Страница 28 из 35
– Двери я возьму на себя, – сказала Ласси. – Мне нужна вот такая игрушка, – девушка вытащила из кармана мужа визор, – с доступом во внутреннюю Сеть «Прелюдии».
– У тебя будет все, что ты захочешь, – многозначительно пообещал Дорс. – Не говоря уж о доступе во внутреннюю Сеть.
– Пожалуй, ограничусь этим подарком. Насчет остального – поговорим, когда выберемся.
Я видела, как, лаская друг друга, их пальцы переплелись, затеяли сложную игру. В который раз порадовалась за эту пару. Надо же, как у них сложилось! Быть может, если мы выберемся, и у нас с Фергом… тоже сложится?
– Все равно, выглядит слишком просто, – произнесла я.– А процентов всего лишь двадцать три. Где подвох?
– Умная девочка! – похвалили меня. –У Старшего Надзирателя– автономная система управления ошейниками, до которой нельзя добраться с центрального пульта. Я пробовал. Его личный визор соединен через Сеть с кольцом на его пальце. В любой момент Старший Надзиратель может запустить программу уничтожения в ошейниках. Кабаса надо обезвредить до того, как он узнает, что центральный пульт вышел из строя.
– Но как?!
– Пристрелить, – пожал плечам Дорс. – Зарезать. Задушить. Но это уже на мой выбор. Главное, уничтожить кольцо и визор раньше, чем уничтожат нас.
– Ты пойдешь к инору Кабасу? – удивилась я.
– У меня единственного есть доступ в Красный Сектор.
– Не только у тебя одного,– пропела Ласси. – У меня тоже есть. Ты отключишь общую систему, я разберусь с дверьми и…
– Нет! – в один голос сказали мы с Дорсом.
– Почему – нет?! –возмутилась Ласси.
Потому что за Кабасом пойдет не она, а я. Так и сказала Дорсу. Затем повернулась кпротестующему Фергу:
– У меня тоже есть доступ в Красный Сектор, как у каждого пилота разведывательной группы. И еще у меня есть план. Я доберусь до Главного Надзирателя, не вызвав подозрений у охраны.
Фергу мой план не понравился. До жутиков не понравился. Настолько не понравился, что… Ай, ну да ладно! Об этом, правда, я узнала позже, уже в каюте, потому что прозвучал мерзкий, пробирающий до костей, до стада взбесившихся мурашек гудок, и женский голос возвестил о том, что Желтый Сектор закрывается через две циклиды. Всем заключенным предписывалось срочно разойтись по каютам. И мы разошлись.
– Маша, мы остаемся, – сказал Ферг, когда вышел из душа.
Дверь за нами давно уже закрылась, кодовые замки отрезали наш мирок от остального корабля. На целую ночь. Но меня это больше не пугало. Пока муж мылся после дневной смены – кто-то слишком любит воду! – я в очередной раз рассматривала план «Прелюдии», пытаясь запомнить дорогу ко второму ангару из разных точек платформы. Дорс намекал, что визоры заключенных тоже подключены к пульту, но в нашем случае охрана увидит лишь развлекательные передачи с Рагхи.
– Ты о чем? – спросила у Ферга. Повернулась, посмотрела на мужа, расхаживающего по каюте в нижнем белье. Хороший такой вид, впечатляющий. Когда уже привыкну к тому, что он такой огромный?!
– На «Прелюдии» не так плохо, как кажется, – сказал он, присаживаясь на кровать рядом со мной. – Я говорил с ребятами из своей бригады. Некоторые благодарны корпорации за то, что та спасла их от смертной казни. Мы работаем, нас кормят, поят и дают развлекаться. Если хорошо работаешь, становишься Старшим. Пусть формально мыв рабстве, но при этом можем заниматься своим любимым делом.
– Ты… ты что?!
– Маша, я решил. Мыостанемся. Ты будешь летать, я – копать.
Вытаращила глаза.
– C ума сошел?!
– Я не собираюсь рисковать твоей жизнью. До того, как ты появилась на «Прелюдии», я был готов на любой самоубийственный план Дорса, но теперь передумал. Мы не участвуем! Я помогу ему бежать, но мы останемся на «Прелюдии».
Кажется, кто-то окончательно потерял… Ум, честь и совесть!
– О чем ты говоришь?!
Подняла взгляд к потолку. А какже камеры, прослушка и любопытная до чужих секретов охрана?!
– Дорс отключил запись. В своей и нашей каюте. Они видят нас, но не услышат этого разговора.
Ну конечно. А мне-то забыли сообщить!
– Ферг, мы убежим! – сказала ему. – И у нас все обязательно получится! Ты должен верить. В своего друга. В себя. В меня. Даже если кажется, что мой план – самоубийство.
– Твой план – самоубийство, – согласился Ферг. – Мне не кажется, я в этом уверен.Так что инора Кабаса оставишь Дорсу.
– Нет, – покачала головой в ответ, – это ваш с Дорсом план – чистой воды самоубийство, но я постараюсьувеличить процент удачного исхода. Ферг, прошу тебя!
Я вглядывалась в суровое лицо мужа, пытаясь найти в нем изменения в лучшую сторону. Может, поныть, и он согласится?! Ленка говорила, такое на мужчин действует.
– Я не хочу здесь оставаться. Я не хочу здесь жить! Это не жизнь, а… существование какое-то. Во благо корпорации. Лучше уж… Нет, не смотри на меня так! Мы вырвемся. Обязательно!
Ныть не получалось, поэтому постаралась быть убедительной. Говорила со всей горячностью, пытаясь доказать ему, что у нас получится.
– Иди ко мне, – вздохнув, мужчина усадил меня к себе на колени. Обнял. Зарылся в волосы. – Я боюсь за тебя, Маша.
– Не надо, – покачала головой. – Не надо за меня бояться. Я могу за себя постоять.
– Ты не понимаешь! Это… жуткое чувство, когда боишься не за себя, а за другого. Я знал, что однажды встречу тебя. Видения в храме, когда проходил инициацию… В нем была та, кого приготовила мне Богиня. Я сразу узнал тебя, Маша! Но не ожидал, что ты придешь в мою жизнь на «Прелюдии». Искал среди женщин на своей планете, затем молил богов, что все случится позже, когда уже вырвусь отсюда, но… заметил тебя среди девушек, привезенных корпорацией в качестве невест.
– Ферг…
– Ты стала моей, и я не собираюсь тебя терять. Но как защитить тебя, если ты…
– Я буду осторожна, обещаю!
Он замолчал. Думал. Сжимал и разжимал руки, наверное, забыв, что делает мне больно.
– Ты – именно такая, как и была в моих видениях, – наконец, произнес Ферг. – Очень красивая. Мягкая. Желанная…
Он поцеловал меня, и я… Я и в самом деле размякла.
Как он назвал меня? Мягкая?! Разве кому-томогло прийти в голову назвать так отмороженную Машу Громову? Только Ферг Флосс, мой муж, целовал меня так, что я теряла связь с реальностью, в теле поселялась приятная слабость, а в голове махал крыльями выводок разноцветных бабочек. Хорошо… Хорошо-то как!
– Маша… – хриплым голосом произнес Ферг. – Мы убежим! Но до этого… Позволь мне!..
Переложил меня на кровать. Мне не хотелось сопротивляться, пока он не навалился всем телом. А вот дальше… Поцелуи становились все настойчивее, чужие руки ловко расстегнули передний шов моего комбинезона, добрались до груди под тонкой упругой тканью здешнего нижнего белья. И тут… Тут я испугалась. Потому что поняла, что будет дальше. Он просил позволить, но… Я поняла, что нисколечко этого не хочу. Я вообще ничего не хочу, потому что вообще ничего не чувствую!
– Нет! Нет, Ферг! Я… я знаю, что сейчас будет. Ты хочешь продолжения, и… Я тебя понимаю, но…
– Маша, – выдохнул он.
Отстранился, потому что я принялась отталкивать его, пытаясь выбраться из-под завала огромного мужского тела.
– Значит, ты меня понимаешь?!– усмехнулся он.
–Ну да, ты ведь мужчина, и… Мой муж, наконец! И тебе положено. Хотеть.
Он опять вздохнул. Поднялся. Сел рядом. Прижал меня к себе.
– А ты? Чего хочешь ты?
Пожала плечами. Его поцелуи мне нравились, но… Я видела в фильмах, как люди сбрасывали с себя одежду, охваченные страстью. Меня как-то не тянуло раздеваться. И страсти за собой тоже не замечала. Ну,чтобы сорвать с себя комбинезон, а с него – белье, и все такое. Мне хотелось, чтобы Ферг меня обнял, поцеловал еще раз и поговорил о побеге. Затем лечь спать с ним в обнимку и мечтать о завтрашнем дне, последнем на «Прелюдии». А не становиться настоящей женщиной на жесткой кровати тюремной платформы.
Наверное, у меня внутренний дефект. Врожденный. Безжалостный и страшный. Маша Громова – бесчувственная ледышка, с атрофированным инстинктом размножения.