Страница 30 из 102
Целтин напрягся, но отступил – главное сейчас: не усугубить ситуацию. Нервировало то, что он по-прежнему не понимает, что происходит. Дикая Женя. Наряд ППС с утра. Противная лож, к которой он бог весть сколько лет не прибегал! А ещё. Ещё... Ещё он не мог сказать, сколько раз на пару с Женей упомянул имя всевышнего за последний час с небольшим. И когда они стали такими верующими – не понятно. Женя вообще была атеисткой. Так кто же тогда к ней приходил ночью?
Целтин почувствовал, как неприятно вспотели ладони.
- Ну так и при чём тут шпана? – не унимался Саломатин, водя носом по сторонам, как любопытный тукан.
- Это шутка просто, разве непонятно? – Женя вышла из-за ширмы, протянула оживившемуся участковому стакан. – Розыгрыш.
- О, Женёк, привет! – улыбнулся Саломатин. – Не важно выглядишь. С тобой всё в порядке?
Женя устало улыбнулась.
- Ночка выдалась не из лёгких. Завал у нас с Сергеем Сергеевичем. Рук не хватает.
- Ну да... – Саломатин с прищуром изучал Женино лицо. Под ноги, к счастью не смотрел, иначе бы заприметил следы крови, которую кто-то пытался спешно стереть.
Целтин напряжённо ждал. Саломатин – не дурак. Это только внешний вид такой придурковатый. Под лобной костью – ума палата. Расходуется только не всегда по назначению – в основном на кроссворды, – иначе ходить бы Палычу по штабному кабинету в генеральских пагонах, а не на ложные вызовы спозаранку бегать.
Стоп! А почему, собственно, на ложные?
Целтин сглотнул ком. За ворохом реальных проблем, он вчистую утратил суть происходящего. Никакой шпаны не было, наряд, напротив, был сейчас на пороге квартиры... а помимо наряда, вдобавок, скорая и пожарные. Кто-то ведь их всех вызвал, включая неугомонного Саломатина, который прямо сейчас стоит и дырявит Женю своими мышиными глазёнками, словно перед ним краюха вожделенного сыра.
Целтин чуть было не рассмеялся – ну конечно, как он мог забыть: ещё с момента знакомства Саломатин принялся хвостом виться вокруг Жени, желая подбить клинья. Старый тетерев, чёрт бы его побрал! Ну или непутёвый какаду – кому как больше нравится. Но ведь Женя не дура, она всё читает по глазам... а может и не только по глазам.
- В солярии перележала, – невозмутимо заявила Женя, отворачиваясь. – Если ко мне нет вопросов, я прилягу. Глаза болят, вы ведь видели, что с ними...
- Господи, эта штука настолько опасна?! – Саломатин оглянулся на Целтина; тот кивнул. – Подумать только... а нас всех адронным коллайдером пугают, мать их за одно место! Простите...
- Ваша вода, – Женя продолжала невозмутимо держать в вытянутой руке стакан, о котором Саломатин, видимо, забыл.
- Ах да, конечно! Спасибо, Женёк.
- Не за что. Я могу идти?
- Да-да, конечно! – Участковый залпом выдул стакан, протянул Целтину. – Значит, говорите, шутники завелись...
Целтин, со вздохом, развёл руками.
- Что ж, разберёмся, – Саломатин, не хотя, направился к выходу, то и дело оглядываясь на склонившуюся у монитора Женю. – Я осмотрю стену дом снаружи. Вы не возражаете?
- Нет, конечно.
- Писать будете?
- Что, простите?
Саломатин затормозил, обернувшись; Целтин чуть было на него не налетел.
- Заявление писать будете? На хулиганку? Если какие отморозки, сами понимаете, покоя не дадут. Таких лучше поскорее закрыть.
- Ах это... Даже не знаю, – Целтин ненароком подтолкнул втыкающего Саломатина в бок. – Ох, простите...
- Да ничего страшного, – участковый смешно отбежал бочком, как шкодливый тойтерьер. – Ну, вы зайдите ко мне вечерком. Хорошо? Обсудим, так сказать, всё на трезвую голову...
- Да-да, непременно.
- Вот и славненько! – Саломатин затормозил на пороге, снова обернулся, высматривая Женю. – Вы уж извините за вторжение. Сами понимаете... Этим лишь бы кулаками помахать, больше никак самовыразиться ведь не могут. Быдло самое настоящее. Такое же бесконтрольное, уж поверьте на слово.
- Кто ж знал, что всё так обернётся, – через силу улыбнулся Целтин. – Лучше вот так среагировать, чем не среагировать вообще.
- Это да, – улыбнулся в ответ Саломатин. – Хорошо, что вы всё понимаете, Сергей Сергеевич. С вами приятно иметь дело.
- И с вами тоже.
- Ну, до встречи. Буду ждать. Пока, Женёк! Поправляйся!
- До встречи, – Целтин бесцеремонно захлопнул дверь перед носом вмиг погрустневшего участкового и только услышав удаляющиеся шаги смог выдохнуть – от сердца на миг отлегло. Но только на миг, потому что голос Жени снова напряг нервную систему до нельзя.
- Сергей Сергеевич... Это Соня. Это она всех вызвала.
- Соня?.. Женя, ты ничего не путаешь? – Целтин закрыл замок, быстро прошёл в комнату.
Женя сидела на стуле, подобрав ноги под себя, и грызла ногти на руках. Обеспокоенный взгляд скользил по экрану монитора. Целтин наклонился рядом, ожидая самого худшего. Однако увиденное и рядом не стояло с тем, к чему он себя готовил.
- Как же так?.. Мы ведь отключили Соню от «сети», – Целтин в который уже раз повторял одно и тоже, на что Женя повторялась сама:
- Она взломала соседский «вай-фай», ведь я уже говорила...
- Ну да... – Целтин отхлебнул из бокала кофе; затянулся, глядя поверх экрана монитора. – Моя ошибка. Нужно было ещё изначально предусмотреть такой вариант.
- Разве такое можно предусмотреть? – Женя куталась в кофту, пыталась пригладить свободной рукой мокрые волосы. – Осознанное действие...
После того, как Соломатин вместе с нарядом убрался к такой-то бабушке, а эмоции слегка улеглись, Целтин уговорил Женю принять ванну. Девушка поначалу отказывалась, не желая покидать своего насиженного места, словно её потом не пустят обратно за стол. Однако вскоре сдалась, а изучив перед зеркалом свой всклокоченный внешний вид и вовсе метнулась за дверь санузла, только Целтин её и видел.
Себя Целтин тоже заставил оторваться от клавиатуры. Нет, это было вовсе не чувство солидарности по отношению к бедной Жене – хотя и это тоже, – просто требовалась кратковременная передышка, во время которой нашлось бы время осмыслить уже имеющуюся в избытке информацию, попутно занимаясь чем-нибудь посредственным и не столь важным. Подобная привычка выработалась у Целтина ещё со времён института. Предметов было много, а времени на учёбу – мало. Но так, наверное, у всех. И дело тут даже не в буйной молодости, со всеми вытекающими отсюда следствиями – с противоположным полом у Целтина было всё нормально. Точнее никак. Просто приходилось подрабатывать, иначе в лихие девяностые было не прожить. Хорошо ещё, заведующий кафедрой подбрасывал какие-никакие крохи за лаборантскую деятельность – гроши пусть и скудные, но в то же время, приходящиеся как нельзя кстати. И так уж повелось, что, занимаясь на кафедре с первокурсниками, драя полы в захудалой конторе, или таща по рынку на горбу ящик с патиссонами, Целтин приучил себя абстрагироваться от чёрствой реальности – так называемого «блэк-хауса», – занимая голову мыслями об утренних лекциях, анализом пройденного материала, или просто размышляя о своём, что неизменно наводило на тему об искусственном интеллекте.
И так уж повелось, что студенческие годы остались далеко позади, а привычка так никуда и не делась. Если учесть, что большую часть предметов Целтин сдал экстерном, то единственное, что ему дал институт, это ту самую привычку, которая теперь шла вместе с ним по жизни, позволяя отыскивать выход из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Проводив Женю взглядом, Целтин добрался до плиты и заварил кофе. Готовить он не любил, да и не особо умел. Кулинарное мастерство сводилось к элементарному завариванию лапши быстрого приготовления и отвариванию сосисок. На выходных и по праздникам мог позволить себе аристократическую болтушку. Однако кофе получалось на славу в любой день. Ароматное и убойное, оно так нравилось Жене, что, оставаясь «ночевать» одна, девушка неизменно просила Целтина наварить ей полную кофеварку. Поутру встречала с тёмными кругами под глазами, но до жути довольная, как зевающая от наслаждения кошка. Не то, что сегодня...