Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 12

Мне казалось это таким несправедливым, обидным, таким неправильным, я чувствовала себя никчемным угловатым ребенком, а мне ужасно хотелось быть взрослой и красивой, чтобы Арсур в следующий свой визит не пичкал меня детскими карамельками. А подарил пудреницу, как взрослой барышне. Или помаду. А лучше – поцелуй.

Мои эмоции от его отлета были такими сильными, что спровоцировали крылья прорезаться, но это я поняла позже. Пока же корчилась от дикой боли и силилась не кричать, чтобы не услышали слуги и чтобы не сказали папе, что я слабачка. Я пролежала на полу довольно долго, судя по тому, что изрядно замерзла, а потом меня взяли на руки, и я услышала родной запах, который тут же узнала.

– Папа…

– Да, дочь.

– Папа, мне плохо.

– Я знаю. Я рядом.

Он был со мной рядом два дня, пока я металась в горячке. Он вытирал мой лоб прохладным влажным платком, и он не позволял мне лечь на спину, уговаривая потерпеть, и что потом будет можно лежать на спине, сколько угодно. Я слышала его голос и успокаивалась, потому что верила. Иногда я чувствовала, как в комнату входила Дитра, но она никогда не оставалась подолгу, и никогда не разговаривала со мной. Может, думала, что в бреду я ничего не слышу. Только раз я различила ее тихий вопрос, да и то не мне, а отцу:

– А когда у меня начнут прорезаться крылья, ты тоже будешь рядом?

– Конечно, – ответил он.

Но слово не сдержал. Не по своей воле, но не сдержал. Не так часто, но он перемещался в Ристет, чтобы обсудить с императором нечто конфиденциально, и так вышло, что один из его визитов совпал с тем, когда у Дитры начали прорезаться крылья. Кстати, несмотря на нашу разницу с сестрой в три года, крылья у нее начали прорезаться всего через несколько месяцев после моих.

Отец не смог так быстро вернуться, и с ней были я и маг, но Дитра в бреду настаивала, чтобы папа пришел, чтобы он был…

Прошло много лет, но я отчетливо помнила ту боль и беспомощность, когда прорезаются крылья. И почти безграничное желание, чтобы рядом был самый дорогой и близкий тебе. Я нужна своему сыну. Я очень нужна ему.

– Маргус, отведи меня к Стэнли, – попросила я.

– В камеру?

– Да. В камеру.

– Да они с удовольствием упекут и тебя вместе с ним!

– Пускай. Если Стэнли нельзя из камеры выпустить, я войду в нее.

– Сумасшедшая! Ты даже не представляешь, что там делают с заключенными! – взорвался Маргус, но замолчал, едва осознал, что сказал и кому. – Илия, мне жаль. Правда, жаль. Я знаю, как ты любишь своего сына. Но ему нельзя помочь. Единственное, чего ты добьешься – это… – Он замолчал, выпустил, наконец, мои волосы, нервно прошелся по прихожей и вернулся. – Не делай этого, Илия. Прошу тебя. Ты даже не представляешь, как сильно ты нужна мне. Не представляешь, на что я готов пойти, чтобы тебя удержать. Я спрячу тебя. Привяжу. Я украду тебя от самой себя. Пожалуйста, Илия. Ты ничем не поможешь Стэнли!

– Ты прав, – согласилась я.

– Я рад, что ты поняла, – облегченно выдохнул он.

– Спасибо, что все объяснил.

– У Стэнли не было шанса выжить еще когда он только бросился спасать демоницу. Но когда оказалось, что он сам – демон…

– Я понимаю.

Маргус обнял меня, не крепко, просто жалея, даря крупицу тепла. Но от его тепла мне было холодно.

– Ты хотел чая, – вспомнила я, и прошла на кухню.

Маргус направился было за мной, но я попросила его снять обувь, и он замешкался. Этого времени мне хватило, чтобы добавить в заварник смесь сонных трав, и когда руки Маргуса обняли меня со спины, я обернулась без страха, провела рукой по красивому лицу. Если бы все сложилось иначе, кто знает, к чему привели бы наши отношения? Быть может, я бы стала в итоге его любовницей – в обмен на защиту для сына.

Чайник вскипел, я заварила травы, а Маргус, пользуясь моей податливостью, целовал мое лицо. Впервые я радовалась, что одежда корри такая закрытая, и мужские губы не прикасаются к моей шее. Его руки пытались возбудить меня через платье, я притворялась, что им это удается, пока чай не настоялся.

– Успокоительный сбор, – пояснила я в ответ на подозрительный взгляд мужчины.

Он принюхивался, и не решался пить. Да, начальником стражи он стал не просто так – у него чутье, этого не отнимешь.

– Мне нужно успокоиться, – я первой сделала глоток, и еще один, и еще.

Эти травы не действовали на меня. Я так нуждалась в них, когда все было плохо, валилось из рук и казалось, что нет просвета. Мне нужны были хотя бы спокойные ночи, а травы не помогли. Но на других срабатывали почти мгновенно. Как-то ко мне заглянула в гости пухленькая соседка. Она догадывалась, что к чаю у меня ничего нет, и потому захватила с собой добрую часть пирога с капустой, но она и подумать не могла, что у меня нет самого чая.

Тогда я вспомнила о травах и заварила их. Мы только сделали по глотку, когда соседка моргнула, закрыла глаза и начала падать со стула. Я едва успела подхватить ее, чтобы она не разбила лицо…

Я уповала надежды, что так же чай подействует и на Маргуса, но он выпил почти целую кружку, а сон его не брал.

– Еще? – спросила я, но он качнул головой, сильно обнял меня и зашептал, как долго ждал, когда мы сможем побыть вдвоем, как долго ждал, когда я отвечу на его поцелуи, как долго… и мне надо обязательно надеть новое платье, оно такое… открытое… и для его глаз… как долго ждал…

Когда мужчина обмяк и повис на мне, я крякнула от тяжести его веса, и с трудом подтолкнула к стулу.

Маргус привалился головой к стене, и сидел умиротворенный, у него даже разгладилась морщинка на лбу. Ну что ж, ему тоже не помешает немного успокоиться и отдохнуть.

Я почти вышла из кухни, когда услышала едва различимое бормотание. Приблизившись на цыпочках, склонилась над мужчиной – вдруг ему плохо? Я не хотела его смерти, мне просто надо, чтобы он не мешал.

– Пожалуйста, – услышала я, и вдруг Маргус схватил меня за руку, но продержав всего секунду, отпустил.

Видимо, сон сморил его не сразу, и он понял, что я собираюсь сделать. Пытался удержать из последних сил, но не смог…

– Я тоже просила тебя, Маргус, но ты меня не услышал, – шепнула я уснувшему мужчине, и выскользнула из дома.

Глава 4

Улица встретила меня темнотой, ветром, разметавшим мои волосы, и горстью пыли в лицо. Сколько ни убирай эту улицу, она всегда остается пыльной, словно уверяя, что бедный район не может быть чистеньким, как у легал, к примеру.

Я быстро прошла к главной площади, где уже ничего не указывало на недавнее присутствие демоницы. Но ноги привели меня к помосту, и какое-то время я стояла там, впитывая запахи страха, обреченности, узнавания, снова обреченности, мелькнувшей надежды и страха, но уже не за себя – за другого. И это еще раз убедило меня, что Ру не изменилась. Все ее эмоции прошли через мой внутренний взор, но самой сильной ее эмоцией был страх за другого – за моего сына.

Она понимала, что он не сможет спасти ее, а только навлечет на себя неприятности. Что пытался сделать Стэнли? Как он планировал спасти демоницу? Отвлечь стражу? Но там простофиль не держат, да и демоница была в цепях.

Мой маленький смелый мальчик…

Я вдохнула глубже, и поняла, что мне надо идти вправо. Почему-то вправо, хотя Маргус уверял, что Стэнли в темнице. Но тогда бы запах моего сына шел с левой стороны!

Пустынный город не мешал моим поискам. Я двинулась вправо, поначалу неуверенно, но постепенно с шага переходя на бег.

Стэнли!

Главная площадь осталась позади, я пробегала один район корри за другим, чувствуя, что здесь проводили его, и, задыхаясь от скорости, в итоге выскочила у подножья Миндальной Долины.

Перевела дыхание, осматриваясь, здесь было слишком много запахов, они сбивали меня, путали, они словно не хотели, чтобы я нашла сына, хотя я чувствовала, что он где-то близко.

Закрыв глаза, попыталась сосредоточиться и узнать, где сын. Миндальная Долина слишком просторна, даже будь у меня крылья, я не облетела бы ее к утру. А между тем, до рассвета оставалось от силы несколько часов. К тому же, я не знала, сколько еще проспит Маргус.