Прорыватель

— Похоже фронт наши не удержали? — пробормотал я, откладывая ключи и прислушиваясь.

— Да, грохотать стало громче, — подтвердил мехвод, тоже прислушиваясь.

Инструментов в танке было мало, поэтому использовали то что нашли в обоих грузовиках, их сюда же под деревья загнали. А грохотало действительно всё ближе и ближе, и машин с ранеными стало куда больше, много телег с ними же катило по дороге. Стервятники тут же попытались атаковать вблизи моста одну из таких автоколонн, но к счастью зенитка у моста, обычный «ДШК», уцелела, вот и не дала прицельно проштурмовать колонны. Пару машин конечно задели, но не более.

Прошло ещё с полчаса, кстати, меня покормили, два куска хлеба выдали и целую банку тушёнки, погранцы аж удивились как я это всё в одно рыло съел, а я притупил тот голод что терзал меня изнутри и честно сказать ещё бы поел. Так вот прошло полчаса, когда со стороны тыла прикатила «эмка», что встала у моста. Я особо внимания не обратил, продолжал ремонт двигателя, кажется причину мы нашли, забит один из шлангов системы охлаждения двигателя, тот что от радиатора шёл, я проверил, не продувался. Мы уже слили воду из радиатора, и как раз снимали этот шланг, когда та самая «эмка» подкатила к нам, и оттуда выскочило несколько командиров. Все политработники, судя по знакам различия на рукавах. Их можно спутать с сотрудниками Особых отделов, что тоже носили форму политсоставов для маскировки, но тут сразу видно, «лекари» человеческих душ пожаловали. И вот старший из них, судя по трём шпалам в каждой петлице, старший батальонный комиссар, подполковник по-нашему, двое других обычные политруки, как начал орать и визжать на нас. Нет чтобы подойти, спокойно осведомиться, так на нас начинают орать, брызгая слюнями. Называть трусами, дезертирами, что мы в тылу прячемся, когда на фронте танков не хватает, и обвинять в других грехах, да ещё размахивать «наганом». Если остальные вытянулись, поедая начальство глазами. А что им ещё оставалось делать, то я не стал слушать крикливого комиссара, а пробил ему двоечку в корпус и челюсть, отобрал револьвер, после чего направил его на двух политруков, что также схватились за кобуры. А комиссар лежал не земле в наших ногах и судя по безмятежной улыбке видел третьи сны, только краснота наливалась на подбородке.

Прибежавшие старшина и командир охраны моста, быстро разобрались что случилось. Оружие у меня сразу отобрали и старшина тихо, но зло спросил у меня:

— Ты что творишь?

— Давно мечтал это сделать, — с улыбкой ответил я ему. — Терпеть таких уродов не могу.

— Ты понимаешь, что это трибунал и расстрел? У него же челюсть сломана.

— Понимаю. Только вряд ли меня расстреляют. Я волшебное слово знаю, скажу его и генералам по мордасам бить смогу и хрена мне что будет.

— Ну-ну, шутник.

Дальше старшина действовал согласно принятым военным законам. Меня арестовали, обыскав, забрав всё что нашли в карманах, планшетку забрали и бинокль, шлемофон я оставил, оставшись комбинезоне, после чего меня загрузли в кузов «полуторки», связав перед этим за спиной руки, и мы попылили в тыл. Перед нами катила «эмка», куда погрузили комиссара, который всё ещё не пришёл в себя. Охранял меня один из бойцов, старшина с остальными из-за сложной ситуации остался у моста, у них «Зис» ещё был. М-да, неожиданный поворот, но я не жалею. Забавно, но как меня зовут, у меня спросили только когда старшина оформлял акт о моём задержании, который передавал моему конвоиру. Назвался настоящим именем и званием. Мне скрывать нечего, лично я горжусь сделанным.

Шутки шутками, но ситуация в действительности серьёзная. Я вообще сомневаюсь, что меня будут слушать, да кодовое слово у меня есть, то которое я могу сообщить, получил его от представителей Сталина, а то что обо мне точно извещено, я был полностью в этом уверен. Да, циркуляры в Особые отделы разных частей с опознанием меня, разослали, где также значилось это кодовое слово, но не факт что мне дадут пообщаться с представителями Особого отдела. Тут совсем другое дело, скорее уголовное и решать его будут военюрист и тройка трибунала. А они слушать не будут, вряд ли и слово дадут, поднял руку на старшего по званию, да ещё на политработника, а они по факту своего существования неприкосновенны и кары за это ждать следует незамедлительно. Так что расстрел тут более чем вероятен. Ну если только штрафбат не отправят, насколько я в курсе, их, согласно тем бумагам, что были мной отправлены в Ставку Главнокомандующего, она тоже образована была, тоже начали формировать. Только вряд ли пошлют, ударил комиссара я при множестве свидетелей, точно шлёпнут. Причём побыстрее, чтобы остановить не могли.

Я это не мог не понимать, а тогда как будто кто-то подтолкнул и вот мой кулак летит в челюсть комиссару. Ситуация действительно серьёзная, но как я уже говорил — не жалею. Таких гнид давить нужно сразу, этот вон до старшего батальонного комиссара вырос, и растит ещё двух таких же последователей. Может получив такой урок, всё же попроще вести себя будут? Хотя вряд ли, безнаказанность меняет людей и эти уже были на пути такого изменения. Именно такие упыри поднимали батальоны и полки в атаку на пулемёты окопавшегося противника, находясь в тылу и наблюдая за гибелью подразделений в укрытии. Есть конечно и среди политработников былые вороны что несут все тяготы простой службы, ходят в атаки с бойцами, но эта тройка не из подобных, точно говорю.

Мои размышления прервал рёв мотора, я только и успел привстать и оттолкнувшись вылететь из кузова, с некоторым трудом сгруппировавшись, и перекатом катясь по обочине, когда хлопнуло разрывами несколько мелких бомб сброшенных с «мессера». Отмечу что паренёк-конвоир, вооружённый карабином, собирался последовать за мной, к тому же «полуторка» тормозила, но не успел, бомба рванула у задних колёс грузовика и тот пошёл кувырком, подмяв под себя погранца. Без шансов, погиб, а вот в кабине грузовичка виднелось какое-то шевеление. В это время истребитель, заложив пологую петлю, снова стал падать на небольшую автоколонну, в хвост которой мы пристроились с политруками. Кстати, «эмки» не было видно, только пыль в поле, дав по газам её водитель уходил прочь. В принципе, правильное решение. Сам я ещё сидя в кузове, старясь не шевелить плечами, пытался ослабить верёвки, да не получалось. Точнее не успел закончить, а тут, когда перекатом шёл, вдруг обнаружил что гашу скорость обеими руками. Как выдернул левую руку из петли, не понятно, но они стали свободными. Стряхнув с кисти правой верёвку, я машинально сунул её в карман комбинезона, мало ли пригодится и отбежал в сторону, где упал, закрыв голову руками. Истребитель пронёсся мимо, обдав жаром и ветром. Треск его пулемётов, пушку тот вроде не использовал, стих вместе с рёвом мотора, на третий заход пилот не пошёл, явно возвращаясь на аэродром. Ну а я, встав и отряхиваясь, направился обратно к своей «полуторке», которая ярко полыхала, а из кабины истошно кричал водитель. Рванув на помощь, я только отшатнулся от того пламени что пыхнуло мне в лицо, да и какой-то красноармеец, подбежав, оттащил в сторону, крича что сейчас патроны будут рваться. Видимо опытный, знает что говорит. Да и водитель смолк, уже не кричал.

Тот оказался прав, вскоре начались рваться патроны. Мы лежали чуть в стороне, пули изредка посвистывали над нами, но именно что изредка. Сам боец оказался водителем «Зиса», что лежал чуть дальше на боку. Его взрывной волной повалило, тот к тому же одной стороной в яму как раз съехал, и так наклонён был, и тут несильный воздушный удар помог грузовику лечь на бок. Пока выбирался из кабины, истребитель улетел, ну и подскочив оттащил меня от «полуторки». Особо я не опасался опознания, в колонне из десятка грузовиков меня никто не знал, могли опознать бойцы из «полуторки», но они погибли, а тех политработников на «эмке» уже и след простыл. Люди возвращались к колонне. Часть грузовиков свернуло в поле, часть пытались уйти на скорости, но три машины осталось тут, это наша почти сгоревшая «полуторка», там ещё рвались патроны, но всё реже и реже, лежавший на боку «Зис» и полыхающий бензовоз. Он пустой был, пары взорвались, бочка разворочена оказалась. В общем, собралось с десяток человек, ещё присоединились от подъехавшей колонны, и мы поставили «Зис» на колёса. Раненых и убитых из его кузова уже достали и теперь укладывали обратно, машина на ходу была. А пока царила суета, я отошёл в сторону и развернувшись стал уходить в поле.