Страница 51 из 116
Георгий Аркадьевич ещё какое-то время изливал монолог относительно своих планов, пока громкость его голоса не стала уменьшаться, будто кто-то начал медленно убавлять звук на телевизоре. Одновременно с голосом стало исчезать и изображение, так же медленно, как порой затемняется кадр в кино. В конце концов, ни одна частица старика более не находилась в этом помещении. И в этом мире.
– Ну, вот и всё, – подытожил Леонид. – Сейчас он обнаружит себя возле мусорных баков, поймёт, что шутники его разыграли, громко выругается и отправится обратно в палату спать.
– Знаешь, что это было? – Глен посмотрел на Леонида. – Убийство.
– Что?!
– Да-да, это было убийство человека!
– Что за вздор! Он всегда существовал в своём мире, мы лишь на пять минут…
– Я знаю, что случилось с технической точки зрения, – перебил Глен. – Я имею в виду моральную сторону вопроса. Мы с лёгкостью создали человека из воздуха, а потом с такой же лёгкостью превратили его обратно в воздух.
– Не человека, а персонажа. Это важное уточнение.
– Персонажи – это те, кто живут на бумаге и в воображаемом мире, а в реальном мире живут люди.
– Глен. – Леонид начал очень спокойно. Затем с каждым словом стал усиливать тональность: – Давай не будем утяжелять наши рабочие будни совершенно ненужными грузами в виде твоих моральных умозаключений! Честно говоря, я не такой реакции ожидал от тебя.
– А какой же? «О, круто! Давай теперь поиграем в Богов! Чур, я сегодня играю за старикашку». Такой реакции ты ожидал?
– Ты ещё ничего не знаешь о работе нашего издательства. Поэтому не делай поспешных выводов.
– О вашей работе я уже знаю достаточно. А вот о мотивах и целях пока могу лишь гадать. Так развей мои ошибочные догадки!
Леонид сдался:
– Об этом тебе лучше поговорить с Иваном Богдановичем. – Он покатил к выходу, по пути отдав бирюзовые листы одному из работников. – Отнеси это в архив.
Иван Богданович встретил Глена, налегая на очередную чашку кофе. По блеску его глаз можно было читать в темноте – освещения хватило бы. Он тут же поинтересовался:
– Как прошло первое практическое занятие?
Глен уселся на стул и вытер взмокшую шею.
– Леонид оказался очень плодовитым рассказчиком. Только когда я спросил его о целях вашей работы, его плодовитость плавно растеклась по лестнице до вашего кабинета.
Заместитель главного редактора не спеша отпил кофе.
– Он уже доложил мне. Ты считаешь нашу деятельность негуманной? Неправильной? Противоестественной?
– Если такая деятельность является самоцелью, то да. Чтобы занимать должность Бога, надо иметь для этого веские основания. Не согласны?
– Хм... А когда ты парой нажатий клавиш на клавиатуре пускаешь в своего персонажа пулю из винтовки, тебя в этот момент как-то заботит бремя божества?
– Но, извините! Убить персонажа в романе – это не то же самое, что убить человека в супермаркете.
– Ты по-прежнему так считаешь, узнав истинный порядок вещей? Или личность определяется только наличием у неё твёрдоматериальной оболочки в виде тела?
Глен не нашёл, что на это ответить.
– Тебе кажется, что мы совершаем убийство, всего лишь перемещая личность в разных плоскостях мироздания. Но ты ни на секунду не задумался о тех убийствах, которые совершаешь сам с будничной лёгкостью и даже рутинностью на страницах своих произведений. Играя при этом в Бога. Захотел – убил, захотел – помиловал. – Иван Богданович отодвинул пустую чашку. – Поэтому давай не будем углубляться в морально-философские вопросы. Я убеждён, ты останешься разочарован теми ответами, которые дашь сам себе. Я понимаю, ты взволнован от увиденного, ты всё ещё не можешь принять обратную сторону нашего бытия за правду. Как итог – твой разум бунтует, ищет причины опровергнуть такой порядок вещей. Многие через это проходят. Ты привыкнешь.
Глен посмотрел на заместителя главного редактора и поразился лёгкости, с которой тот рассуждал на столь тяжёлые темы. Осознание, что через какое-то время он станет таким же циничным Богом иллюзий, отвергалось Гленом на корню. Но какой-то внутренний порыв задорного любопытства не позволял ему сказать «нет». Впрочем, такой вариант, как оказалось, не допускался даже в теории – теперь он слишком много знал. Упомянуть о столь важном факте Иван Богданович, конечно же, не преминул:
– Чтобы ускорить процесс твоего привыкания к новому мировосприятию, сразу предупрежу тебя о некоторых вещах. Теперь ты штатный сотрудник издательства. Главное отличие штатного сотрудника от внештатного в том, что он не имеет возможности сменить место работы. В случае бунта сотрудника, мы вынуждены будем надёжно спрятать его знания вместе с ним самим. А лучшее место для этого, как ты понимаешь, не тюрьма и не клиника на отрезанном от материка острове. Лучшее место – это книга. Большая толстая книга с множеством персонажей, частей и глав. В ней очень легко потеряться, ещё легче – поверить в то, что жизнь там не менее реалистична. Пусть она и длится всего лишь от первой до последней главы, но каждый раз в движении по Эклиптике тебе будет казаться, что ты проживаешь её всего единожды.
– Достаточно угроз, – осмелев, вставил Глен. – Я не собираюсь бунтовать. Учитывая ваши возможности, бунт – самое безрассудное, что я могу сделать.
– Рад, что ты это понимаешь. Ладно, езжай домой. Отдохни, встреться с подружкой, а завтра к девяти часам я жду тебя здесь.