Кукла колдуна

— Куда-то собралась, цветочек? — спросил Дайрен, и я молниеносно развернулась в воздухе. Словно тряпичная кукла, управляемая тонкими ниточками.

Рыцарь мрака смотрел мне в глаза без прежнего веселья. Жестко и твердо. Одна его рука была поднята в воздух с многозначительно сжатыми пальцами. Стоило мне встретиться с ним взглядом, как Дайрен щелкнул этими самыми пальцами, и призрачная сила притянула меня к нему через всю комнату.

— Не думай, что ты свободна, цветочек, — холодно бросил он. — Ты была и остаешься моей пленницей. Хочешь знать, что мне от тебя нужно? Изволь. Все довольно просто. Я хочу, чтобы ты рассказала о магии твоего народа. На что ты способна. На что были способны твои сородичи. Не думаю, что это займет много времени.

Я слегка нахмурилась.

— Зачем тебе это?

Он пожал плечами и приподнял бровь.

— Я должен перед тобой отчитываться?

Хотелось сказать какую-нибудь гадость. Но вряд ли это хорошая идея.

Я прикусила губу, чувствуя, как щеки краснеют то ли от гнева, то ли от чего-то еще.

Дайрен вздохнул и, стиснув челюсти, вдруг ответил:

— Те рыцари мрака, что хотят остаться у власти, всю жизнь изучают магию. Не понимаю, что тебя удивляет. К сожалению, трактатов о феях у нас нет. Только истории уничтожения вашего народа.

Я скривилась, а лед мужского голоса на последних словах неожиданно треснул, и он чуть тише добавил:

— Прости.

Но, стоило мне удивленно поднять взгляд, как он встряхнул головой и продолжил еще более жестко:

— Ну, так что? Расскажешь сама, или просто выпытать у тебя все, что нужно? Последнее тебе вряд ли понравится, а я может быть даже получу удовольствие.

Я занервничала. Ведь это был шанс договориться… если не обращать внимания на угрозы.

— А что ты сделаешь, после того, как я расскажу тебе все? — спросила тихо, боясь услышать ответ.

Но Дайрен не ответил. Он лишь жестоко улыбнулся, не сводя с меня чуть прищуренного мрачного взгляда.

Слов не требовалось, чтобы понять, что он имеет в виду.

— Тогда мне не выгодно рассказывать все, верно? — выдохнула я.

— Поверь, молчать тебе тоже не выгодно, — все также хищно отвечал мужчина.

Так мы далеко не уедем. Я вздохнула и попробовала сделать шаг вперед, внезапно ощутив, что меня уже ничего не держит, кроме собственной нервной дрожи.

Взгляд Дайрена вспыхнул и потемнел, когда он заметил это.

— Давай заключим договор, — медленно проговорила я, сделав ещё крохотный шаг. С удивлением отмечая, как неотступно рыцарь следит за каждым моим движением.

Словно он не хотел, чтобы я подходила ближе. И мне было непонятно, почему.

— Да, договор. Я буду рассказывать тебе что-то каждый вечер.

Еще один шаг вперед.

— Какую-нибудь историю из того, что помню.

— С какой стати я должен соглашаться? — хмуро спросил он, и я заметила, как периодически соскальзывал вниз его взгляд, быстро пробегаясь по моей фигуре. Будто случайно. — Я могу выпытать у тебя все, что нужно без всяких договоров.

Я вздрогнула.

— Тебе знакомо понятие чести? — спросила с вызовом, и мужчина прищурился, сжав челюсти. — Я ведь не отказываю тебе, — чуть мягче сказала я, сделав последний шаг и остановившись в полуметре от него. — Я лишь прошу у тебя пару дней жизни в обмен на знания. Разве это так много? И тебе не придется меня пытать, думая, лгу я или нет.

— Хорошо, — кивнул рыцарь, согласившись подозрительно быстро.

И, пока он не успел что-то еще сказать, я прибавила:

— И ты узнаешь у царицы, сколько осталось жить моему брату.

Дайрен усмехнулся.

— Ты многого хочешь, маленькая фея. Но я, так и быть, соглашусь. Для меня это не составит труда. Но будь готова услышать то, что тебе не понравится.

Я сознательно пропустила последние слова мимо ушей.

— Что дальше? Начнем прямо сейчас? — спросила я, и получилось слишком звонко.

Дайрен криво улыбнулся.

— Так торопишься? Не забыла, что тебе это не выгодно?

Не забыла. Я ничего не забыла.

— Какое-то время ты будешь жить у меня, — продолжал он, и лицо его стало крайне серьезно. — Поэтому, чтобы не вызывать вопросов у тех, кто может тебя случайно увидеть, ты должна стать моей каури.

— Что? — выдохнула я. — Нет! Я уже сказала, что…

Мужчина не дал мне договорить.

— Успокойся, — жёстко оборвал он, презрительно скривившись. — Меньше всего на свете мне хотелось бы видеть маленькую глупую феечку среди своих женщин. Но если хочешь ещё немного пожить, а может даже узнать что-нибудь о своем брате-неудачнике, то не зли меня.

Я стиснула зубы и кивнула.

— Ты будешь рисовать на мне розу?

— Да, — коротко ответил мужчина, и я заметила, как его тело вдруг ощутимо напряглось.

Мурашки пробежали по спине. Нервное предвкушение чего-то неизвестного начало зудеть под ребрами.

— Тебе понадобятся краски? Чернила? — спросила я тихо.

Голубые глаза сверкнули. Мужчина вдруг положил руки мне на плечи и придвинул к себе.

— Нет.

Дрожь прокатилась по спине, отдаваясь в каждом позвонке.

— Я знаю лишь один способ рисования метки, — проговорил он. — И для этого мне все-таки придется дотронуться до тебя…

Воздух в комнате в один миг будто раскалился.

— Что ты имеешь в виду? — спросила еле слышно, борясь с желанием вырваться и убежать.

Мне ведь нельзя бежать, да? У нас с Дайреном договор.

Да и бежать, собственно, некуда.

Мужчина медленно убрал мои волосы с правого плеча. Тяжелая волна упала на спину, мурашки пощипывали кожу в том месте на шее, где он случайно прикасался.

Дайрен молчал, не сводя глаз с места, где должна была стоять метка. Алая роза. Татуировка, которую не смоешь водой, не сведешь магией.

Как он собрался ее рисовать?

Этот вопрос настойчиво пульсировал в висках, отдавался жаром в груди.

Дайрен опустил ладонь на мою шею, медленно проведя пальцем линию от уха до ключицы.

Дышать стало тяжело. Я стояла так близко, что больше не видела его лица. Зато могла вдыхать запах, чувствовать жар, бьющий от тела. Как будто в венах рыцаря течет не кровь, а жидкий огонь.

Дайрен, не спеша, наклонился и глубоко вздохнул. Его руки напряглись, а дыхание участилось.

Как и мое.

Мне было страшно, но не тем страхом, от которого кровь стынет в жилах. А совсем другим. Тем, от которого дрожат губы. От которого становится чувствительным каждый сантиметр тела. От которого отключает мысли и самоконтроль.

Дайрен коснулся основания моей шеи. Я резко вдохнула, почувствовав, как раскаляется в теле каждый нерв. Как дрожит натянутой струной, по которой прошелся медиатор музыканта.

А затем кожу обожгло. Боль была не сильной, но глубокой. Будто клеймо, зажигающееся на мне, пускало корни.

Я коснулась ладонями мужской груди, чтобы не упасть. И ощутила, как резко Дайрен прижал меня к себе свободной рукой. И только горячие губы его все еще оставались на мой шее.

Он тяжело дышал. Я почувствовала, как он приоткрыл рот, и его язык скользнул по мне. Распахнулись губы, оставляя на теле еле заметные укусы.

По его телу прошла легкая дрожь, которая мгновенно передалась мне, превращаясь во что-то тяжелое и темное.

Дайрен не останавливался. Даже несмотря на то, что, похоже, дело было сделано, он оставался рядом. И его поцелуи быстро отравляли меня, сгущая кровь в пьянящее вино.

Закрыла глаза, тяжело дыша. Хватая ртом воздух, не в силах оттолкнуть его.

Может он еще не закончил?

Хоть бы не закончил…

Флора, я совсем сошла с ума.

Но мне было так тепло. Горячо рядом с ним.

Губы Дайрена замерли над маленькой пульсирующей жилкой в самом чувствительном месте у основании шеи. Замерли, позволяя дыханию мужчины обжечь. Его рукам — прижать меня сильнее. А мне — услышать бешеный стук его сердца под своими ладонями.

— Готово, — прошептал он, и будто через силу оторвался. Резко развернулся и глубоко вздохнул. Я увидела в его взгляде какое-то странное непонимание. Вопрос, который он будто бы вот-вот задаст.