Перезагрузка

Достав из планшетки нужные приказы, я передал их начальнику секретной части, его срочно вызвали, и тот приняв по описи, сразу вручил их начальнику штаба бригады, тот был тут же, и Катукову. А я продолжил:

- В документах есть списки техники с номерами и приказами зачислить их в штат четвертой танковой бригады.

- Да, вижу, - изучая приказы, кивнул Катуков. - А на словах можешь сообщить что именно пригнал?

- Этим не я занимался, товарищ полковник, а перегонная группа, я только сегодня утром принял технику и выехал к вам. А список я помню, сейчас перечислю. Значит так, модернизированные немцами танки «КВ-1» и «КВ-2» по десять штук, двадцать «тридцатьчетвёрок». Три «двадцатьвосьмых». Четыре «БА-десять». Это всё по советской бронетехнике. Три зенитные батареи, первая пятиорудийная из «ДШК», вторая пятиорудийная из счетверённых «Максимов» и четырехорудийная «тридцатисемимиллиметровых» пушек «ПВО-ПТО». Последняя батарея буксируемая лёгкими тягачами «Комсомолец», остальные зенитки закреплены в кузовах грузовиков, все зенитки с тройным боекомплектом. Есть противотанковая батарея из «сорокапяток» с грузовиками и снарядами, пятиорудийная батарея «трёхдюймовок», тоже с грузовиками. Штабной автобус, санитарный, радийная машина, два грузовика с продуктами и полевыми кухнями, две «эмки», включая ту на которой я приехал, шесть топливозаправщиков, с полными цистернами, десять грузовиков с боеприпасами, «летучка», два тягача, и бронированный танковый эвакуатор. Это по советской технике и вооружению, по немецкой. Четыре самоходки с боекомплектом, шесть танков модели «четыре», пять модели «три», из них один в командирской комплектации с мощной радиостанцией, шесть «Ганомагов», все с рациями, два броневика с автоматическими пушками, двадцать грузовиков «Опель-Блиц», полные топливом и снарядами. К сожалению зениток, или мотоциклов не было. Рядом со стоянкой техники развёрнуто два склада, боеприпасов и ГСМ. На месяц интенсивных боёв хватит.

Мои слова были проигнорированы, все в шоковом состоянии осмысливали услышанное, и тишину перервала не начавшаяся вдали артподготовка, звучавшая глухим рокотом, а озвученные вслух мысли начальника штаба бригады:

- У нас же нет столько экипажей на танки и остальное вооружение.

- Этот вопрос решаем, - сразу подал я голос, успев первым. - Вот приказ маршала Шапошникова, набирать бойцов и командиров из стрелковых частей. Там ведь немало прижилось танкистов, артиллеристов или зенитчиков. С этим приказом вы быстро наберете сколько нужно людей.

- Да, бумага сильная, - изучая приказ, подтвердил Катуков.

Я же решил поторопить того:

- Товарищ полковник, у меня на охране всей этой техники всего два бойца, больше не смогли выделить, да и то не самые надёжные.

- Тыловики? - удивился тот.

- Нет, девушки. Никого другого под рукой не было. Поторопится бы.

Полковник сразу стал отдавать приказы, и командиры заработали, шум стоял знатный, забегали одни, выбегали другие, круговорот штабной работы, а я отозвал особиста, пожав тому руку и доставая карту пояснил, расстилая её на свободной парте:

- Тут меня на дороге парочка немецких диверсантов пыталась взять, думали если я один, справятся играючи. Сам я из осназа, если что. Оба в нашей форме были, госбезопасности. Опустим подробности как они меня пытались остановить и скрутить, перейдём к моменту допроса. Оба подранены были, не жалел, так что допрашивал я их жёстко, и допрос этот те не пережили. Они из диверсионной группы под командованием обер-лейтенант Губера, в прошлом тот был лейтенантом Красной Армии, командиром мотоциклетной роты Скрипалём. Попал в плен в первые дни войны под Владимир-Волынском, сразу пошёл на сотрудничество с немцами, это у него шестой заброс, немало поработали те на наших дорогах, перехватывая или обстреливая колонны, убивая военнослужащих. Это его группа вырезала медсанбат под Житомиром. Группу желательно уничтожить, диверсанты, как информаторы они не особо интересны. Вот данные их связника, там и радист должен быть, у группы рации и радиста нет, сама группа в восемнадцать голов, находится тут в заброшенной избушке лесничего. Тут и тут установлены на подходе противопехотные мины. Подготовлены пути отхода по оврагу и кромке этого болотца, оно проходимо. Прежде чем их брать, на всякий случай нужно перерезать эти направления пулемётными засадами. Ну вот и всё, что знал то и выдал. Работай сам, начальство информируй, эта специфика не моё направление, а ваше. Кстати, карта диверсантов, забирай её тоже. Их оружие в моей машине, прикажи забрать, там два автомат, два пистолета и два сидора, только мой автомат не трогайте, он на переднем сиденье.

По поводу диверсантов я не врал, знал о них и перед рассветом перехватил тех двоих, документы их я так же достал из планшетки и передал особисту, сообщив где спрятал тела обоих. Мол если информация пойдёт об убийстве двух военнослужащих госбезопасности в том районе, пусть не дёргается, это немецкие диверсанты.

- Понял, - быстро переписывая информацию из моего блокнота в свой, кивнул тот. Карту в свою планшетку он уже убрал.

Тут меня отвлёк начштаба, попросив показать на штабной карте где находится стоянка техники и склады. Я показал:

- Вот тут на северной опушке этой рощи в пяти километрах от нас. Только направлять туда людей без меня не советую. Девчата запуганы диверсантами и не увидев меня среди первой группы, откроют огонь. У них инструкция такая, мной же данная. Одна в качестве патруля обходит стоянку, а вторая в танке сидит. Я её в «двойку» посадил, показав как башню поворачивать, и как из пулемётов стрелять. Замечу, пулемёты приведены к бою.

- Мудришь, - протянул тот, покачав головой. - Мы уже смогли выделить четыре грузовика из разгруженной колонны, сейчас всех безлошадных танкистов собираем, из санроты несколько легкораненых отбираем. На роту за эти десять минут собрать сможем, кого-то из ремроты. Остальных действительно сбору по сосенке отбирать придётся. Через пять минут выезжаем.

- Есть, - козырнул я.

Через пять минут мы действительно выехали автоколонной под охраной того лёгкого танка. Катуков ко мне в машину сел, как и зам по тылу, и зам по ремонту повреждённой техники, оттого старым машинным маслом несло и бензином. Покинув село, мы направились к роще. При этом внимательно наблюдая за небом. Но по счастью в прямой видимости немецких самолётов так ни разу и не было замечено, как, впрочем, и наших. Изредка буксуя в лужах, к счастью ни разу не застряв, мы объехали рощу и подкатили к стоянке. Катуков сходу заинтересовался тем что за масксети такие, вот я управляя машиной и пояснил:

- Экспериментальные, весна-осень. Они также по спискам проходят как ваше будущее имущество.

- Отлично, средства маскировки нам просто необходимы.

Мы как раз подъехали, не глуша двигатель, я покинул машину и крикнул:

- Часовой, ко мне!

Из-за танка выбежал Ойка, Нина сидела в танке, а Боррис вообще не было, она на крейсере продолжила восстановление техники, и отрубив положенных три печатных шага, та доложилась что у неё всё без происшествий. Так что обоих девчат я отправил греться в машину, командиры её уже покинули, а сам с Катуковым стал по спискам проверять технику. Шла обычная процедура передачи. Пара механиков что шли за нами, вскрывали люки своими ключами, а танки были заперты, и запускали двигатели. В общем, всё было проверено, немецкую технику приняли и так, на глаз. Полторы сотни танкистов, несколько пехотинцев и десяток зенитчиков из зенитного дивизиона бригады, у которого в штате осталась всего одна зенитка, принимали технику. Зенитчики нашу колонну на полпути догнали, вместе с командиром дивизиона. И тот теперь довольный и счастливый принимал технику и для своего подразделения. Кто радовался тягачам и эвакуатору, кто штабным машинам и радиостанции, кто грузовикам и танкам, но кухням были рады все. Оказалось, это большая проблема в частях. В бригаде благодаря мне её решили, а то на четыре батальона всего одна кухня осталась.