Незнакомцы

Тело её обмякает за минуту, теряя все сопротивление. Акура щелкает костяшками, смотрит на синюшный труп в его постели. Глухо и безучастно. Ему надо было сделать это давно. И последние слова её помогли принять это окончательное решение, снять все блоки, дать выход трезвому расчету. Никогда больше он не позволит этой женщине вновь приблизиться к человеческой девочке. Но последнии фразы её эхом бьются в его голове, не позволяя разогнавшемуся сердцу успокоиться. Нобару ведь действительно смерная, сосуд из крови, костей и мяса, разбить который ничего не стоит. Акура знает, помнит, какими солеными были её глаза, как сильно губы дрожали от страха смерти и боли. Не умрешь, я обещаю. И те его слова. Мысли бьются о стенки черепной коробки. Дура, какая же дура. Он дал себе зарок не возвращаться, не вклиниваться в ее жизнь вновь никогда и до последнего держался своего слова. Но просто сгнить в земле он ей позволить не сможет.

Комментарий к Половинчатые

Я обычно не оставляю сообщений под главами, но в этот раз все же спрошу прочитавших. Каким Вы видите конец этой истории? Заранее спасибо всем, кто захочет ответить. А следующая глава станет уже последней и заключительной.

========== Нельзя забывать ==========

Закатное солнце уныло бредет по горизонту, бросая косые лучи на зеленеющие густые кусты с правой стороны. Впереди вьется каменистая дорога, петляющая средь переулков, высоких домов, она обрывается где-то в неизвестности недоступной глазу. Слева стоит широкоствольный дуб, скрывающий собой широкоплечую фигуру мужчины. Акура стоит привалившись в нему спиной, перекатывает меж пальцев какую-то травинку, сорванную еще совсем недавно, второй рукой держит принесенный с собой сверток. Мужчина смотрит вперед, хмурится. Солнце садится медленно, окрашивает мир в странные, причудливые цвета, слепит его раскосые глаза. И ветра почти нет. Акура хмыкает и чуть отворачивает голову. Но никуда не уходит, все вспоминает, думая и осознавая, как он вообще только согласился тогда на такой ироничный для себя поступок, который сделал? На это решение уступить Нобару, и на все последствия. И даже сейчас, спустя уже так много человеческих лет, он все равно не может не думать о том, что было. И если прикрыть веки, откинуться головой на колючий ствол дерева позади, то картинки вновь запляшут перед глазами, яркие и броские, словно все происходит прямо сейчас, вот здесь, снова, сию секунду.

Акура ведет головой, давит вздох и снова поднимает взгляд на многолюдную улицу шумного города. Найти, где теперь поселился Лис, для Кровавого Короля иного мира, конечно, не заняло много сил и времени. Хотя, и побегать немного пришлось. Акура не знает наверняка, чей именно это был выбор, избрать новым местом для жизни человечий город с этими шумными улицами, галдящими меж собой прохожими, которых вокруг просто море. Но все же склоняется к мысли, что инициатором была она, а Томоэ согласился, спрятав магией свою внешность екая. Акура знает, что здесь, у них с Томоэ на окраине есть свой новый большой и уютный дом с немалым садом, отгороженный от прочего мира высокой стеной, но только вот никакой прислуги он там не заметил. Возможно, для Нобару еще остались слишком сильны отголоски прошлого. Всего ее прошлого, и память о Рей. Сейчас Нобару уже двадцать семь. Она работает учительницей в школе. Классов здесь много. И каждый следующий год все появятся новые. Дети к ней тянутся. Смышленые, любопытные.

Акура ждет её появления, стоит терпеливо поодаль, пряча свою фигуру за зеленью листвы, не отводя внимательных глаз от улицы, пока наконец глазами не выхватывет её. Нобару выходит быстрым и уверенным шагом, проходит мимо играющих детей. Мяч катится ей под ноги. Девушка останавливает его ногой, приседает, так, что ее юбка, ложится на землю, берет мяч в руку и кидает ребенку. У мальчика голубые глаза и светлые волосы. Он улыбается ей чисто и открыто. Она улыбается в ответ, говорит что-то. Мяч снова пачкается песком и

детскими ботинками. Ее глаза скользят по играющим детям, пока ребенок вновь присоединятся к своим приятелям.

Акура смотрит еще одно долгое мгновение на эту картину, замирая на месте. Красивая. Всегда была такой для него. С этими пшеничными волосами, взглядом зеленых глаз, стройная, подтянутая. Нобару старше стала, приобрела такие привлекательные округлости фигуры и что-то в глазах, в самом зрачке. То ли мудрость, то ли нечто иное, чему он не в силах дать определение. Она словно внутри изменилась. И нет в ней больше привычной угловатости юности. Акура переминается с ноги на ногу, поджимает губы, удобнее перехватывая свою небольшую ношу в руке. Но к девушке подходить не торопится. Стоит, малодушничает. Нет, он не снимает с себя вины за её слезы и боль в глазах. Акура знает, что виноват, что поступил даже слишком эгоистично, выворачивая её практически наизнанку. И впервые в жизни эта вина ему небезразлична. Она все так же ест его душу.

— Ты что это здесь делаешь? — Говорит женский голос, и мужчина резко поворачивает голову. — Чего опять удумал?

Акура криво ухмыляется. Вот уж кого-кого, а её он тут встретить меньше всего думал. Да еще и подкралась так незаметно. У Юко взгляд цепкий, строгий. Косые солнечные лучи делают лицо гейши, стоящей перед ним, охрового цвета. Она стоит в воздушном лазоревом платье, ткань мягко струится по ее телу, очерчивает женские изгибы. Своим столь неожиданным появлением она даже похожая на нимфу или русалку показавшуюся вдруг средь пены морской. Акура лишь как-то хамовато сплевывает сгусток слюны на землю и вновь обращает взгляд к своей изначальной цели, повернув голову. Снова вылавливая глазами Нобару.

— Акура? — добавляет настойчиво Юко.

— У меня к тебе может быть тот же вопрос. Последний раз, помнится, ты едва удостоила меня взглядом.

Юко трясет своими густыми волосами, чуть опуская голову. Накручивает прядку на палец. Рот открывает, сказать что-то намереваясь, но, кажется, меж ними остается лишь патетика и скупое молчание.

— Я слышала про Акеми.

— И что? Жалеешь её.

— Возможно, немного.

Юко не знает, зачем спрашивает об этой женщине. Наверное это просто обычное чувство человеческого сострадания. Гейша закусывает губу, подходит к мужчине ближе, грудь её прижимается к его спине, подбородок давит на плечо мужчины.

— Я искала свою подругу, а нашла тебя, — Юко выдерживает паузу. — Её имя Тоши, ты помнишь такую?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Акура?!.. — голос Юко повышается на пару октав. Начинает бить невысказанными эмоциями. Но раздается протяжное «мяу», и оба синхронно смотрят вниз. Пепельно-черная кошка тянется, выгибая спину, а потом трется сначала о ноги мужчины, а затем её. И Юко так иронично хмыкает кривя губами, чувствуя, как перехватывает горло. Давит вздох. Хотя, разве было бы не глупо с её стороны ждать чего-то большего? Юко кидает на мужчину взгляд вновь. У Акуры согбенные плечи, так напряжена вся фигура, и глаз он своих от девушки светловолосой на той стороне улице все не отводит, вновь отвернув от Юко голову.

Материя платья летит за той по воздуху, путается складками меж ног. Лицо ее расцветает спектром ярчайших эмоций, когда эта — кажущаяся сдержанной, скромной и тихой Юко незнакомка — подбегает, подхватывая длинные юбки, к встречающему ее молодому мужчине с длинными платиновыми волосами и бросается в его распахнутые объятия. Он чуть приподнимает ее над землей и кружит. А она смеется. Исто, кристально чисто, переливчато, так сладко и так свободно, что Акура чувствует укол в сердце. Девушка опускается ногами на землю, а глаза ее продолжают сиять. Укол повторяется. А потом они исчезают, сметенные людьми с незнакомыми лицами.

— Это была Нобару, да? И Томоэ?

Акура так и застывает, удивленно оборачивается, смотрит на Юко глазами, в которых бьются самые разнообразные чувства: от тоски до ярости, налезают друг на друга, топчутся, давят. И это его скупое движение подбородком в положительно ответном жесте.

Нобару никогда не смотрела на него так. Акура помнит. У Нобару были тонкие руки. Косточки запястий хрупкие, а взгляд часто ласкал пол, когда он вдруг оказывался рядом.