят? Может, она рассчитывает, что он должен предпринять какие-то действия первым? Но, с другой стороны, это все же военные, при исполнении задания. Хоть и женщина. Вот ведь странно, и это не укладывается в голове – судя по всему, здесь не очень развитое технически общество и нравы довольно простые, тем не менее женщины в армии. И не на каких-то хозяйственных должностях, а при самом натуральном деле. Интересно, а она воевала?
Эти и другие мысли роились в его голове, прогнав сон далеко. Он ворочался, думал и временами тяжко вздыхал. Когда же рука соседки коснулась его кисти, он замер, перестав дышать. Рука была горячей, но не двигалась, судя по всему, просто случайно коснувшись его во сне, о чем свидетельствовало ровное и глубокое дыхание спящей. Уснул он только в середине ночи, за своими путаными мыслями уже и забыв, кто спит с ним рядом в темноте.
Утром он проснулся от легкого шума и разговоров. Открыв глаза, увидел, что солдаты уже встают, как и «его» амазонка, доставая из своих вьюков какие-то свертки. Обернувшись, она недоумевающе посмотрела на него, и Саша понял, что слишком долго на нее пялится, и быстро отвел глаза. Все вставшие вышли в коридор, в комнате остались только два солдата. Остальные вернулись минут через двадцать, судя по посвежевшим лицам, умывшиеся и побритые, что касается мужчин. Тогда встали двое оставшихся и, сделав знак ребятам, следовать за ними, вышли.
Умывались во дворе, в специально отведенном для этого месте. Знакомая конструкция летнего умывальника, куда воду подливали ведрами из колодца поблизости. Их было штук десять вдоль специальной перекладины на заднем дворе. Но все равно образовалась небольшая очередь из проснувшихся постояльцев. Брились солдаты, набрав воды в один небольшой тазик и отойдя в сторону. Делали они это опасной бритвой, которая была у них в свертке, а поскольку зеркал не было, то брили друг дружку. Ребятам было проще. Удобные жилетовские станки позволяли бриться и без зеркала, хоть и была вероятность сделать это нечисто. Процесс вызвал немалое удивление как у солдат, так и у видевших это других постояльцев. Зубы, к слову сказать, здесь тоже многие чистили, но не щетками, а специальными размочаленными на конце палочками, которые смачивали и посыпали белым порошком из коробочки. Потом был плотный завтрак и скорые сборы в дорогу. Судя по тому, что седла и сбрую солдаты на ночь занесли в комнату, нравы здесь были не столь невинными, как казалось вначале. Во всяком случае на постоялых дворах.
И снова дорога, уже окончательно подсохшая на стоявшей жаре. Мерные столбы вдоль нее, поля и огороды, селения, мосты через реки. Теперь снежная гора была сбоку, на другом берегу «Еловки», а впереди открылся вид другой заснеженной вершины, которая в оставленном друзьями мире называлась Ключевская сопка. Где-то там и река Камчатка, и бывший город Ключи, рядом с которым наверняка нет никакого аэродрома, и называется он здесь по-другому, если там вообще существует какое-то поселение. Справа виднелись отроги Срединного хребта, а дорога все не кончалась.
На следующую ночь остановились, дойдя до большой реки, куда впадала разлившаяся «Еловка». В другом мире это была Камчатка, и на этом месте не было никакого поселения. А здесь стоял город на слиянии. Большие предместья, с мастерскими и амбарами. И, конечно, постоялыми дворами. Сам город был отгорожен невысокой и старой крепостной стеной. Наверно, там были и ворота с часовыми, но соваться туда отряд не стал, а остановились в большом постоялом дворе на окраине. Там снова играла музыка, на этот раз представленная мужчиной, что-то исполнявшим на инструменте наподобие скрипки. Снова были танцы и какие-то песни. И даже не обошлось без драки, которую устроили явно более буйные, чем деревенские, жители городских окраин. К удивлению друзей, в потасовке приняли участие и несколько девушек, вполне профессионально размахивавших кулаками и получавших без всякого снисхождения по довольно порочным лицам. Впрочем, дерущиеся явно остерегались приближаться к столикам, занятым военными. Сначала их попытались утихомирить местные вышибалы, но буйных было слишком много. К счастью трактирщика, им на выручку скоро подоспел городской патруль. В большой зал ворвались пятеро солдат в шляпах, красных рубашках и штанах и короткими увесистыми дубинками в руках. Щедро и умело раздавая удары всем подряд, они начали было теснить смутьянов в угол, но, очевидно, пропустили нескольких, прикинувшихся мирными овечками, которые набросились на них со спины. Дело запахло жареным, если бы не решился вмешаться командир их отряда. Бросив короткую фразу, он резко вскочил, подхватив свое ружье. За ним последовали пять других солдат, в том числе и «капральша», как мысленно окрестил рослую амазонку Саша. Раздавая тычки дулом под ребра и удары прикладом, они буквально уложили дерущихся на пол, остальных зажали в угол стражники и вышибалы. Потом подняли на ноги упавших и пинками согнали всех в одну кучу, а солдаты, сопровождавшие ребят, направили на них ружья, и командир что-то с явной угрозой им прорычал. Буяны притихли, быстро трезвея, и начиная осознавать, что у них теперь будут большие неприятности. Старший из стражников принялся горячо благодарить командира солдат, а потом начал опрос свидетелей и выяснение обстоятельств, не отходя от кассы, так сказать. При этом отправив одного стражника за помощью, скорее всего. Которая и не замедлила явиться спустя примерно полчаса в виде еще десятка стражников во главе с пышно разодетым, несомненно, важным чином. С интересом наблюдая за местным правосудием, ребята пили уже по третьей кружке пива, вслушиваясь в интонации людей, ловя знакомые слова, догадываясь о значениях других. Трактирщик громко завывал, постоянно указывая на поломанную мебель и разбитую посуду. Смысл его воплей наверняка сводился к «все, что нажито непосильным трудом».