Ангары

Шахматисты

Два шахматных короляделят поля длявыигрыша,надежду для.Все болеют за короля нефтяного,а я – за ледяного.О, галек, пущенных по воде, всплывающие свирели…Так и сладим за игрой их – года пролетели.Что ожидать от короля нефтяного?Кульбитов,упорства и сноваподвига, ну,как от Леонардо,победы в конце концов.Кому это надо?Ледяной не спешит и не играет соло, —с ним вся пифагорова школа,Женщина в самоцветах, словно Урал,им посажена в зал,он ловит пущенный ею флюиди делает ход, принимая видтщательности абсолюта. Блескногтей. Рокировка. Мозг.У противника аура стянута к животу,он подобен складному зонту,а мой избранник – радиоволна,глубина мира – его длина.Противнику перекручивают молекулярные нити.Ледяной король, кто в твоей свите?За ним – 32 фигуры,iMac, судьи и аббревиатуры,армии, стада, ничейная земля,я один болею за этого короля.У него есть всё – в этом он бесподобен.На что ж он ещё способен?Шах – белая шахта, в которую ты летишь.На чёрную клетку шлёпается летучая мышь.

Сом

Нам кажется: в воде он вырыт, как траншея.Всплывая, над собой он выпятит волну.Сознание и плоть сжимаются теснее.Он весь, как чёрный ход из спальни на Луну.А руку окунёшь – в подводных переулкахс тобой заговорят, гадая по руке.Царь-рыба на песке барахтается гулко,и стынет, словно ключ в густеющем замке.

Мемуарный реквием Зубареву

1От поясов идущие, как лепестки, подмышки бюстов,бокалы с головами деятелей, – здесьс принципиальной тьмой ты перемешан густо,каштаном в головах оправдан будешь весь.Но в бессезонной пустоте среди облакоходцевтерпеньем стянут ты, исконной силой лишь,так напряжён Донбасс всей глубиной колодца,9,8 g – ив Штаты пролетишь.Ты первый смертью осмеял стремления и планы.Ты помнишь наш язык? Ступай, сжимая флаг!Как в водке вертикаль, всё менее сохраннычерты твои. Ты изнасиловал замкнутый круг!2Как будто лепестки игрушечной дюймовочки,подмышки бюстов – лопасти. Я вспоминаю миг:как сильный санитар, ты шёл, на лоб воздев очки,толкая ту же тьму, что за собой воздвиг.В азовские пески закапывая ногу,ты говорил: нащупана магнитная дуга.И ты на ней стоял, стоял на зависть йогу,и кругосветная была одна твоя нога.Ты знал про всё и вся, хотя возрос в тепличности,ты ведал, от кого идёт какая нить.Идол переимчивости вяз в твоём типе личности,его синхронность ты не мог опередить.3У мира на краю ты был в покатой Арктике,где клык, желудок, ус в ряду небесных телраспространяются, но кто кого на практикезаметил и сманил, догнал, принудил, съел?Неведомо. Здесь нет на циферблате стрелок,кроме секундной, чтоб мерцаньем отмерятьжизнеспособность там, где Лены пять коленокоткроет мне пилот, сворачивая вспять.Там видел я твою расправленную душу,похожую на остров, остров – ни души!Ты впился в океан. Тобою перекушенход времени, так сжал ты челюсти в тиши.4Ты умер. Ты замёрз. Забравшись с другом в бунгало,хмельной, ты целовал его в уста.А он в ответ – удар! И бунгало заухало,запрыгало в снегу. Удары. Частотадыхания и злость. Ты шёл со всех сторон,ты побелел, но шёл, как хлопок на Хиву.Но он не понимал. Сломалась печь. Твой сонунёс тебя в мороз и перевёл в траву.У друга твоего глаз цвета «веронезе»,в разрезе он слегка монголовит.Его унёс спидвей в стремительном железе.Лежал ты исковерканный, как выброшенный щит.5Прозрачен, кто летит, а кто крылат – оптичен.Язычник-октябрёнок с муравьёмстоишь, догадкой увеличен,похоже, дальний взрыв вы видите вдвоём.Мир шёл через тебя (ты был, конечно, чанец),так цапля, складывая шею буквой Z,нам шлёт, при взлёте облегчаясь,зигзаг дерьма – буквальный свой привет.Ну, улыбнись, теперь и ты – в отрыве.Ты сцеплен с пустотой наверняка.Перед тобою – тьма в инфинитиве,где стерегут нас мускулы песка.6В инфинитиве – стол учебный и наборприборов, молотки на стендах, пассатижи,учителя, подзорные в упор,в инфинитиве – мы, инфинитива тише.И зоокабинет – Адама день вчерашний,где на шкафу зверёк, пушистый, как юла,орёл-инфинитив с пером ровней, чем пашня,сплочённая в глазу парящего орла.Наш сон клевал Нерона нос неровный,нам льстила смерть в кино, когдапринц крови – Кромвель падал с кровли,усваиваясь нами без следа.