Страница 7 из 72
– И в чем заключается проклятье? Вы же этого испугались, когда должны были стать одной из них?
– Да, – травница поникла, едва не плачет, – Это ужасно. Они об этом не говорили, лишь обещали силу, долгую молодость. А последствия. Их в Дафгаарде каждый знает. На ушах чародеек Ложи растут костяные чешуйки, чтобы каждый знал, у кого они воруют магию.
– Вроде не так уж и страшно, – удивился Фрес.
– Это только малая часть, – грустно сказала травница, – Все их дети будут рождаться мертвыми. Вся красота рано или поздно обратиться в ужасное уродство. А о том, что ждет их после смерти, боятся говорить все.
– Сомневаюсь, что такая личность как Фригида, так просто смирилась с этим, – подумал я вслух.
– О да, Ложа пошла еще дальше. Сговорилась с демонами! – яростно выплюнула Нигильда, – Безумцы.
– Еще и с демонами? – Фрес распахнул глаза, – Ушлая компания.
– Да их вся страна ненавидит! – еще больше распалилась женщина, – Магия Хэнье, темные силы демонов, да еще и свои наработки используют. Народ даже сомневается, а король ли ими правит? Может Ложа ему шепчет нужные приказы? Да вот только боятся все, слова дурного произнести не позволяют.
Женщина потихоньку успокаивается. Мы оцениваем новую информацию.
– Колдуны и Ведьмы, – быстро рассказывает Нигильда, словно хочет побыстрее закончить со всем, – Никакой своей организации у них нет. Противные люди, да уже не люди даже. Твари. Заключают соглашение с Демонами. Черпают силу из боли, страха и страданий людей.
– Это как?
– А вот так, – передразнивает травница, – Они этим демонов кормят, с которыми контракт заключили. А те в ответ делятся силой. У них противная магия, злая. Проклинают землю, деревни, отдельных людей мучают. Колдуют на языке демонов, от звуков которого у обычных людей волосы дыбом и поджилки трясутся. Создают всяческих тварей в кровавых ритуалах. Те твари тоже несут одно лишь горе и разрушение, создателя этим питают. Но лично мне их даже жалко.
– Кого? Монстров?
– Колдунов, да Ведьм, – грустно отвечает женщина, – Демонам ведь все равно, сколько одаренному лет. Чего стоит, к примеру, обиженному ребенку предложить во сне силу? Чтобы он соседних мальчишек в драке или игре победил? Уговорить свернуть шею цыпленку, не сложно же? И вот маленький мальчик или девочка уже стали на капельку сильнее. Обогнали соседнего мальчишку в поле, побили сынка какого-нибудь кузнеца. Или стали самой красивой девочкой в деревне? И вот так, с маленького шажка они зло творить начинают.
Я в прострации. Демоны оказались настолько опасны? Скольких одаренных они в свои сети забирают?
– А потом случается что-нибудь еще ужаснее, – грустно вещает травница, – Маленькие колдуны и ведьмы попадаются на темном колдовстве. Иногда родным людям приходится заносить над ними нож или меч. Ведь вырастут в монстров, зло плодящих! Те, кто выживает или убегает – людей начинают люто ненавидеть, с удовольствием начинают вредить и убивать. Такие вот они, Колдуны и Ведьмы. Большинство одаренных людей ими становятся. Рано или поздно.
– А к вам демоны приходят? – спрашивает Фрес.
Нигильда вздрогнула. В уголках глаз блестят слезинки.
– Приходят, – шепчет она, – Почти каждую ночь приходят.
Отвернула голову, утерла слезы кончиком рукава. Глянула на нас, тепло улыбается.
– Только сегодня я впервые за последние годы поспала нормально. Никаких злых голосов во снах. Может, потому что здесь вы, Первые живете?
– До Первых мы еще дойдем. Расскажите о низушниках. В городе мы их очень редко видим, они проездом тут. А поговорить еще ни разу не удалось. Какая у них магия, у Кэхас?
– Кэхас, – эхом повторяет травница, – Давно уже никто их так не называет. Только вы, Первые.
– Не отвлекайтесь, – недовольно просит Фрес.
– Тут можно сказать, рассказ из первых уст. Один низушник мне про их магию рассказал.
– О, они настолько разговорчивы?
– Чего вы так смотрите? Я не вру. Когда путешествовала по Розарии, то остановилась там в небольшом городке. Делала зелья на продажу. А тамошние жители меня за ведьму приняли, – Нигильда поджала губы, – Зелья охотно покупали, а как отказалась бесплатно отдать, так сразу ведьма! Так вот, мне тогда один низушник помог, что в том городе жил. Вышел он перед толпой, разразился бранной речью, что мол, деревенщина тупая травницу от ведьмы отличить не может.
– И что дальше?
– Отлупили его страшно, едва не до смерти, вот что, – голос травницы обретает печальные нотки, – Его сородичи еле от толпы отбили. Я помогала, чем могла, чтоб на ноги его поставить. Разговаривала с ним, вот он мне и поведал. А потом все в городе совсем плохо стало. Голод там был, а людям лишь ткни пальцем, сразу найдут виноватого. Пришлось мне оттуда бежать.
– Нам больше про магию интересно, – безжалостно ведет в нужное русло Фрес.
– По легендам низушников, их создал бог Кардас, из корней великого дерева, что вгрызалось в землю до невиданных никем глубин. Оттого и силы у ремесленников Кэхас необычные. Умеют они специальные деревья проращивать, у которых кора и побеги стали прочнейшей не уступают. Металлы им покоряются, и все, что с землей и природой связано. Умеют они из дерева и металла творить, даже смешивать вместе в единую вещь. Даруют таким вещам свойства волшебные. Молва ходит, что кузнецы-мастера низушников способны дерево раскаленное ковать! Оттого у них оружие такое странное на вид, да доспехи.
– Это все? Больше про Кэхас ничего нет?
Нигильда повела плечами.
– Нет.
Странно. Мы знаем больше в некоторых моментах. Из сообщения Даргала, когда наши души перерождались.
– Ну тогда давайте самое интересное, – азартно потирает руки Фрес, – Что там про магию Первых? Вы много таких встречали?
Я тоже навострил уши. Смотрим с ожиданием. Видать, что-то она в наших лицах уловила, моргнула озадаченно. Кивает.
– Хоть я сказала про магию Первых, она не только их касается. Всех людей одаренных, кого демоны не склонили. Просто обычно у остальных силенок маловато, на что-то серьезное. А кто с пробужденной кровью родился, магической силой не обижены. Я встречала других Первых, пару раз они даже в Белый Сад заезжали. Говорили, что ищут таких же, как они сами, да помощь людям предлагали.
– Зачем они других искали? – озадаченно переглядываемся с братом.
– Говорили, защитить, помочь, научить чему-нибудь, – Нигильда разводит руками, – Эти добрые были. А раз я встретила жутко раздраженного Первого. На границе Розарии и Гондарии дело было. Там стража пограничная, Розарийская, у людей последнее отбирали. Он не сразу осерчал, подошел сначала с разговором и улыбкой. Те от него отмахнулись, послали обратно в очередь стоять.
Травница замялась, теребит край платья. Вроде как прикидывает, стоит ли подобное детям рассказывать. Все-таки решается.
– Там очередь дошла до семьи низушников. Ребенок у них был, маленький. И повозка с небогатым добром. Стражников человек двадцать на посту было, окружили повозку, стали выбрасывать на землю вещи, рыться, ценности выискивать. Другой народ, обычный, лишь смотрел на это. Улыбались некоторые, чужому горю радуясь, да надеясь, что самих эта беда стороной обойдет. Мне их жалко было, но что я могла сделать?!
Женщина всплеснула руками. Волнуется, что мы о ней плохо подумаем.
– Дальше что было, – я сам чувствую, как брови хмурятся, губы сжимаются.
– Там ребенок то, низушников, девочка. Маленькая такая, – Нигильда показывает рукой на уровне колен, – У нее медальон был, блестящий такой, красивый, на цепочке. Стражники его с шеи сорвали, да с такой силой, что цепочка кожу до крови содрала. Родители конечно, возмущались, низушник с кулаками полез. Воины мечи обнажили, кричали про нелюдей.
Нигильда замолчала, взгляд затуманился, совсем ушла в воспоминания.
– Вот тогда-то Первый и осерчал. Выше всех на голову, в простой одежке, но с добротным мечом. Глаза зеленью горят, как угли... Обычных людей распинал как щенят, вперед вышел. Сказал только громко: "Нелюди для меня – это вы". И что-то про договор. Не успел никто и рта открыть, как стражников убивать стал. Те ничего ему поделать не смогли. Мечи вязли в воздухе, земля под ногами тряслась. Все быстро кончилось. Люди с криками разбежались кто куда. Когда я мимо прошла, он на меня и не взглянул. Девочку ту маленькую лечил, видела я, как ранки быстро затягиваются.