Красные нити

Тепло и запах выпечки мгновенно окутали Варю, пока она раздевалась у вешалки. В кафе было безлюдно. Почти. Не считая Кота, стоявшего за столом, в кафе сидел ещё один человек. И при виде одной только его спины Варе стало нехорошо. Кощей… Слишком много этот маг занимал в её сознании последнее время. Он являлся во снах, натыкался на них во время практики, приходил в школу. Варе хотелось узнать о нём побольше, но каждый раз, как она набиралась смелости с ним поговорить, Кощей куда-то исчезал. Варя сделала пару осторожных шагов назад в надежде, что её не заметят. Наткнулась спиной на вешалку. С грохотом вместе с вешалкой полетела на пол.

— Патруль, — в привычной манере фыркнул Кот, а вспыхнувшей от стыда Варе захотелось провалиться даже не в подземелье, а в преисподнюю. — Как обычно! И как вы этот город охраняете, а?

— Извините, — встала, перебарывая стыд и смущение, подняла вешалку, накинула туда тёплую чёрную кожаную куртку с мехом, сверху свою курточку, — вот и всё.

Кот ничего не сказал. Кощей сверлил Варю пристальным взглядом, от которого той стало не по себе. Она сняла куртку с вешалки:

— Ну, я тогда пойду…

— Только пришла — и уже уходит! Вот и всё воспитание! — хмыкнул Кот.

— Да погоди ты, Кот, — остановил его рукой Кощей, — сам девочек запугал своей строгостью, а ведь ты их недооцениваешь. Варя, что ты там топчешься, проходи.

Варя покорно повесила куртку на вешалку и прошла к столу. Села на стул, крутанулась на нём пару раз. Заказала у Кота кофе с молоком. На большее у неё не хватило бы монет. Вынула из кошелька все деньги и положила их перед Котом.

— Кот, принеси ей ещё сладких булочек с яблоком и корицей, — крикнул вдогонку скрывшемуся в кухне Коту Кощей, — за мой счёт.

Варя окончательно вспыхнула до самых корней волос. Попыталась отказаться, но получалось на удивление слабо.

— Ну, рассказывай давай, что у тебя стряслось. С чего это вдруг лидер «Сказочного патруля» ходит в одиночку? — вкрадчиво поинтересовался Кощей, когда Кот принёс заказ, посмотрел на настенные часы, ухмыльнулся. — Да ещё и во время уроков.

Варя, обхватив обеими руками тёплую кружку, с наслаждением вдыхала запах булочек с корицей. Сделала глоток, почувствовала, как тепло становится не только телу, но и душе. Отчего-то захотелось поделиться с кем-то своими проблемами, бедами. Пожаловаться кому-то, побыть хоть перед кем-то слабой. И Варя рассказала обо всём. О своей роли почтальона, о дюжине валентинок у подруг, о дурацком соревновании, о бессоннице. Умолчала лишь о содержании сна да о потребности во внимании.

— Этот день какой-то неправильный, — заключила она, доедая булку. — Бессмысленный. Ведь если человек человека любит — он может рассказать ему когда угодно, а не только в этот день. Также можно и признаться в дружбе, и поблагодарить, и подарок подарить. Ведь куда приятней, когда всё внезапно.

— Верно мыслишь, Варвара, — Кощей уже давно ничего не пил и не ел, а сидел, повернувшись всем телом к ней, и, подперев лицо кулаком, внимательно слушал. — Но ведь, согласись, куда проще, когда есть определённый день в году. Когда не надо решаться, не надо бояться, потому что в этот день отбрасывают страх все.

— Но ведь любовь… — Варя почувствовала жар на щеках, хотелось думать, что это от духоты в кафе. — Любовь… Это такое чувство, для которого нет даты, нет срока. Оно…

— Просто приходит. Внезапно. Врывается в жизнь потоком бурного неукротимого ветра, — на этих словах Кощей улыбнулся и посмотрел на Варю, от чего той стало не по себе. — А ты потом мучайся с ним. Мучайся от его… — задумался, подбирая слово.

— Неправильности и несвоевременности? — смотрела в глаза Кощея, не отводя взгляда.

— Совершенно точно.

Варя сделала последние глотки кофе, отставила кружку в сторону, слезла со стула. Настенные часы показывали, что в кафе она сидит уже без малого тридцать минут. Прогуляла целый урок! Варя стояла у вешалки и торопливо застёгивала молнию куртки, коря себя за излишнюю эмоциональность. «Ну и что, что подростковый возраст! — шептала под нос, проклиная заевшую молнию. — Можно и держать себя в руках». Тяжёлая рука Кощея легла на её плечо. Варя непроизвольно вздрогнула и обернулась.

— На уроки ты всё равно уже не успеешь, так что предлагаю тебе прогуляться со мной до библиотеки. У меня там кое-какие дела, и мне нужна смекалистая помощница.

— Я? — вопрос сам слетел с уст, не дала Кощею вставить ни слова, воскликнула: — Хорошо.

Идти рядом с Кощеем по заснеженным тропинкам к старинной библиотеке было непривычно. Обычно Варя ходила сюда исключительно в компании «Сказочного патруля», редко — в одиночку, чтобы узнать сюжеты сказок. Но идти в компании самого, пожалуй, прозорливого и могущественного мага, самого главного сказочного злодея… Варя не знала, как совладать с полыхающими щеками и трепещущим сердцем. Она не обратила внимания, что в библиотеке не было Вани, что Кощей вёл её по каким-то закоулкам, набирал какие-то коды на стенах, пока, наконец, они не очутились в полукруглой комнате, половину стен которой украшали яркие витражи, а другую половину — стеллажи, заставленные запылившимися книгами.

— А что это за место? — восхищённо прошептала Варя, изучая сюжеты на витражах.

— Это комната с ненаписанными сюжетами о любви… — Кощей прислонил трость к стене, скинул свою куртку, повесил её на крючок в узком пространстве между стеной и первым стеллажом. — Или с сюжетами о несчастной любви.

Варя сняла куртку, сжимая её в руках, подошла к кафедре, на которой лежал чей-то дневник в кожаной обложке. Страницы дневника были испещрены мелким круглым почерком и поблёскивали волшебными чернилами. Каждая перелистываемая страница отдавалась громким сочным хрустом в этой келье. Дневник был заполнен лишь наполовину. Между пустой страницей и последней заполненной был вложен засохший Аленький Цветочек.

— Это же сказка «Аленький Цветочек», только… — Варя ещё раз прочитала последние строки. — Очень печальная.

— Да, — выдохнул Кощей прямо над её ухом.

Варя мысленно выдохнула: она никак не могла привыкнуть к тому, что несмотря на наличие трости, он ходил крадучись. Даже когда Кощей пару раз подменял Ядвигу Петровну и обучал девочек магии, и тогда он не ходил, а крался. И тогда он их пугал.

— Часть книг здесь — совершенно пусты.

— Тогда зачем они здесь?

— Не знаю. Думал, ты мне можешь помочь.

Кощей хитрил. Варя это видела явственно. Пусть ей и было всего пятнадцать, пусть она и была ещё совсем ребёнком, но не настолько глупым и неопытным, чтобы не уловить хитрость в его голосе. Он привёл её именно сюда, именно в эту комнату, и именно в этот день. Это было просто, как сложить два и два: неспроста всё затеял Кощей. Но вот понять, зачем он это сделал, Варя не могла, поэтому покорно ждала дальнейших действий со стороны Кощея. Тот же взмахнул тростью, изобразил в воздухе какой-то непонятный символ, и около десяти книг вылетели из стеллажей и опустились на кафедру. Варя взяла в руки одну из книг. Это уже был не дневник: почерк был аккуратный, разборчивый; печатные буквы красиво складывались в слова. Варя больше любовалась текстом, чем вчитывалась в значение слов, когда случайно ухватила словосочетание: «Кощей Бессмертный». Сглотнула. Пролистала дальше, с трудом пересиливая возбуждение: «Василиса Премудрая». Пролистала в конец: «И жили Василиса Премудрая и Иван-Царевич долго и счастливо…» Закрыла книгу. Открыла другую: такая же история. Снова Кощей, снова Прекрасные и Премудрые, снова свадьба не с Кощеем. И в каждой книге всё повторялось. Варя закрыла очередную книгу, бросилась взять ещё, но на кафедре было пусто. Все книги лежали на полу.

— Это всё?

— Увы, — Кощей печально улыбнулся, — сказочным злодеям не отводится значительная часть истории… Приходится довольствоваться тем, что есть. Даже если это не самая светлая история.

Варя вздохнула. Подняла взгляд на витражи. Ей было несложно узнать этот сюжет жития Петра и Февроньи Муромских: три витража — три основных события. Победа Петра над змеем, исцеление Февроньей Петра, свадьба Петра и Февроньи. Эти витражи были не к месту: они повествовали о счастливой любви, вопреки всем испытаниям, а книги — о несчастной.