Красные нити

— Варечка, что-то случилось?

— Иди отсюда, — заглядывая в широко распахнутые карие глаза, процедила сквозь зубы.

— Ты расстроилась? — сочувственно протянула. — Не расстраивайся, ещё найдёшь своего соулмейта. Всему своё время…

Варя, прокусив губу до крови, мутным от накативших слёз взглядом, схватила пенал и швырнула в стоявшую в паре шагов от парты Алёнку:

— Да иди ты!

Маша со Снежкой пришли почти под самый звонок. «Конечно, со своими соулмейтами переписывались!» — недовольно подумала Варя, утыкаясь носом глубже в тетрадь. Естественно, Алёнка тут же сообщила им светлую весть. Они радовались и предлагали сходить после школы в кафе «Лукоморье» — отпраздновать обнаружение Алёнкиного соулмейта. А Варя сидела и тупо водила взглядом по расплывавшимся строчкам и глотала слёзы. Слёзы обиды и боли. Существовало поверье, что если человек не нашёл соулмейта до восемнадцати лет, то не найдёт никогда. А Варе было уже семнадцать с половиной. Человеческих лет. Не хотелось думать, что впереди её будут ждать сотни лет одиночества.

Весь день проплывал перед Варей, как в густом молочном тумане. Она вела себя так же, как обычно: шутила, улыбалась, помогала с уроками. Но всё это было лишь игрой. Не очень удачной актёрской игрой, в которую все верили. И Варя продолжала играть роль милой подруги, толкая в набитом коридоре Алёнку в плечо с нитью, «случайно» роняя её сумку, «неаккуратно» кидая пенал, который, конечно же, не должен был прилететь ей в голову. Маша смотрела на Варю поверх очков, поджимала губы и укоризненно качала головой — как мама совсем. Варя же хмыкала, нервно дёргала головой, задирая нос, и отворачивалась от них. Снежка пыталась примирить полыхающих подруг, но всё было тщетно. Варя делала вид, что ей совершенно всё равно на то, что Алёнкин соулмейт оказался тем, кого больше всего хотела видеть рядом с собой Варя.

Большая часть дня была прожита. Вчетвером девочки вышли из школы. свежий майский ветер колыхал молодые листы.

— Ну что, идём! — радостно воскликнула Маша и принялась спускаться по ступенькам.

Варя стояла, сложив руки на груди, и не шевелилась.

— Чур, мне две порции шоколадного мороженого! — завопила Алёнка, перемахивая через две ступеньки.

— А я какао хочу, — робко вставила Снежка, прижимая к груди сумочку.

— Варь, ты с нами? — обернулась Маша и помахала подруге, приглашая её в их тесную и тёплую компанию.

Варя со вздохом посмотрела на красную нить на запястье Маши, потом на Снежкином пальце, на кровавый бинт на Алёнкином плече. «Пустышка», — промелькнуло в её голове.

— Нет, — дёрнула плечами, — развлекайтесь. Мне надо Ядвиге Петровне кое-что пересдать.

— Ты ж маг этого, — Алёнка резко крутанулась и защёлкала пальцами, вспоминая слово, — короче, супер-маг. Высшей пробы.

— Экзамены тоже надо сдавать. — Отрезала коротко холодно, невозмутимо.

Дала понять, что разговор окончен. Поправила рюкзак, висевший на одном плече, вприпрыжку спустилась со школьного крыльца. Махнула девочкам рукой:

— Развлекайтесь, — добавила вполголоса, — у вас же всё замечательно…

Побрела в сторону парка, где уже вовсю шла подготовка к дню города, хоть он и был почти через месяц. Кого это волновало! Реставрировали фонтан. Ремонтировали сцену. Отовсюду слышались вспышки фотоаппаратов туристов, стук молотков о дерево и грохот укладываемой мостовой. Варя брела лениво, попинывая попадавшиеся под ноги камни. Каждый взгляд, направленный на неё, перехватывала. И снова оставалась в одиночестве. Вся была натянута, как струна. И не только из-за постоянно сновавших под ногами сказочных ремонтников, но и из-за смятения в душе. Мимо на скейте промчалась знакомая фигура Саши Абрикосова. Варя обернулась ему вслед, мысленно проклиная, но движения не прекратила, благодаря чему врезалась бедром в угол скамьи и едва не полетела на чёрно-зелёную клумбу. Чертыхнувшись и отряхнув брюки от пыли на скамье, Варя села на неё и прижала к груди рюкзак.

Всё было как-то неправильно. Впервые она чувствовала себя не на своём месте. Впервые дружба со «Сказочным патрулём» была такой тяжёлой и утомительной, что раскалывалась голова, что тряслись руки, а внимание было нацелено совсем не туда, куда надо. Грохот на городской площади колошматил по ушам. Варя жмурилась и мотала головой. Иногда массировала виски. В грохот ремонта врывалось слово: «Пустышка». И от этого стало больно. Больно от осознания своего дефекта… Ни одно здравое родительское слово, мол, не переживай, у тебя ещё полгода впереди, не могло заглушить эту боль и обиду. «А если моим соулмейтом окажется кто-то столь же ужасный, как Морок?» — от мысли об этом Варю передёрнуло. Она отряхнула с рюкзака несуществующие пылинки, обречённо поднялась.

Домой не хотелось. В школу тоже. К Ядвиге Петровне? Да, пожалуй, к ней. Она — одна из немногих, кто понимал и выслушивал Варю. Кто ценил её не только за талант, но и за человеческие качества. «Если они, конечно, у меня были…» — вздохнула Варя, глядя на пятно Алёнкиной крови на локте белой блузки. Не желая бесцельно топтать улицы города, Варя телепортировалась прямо на порог избушки Ядвиги Петровны.

Стук в дверь. Взялась за холодную ручку и осторожно приоткрыла её. Никого не было видно. Раскрыла дверь шире и юркнула в избушку. Здесь было пусто.

— Ядвига Петровна, — осторожно позвала Варя ведьму.

— Ядвига Петровна проводит экскурсию. Внезапно приехали англичане. Хотят, видите ли, сказочный город увидеть, — голос мэра, а потом и его фигура, показавшаяся из-за ширмы, заставила Варю вздрогнуть. — Да не пугайся ты так, как будто Морока увидела.

— Здравствуйте, — тихо прошептала Варя, делая два шага назад, — я, пожалуй, потом зайду.

Мэр расхохотался:

— Варвара, я, конечно, Кощей, но не до такой же степени страшный, — потёр бороду, — да и ты уже, вроде как, не маленький ребёнок. Проходи. Подождём Ядвигу вместе.

Варя пожала плечами, по-свойски бросила рюкзак у двери, прошла к столу, все магические силы направила на левитацию, и очень скоро на столе возвышался самовар, окружённый кружками. В самоваре кипела вода. Варя очень много практиковалась у Ядвиги Петровны — мечтала стать первоклассным магом. А параллельно осваивалась. И очень скоро знала обстановку в избушке лучше, чем обстановку в родном доме.

— Да ты тут полноправная хозяйка, — уголком губ снисходительно улыбнулся Кощей, изучая Варю взглядом с ног до головы.

Варя ничего не сказала, молча плюхнулась на стул и обхватила руками кружку с чаем, словно бы ей было холодно. Задумчиво посмотрела на красно-медную жидкость, увидела там край своего отражения. Поколдовала ещё. Из рюкзака вереницей на стол потянулись конфеты.

— Лень вставать, — пожала плечами на приподнятую бровь Кощея Бессмертного.

Тот усмехнулся. Сидели в молчании. Лишь Варя время от времени косилась на настенные часы. Кощей заметил её метания. Когда прошло полчаса и чай превратился в холодный, Варя резко отодвинулась из-за стола.

— Может, я всё-таки потом зайду?

— Присядь, я уверен, Ядвига скоро придёт. Ты же о чём-то хотела поговорить? — заметив, как засомневалась Варя, ободряюще сказал: — Так расскажи мне: какая разница, мне или Ядвиге? Оба сказочные, оба знаем всё о магии.

— А о соулмейтах? — непроизвольно слетело с Вариных губ.

Сказал «А» — говори «Б». Варя села, понимая, что разговора не избежать. Да и в самом деле — какая разница, кому из учителей, кого она одинаково хорошо знала, говорить о своей проблеме?

— Что тебя интересует?

— Правда ли, что… — Варя захлебнулась воздухом, сглотнула, нервно хлебнула остывший травяной чай, на выдохе выпалила: — Правда ли, что если до восемнадцати человеческих лет люди и маги не находят свою родственную душу, то они навечно остаются одинокими?

— Хм, — рука Кощей непроизвольно коснулась бороды, он нахмурился, а потом пожал плечами: — Честно говоря, я не знаю. Но сам факт, что я до сих пор не нашёл свою родственную душу говорит как раз о правдивости этого мифа, нежели опровергает его.