Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 25



У воды на другой стороне ручья сидела девочка. Моя ровесница, может быть, на год младше. Немного смуглая, но совсем чуть-чуть – темнокожей не назвать. На ней было красное платье, длинное и слегка выцветшее, оно напоминало халат с капюшоном. Девочка сидела на камне, спустив босые ноги в воду. Справа и слева от нее стояли два зеленых тазика, наполненные бельем. Девочка брала тряпки из правого тазика, нагибалась и подолгу полоскала их в ручье, поднимала и выкручивала. А затем укладывала в левый тазик. И при этом пела свою бесконечную песню.

Мне очень не хотелось этого делать, но я все-таки дал максимальное увеличение и стал ждать, пока она в очередной раз поднимет из воды руки в серебряных брызгах… Ни на одной руке у нее не было ИД. В карманах ИД не носят, но вдруг? Я вздохнул и запустил сканер. Сканер думал долго – несколько секунд. И уже было все понятно.

Я снова дал максимальное приближение и перевел камеры на ее лицо. Наверно, она это почувствовала, потому что вдруг замерла и уставилась прямо на меня. У нее были тонкие брови, широкий носик и ослепительно зеленые глазищи. Я выехал из-за камней и подъехал к ручью. Нас теперь разделяло всего два-три метра. Девочка сидела неподвижно.

– Вакеф, в-ал’ана батуха’, – старательно выговорил я в микрофон, включив динамик танкетки.

Девочка молча смотрела на меня, словно оцепенела. Я прямо чувствовал, как сейчас стучит ее сердце.

– Ты хочешь меня убить? – вдруг произнесла она на чистом английском.

– Н-нет… – выдавил я потрясенно, тоже на английском.

– Я просто стираю здесь белье, – сказала девочка.

– Я вижу…

Мы помолчали.

– Ты очень красиво поешь. Ты сама или тебя кто-то научил?

– Я училась в студии.

– У вас здесь разве бывают студии? – удивился я.

– Нет, – она покачала головой и вдруг улыбнулась. – Это было в Лондоне.

Я чувствовал, что совсем ничего не понимаю.

– Меня зовут Фарха, – сказала девочка. – А тебя как?

– Меня зовут Артур.

– Артур, – повторила девочка. – Красиво. А тебе сколько лет?

– Уже десять. А тебе?

– Мне тоже будет десять, – сказала она, – завтра.

Она нарочито медленно поднялась и вывалила белье из левого тазика обратно в правый. А затем выпрямилась и посмотрела на меня. У нее очень хорошо получалось скрывать испуг.

– Артур, можно я уйду? – спросила она тихо.

– Подожди! – закричал я. – Не уходи.

Девочка послушно села. Наступила тишина, и снова стало слышно, как трещат кузнечики. Затем вдруг ожил ИД на запястье, громко прозвенел и сообщил бесцветным голосом: «тетя Диана». Снова прозвенел, и опять: «тетя Диана». Я долго ждал, пока он успокоится, а он все не успокаивался.

– Тебе звонит тетя Диана, – сообщила девочка.

– Фарха, – позвал я. – Скажи, где твой ИД?

Она молча помотала головой.

– Ну, может, ты его оставила дома? – спросил я с надеждой. – Там, у себя, в Лондоне?

Она усмехнулась, снова помотала головой и вдруг посмотрела на меня с вызовом, сверкнув зелеными глазами:

– У меня нет ИД, потому что я верю в Аллаха!

– Подумаешь, – фыркнул я, – вот я тоже в Иисуса верю, но ИД ношу. Все носят ИД. Те, кто верят в Аллаха, тоже носят.

– А я не ношу.

– Почему?

– Потому что это противно воле Аллаха.

– Это тебе сам Аллах сказал? – усмехнулся я.

Она не ответила, только гневно сверкнула глазами.

– Дурочка ты какая-то, – пробурчал я. – Не носят ИД только бандиты.

– Ну, значит, я бандит.

– Значит, ты убила мою маму.

Девочка вздрогнула, и в глазах ее появился испуг – но уже совсем другой испуг. Я ждал, что она ответит. Она долго молчала.

– Зато вы убили моего отца и старших братьев, – произнесла Фарха.

Отчаянно застрекотали кузнечики.

– Это не я, – сказал я тихо.

– Я знаю, – ответила она, – ты, наверно, тогда был совсем маленьким.

– Послушай, Фарха! – крикнул я с отчаянием. – Да неужели ты не можешь зарегистрироваться и просто надеть себе на руку этот проклятый ИД?!

– Не могу, потому что он проклятый!

– Да хороший он! – закричал я. – И полезный!

– Чем полезный?

– Я бы тебе мог на него позвонить…

– Зачем? – удивилась Фарха.



– Ну, просто так… – Я смутился.

Мы снова помолчали.

– Я не хочу носить на руке смерть, – сказала Фарха.

– Смерть? – удивился я.

– А то ты не знаешь, что у него внутри иголка!

– Бред какой! – возмутился я. – Нет там никакой иголки!

– Ты его разбирал, что ли? – усмехнулась Фарха.

– Его запрещено разбирать. Его и с руки-то снять нельзя!

– Вот потому и запрещено.

Я фыркнул – говорить с ней было совершенно невозможно.

– Дурочка ты. Зачем там иголка?

– А затем, чтобы тебя со спутника убить, если нужно.

– Да кому нужно тебя убивать?

– Вот тебе, например…

Я обиделся и замолчал.

– Артур! – позвала она.

– Чего тебе?

– Твои тебя сильно накажут, если ты меня отпустишь?

– Да никто и не узнает…

– Ну а чего ты тогда?..

Я молча кусал губу.

– Я не убивала твою маму, – напомнила Фарха. – Честно-честно! И никто из моей семьи не убивал. Мы уехали сюда из Лондона, чтобы хранить веру и не носить ИД. Я не знаю, кто убил твою маму. Я не хочу никого убивать, правда.

– Врешь ты, – сказал я, шмыгнув носом. – Вы всех хотите убить, кто не верит в Аллаха, потому что мы для вас – неверные.

– Вы первые начали! – крикнула она. – Вам только нефть нужна и разврат!

– Разврат – это что такое? – удивился я.

– Ну… Это когда тетки в телевизоре пляшут голые.

– Фи! – Я рассмеялся. – Вам с Аллахом жалко, что ли? Какое ваше дело? Переключи на футбол или мультики. Убивать-то зачем?

– Это же ты меня приехал убивать, – напомнила Фарха.

– Проклятье! – взорвался я. – Ну а что нам с вами еще делать-то? Сидеть и ждать, пока вы нас всех перебьете, как вам приказала ваша гнусная религия?

Фарха вскочила.

– Не смей так говорить! Ты ничего не знаешь про ислам!

– Что вижу, то и говорю! – заорал я. – А ты думала, очередную бомбу взорвала – и эта бомба нам что-то хорошее про ваш ислам расскажет?

– Я не взрывала ничего!

– Ты или не ты – какая разница? Ваши! Спасибо вам, рекламщики ислама! Гнусная у вас религия! Гнусная-гнусная-гнусная!

– А у вас не гнусная? – возмутилась Фарха.

– У нас не гнусная, – объяснил я. – Потому что Иисус не велел никого убивать. Он прощал своих врагов, и сам на крест пошел. А людей учил любить и прощать!

– Так что ж вы не прощаете? – прищурилась Фарха.

Я даже захлебнулся от такой наглости.

– Да ты совсем обалдела? Вы нас будете убивать, а мы вас прощать?!

– Но вам же ваш Иисус велел? – возразила Фарха с усмешкой. – Это ж не я придумала. Если вы в него так верите, почему не слушаетесь? Значит, не верите в своего Бога. А мы в своего – верим. А кому вы такие нужны? Аллаху вы не нужны, раз вы даже своего Бога не слушаетесь.

От возмущения я снова потерял дар речи.

– Да вы хорошо устроились, я гляжу! Ваш Аллах велит всех нас убить…

– Неправда, – строго перебила Фарха.

– Правда! Нам на обороне рассказывали! У вас в Коране написано: «убивайте всех неверных, где встретите!»

Фарха топнула ногой:

– Нет такого в Коране! Там не так написано! Там написано: «сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, если они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздаяние неверным». Вот вы и перестаньте сражаться!

– А почему это мы первые?! Не мы начали!

– Потому что ваш Иисус так говорит!

– Да с вами нельзя перестать сражаться! – закричал я. – Вы только обрадуетесь и всех перебьете! Вы же террористы, убийцы! Знаешь, что нам сержант Антон все время говорит на истории обороны? Что за всю историю человечества были три секты террористов-убийц! Были ассасины, которые всех резали на Востоке, были туги в Индии, которые всех душили, и еще были боксеры в Китае, которые всех били до смерти! И всех их в итоге победили, но только потому, что просто взяли и поубивали! Они так всех достали, что их просто пошли и убили! Всех подряд, каждого! Всю секту! Поняла? А иначе они бы до сих пор били, душили и резали! И гордились! Вот и с вами будет то же самое! Вы – четвертые! Понятно тебе?