Страница 24 из 116
– Рассказ Сергея мне понравился больше!
– Замечательно. Если бы я ещё знал, кто из них Сергей.
Рая кивнула на Усмакова. Она старалась не отводить взгляда от Гобеля. Картина не доставляла ей никакого удовольствия, однако это был единственный для неё ракурс, при котором и Усмаков и Хромов терялись где-то на границах периферийного зрения.
– Если бы ты сказала, что его рассказ, – Гобель указал на Хромова, – тебе понравился больше, я бы не стал задавать никаких дополнительных вопросов. Но сейчас я сгораю от любопытства. Почему?
Рая вдруг ощутила накатившую волну уверенности и даже позволила себе некоторую дерзость.
– Потому что вы ждали от меня противоположного ответа. А я вас обломала.
Брови людоеда с низкого старта ушли высоко на лоб.
– Только в этом причина выбора?! Но это не имеет никакого отношения к реальной оценке рассказов.
– А реальной оценки нет, потому что я не могу их оценивать. Чем бы вы мне ни грозили.
Гобель оценил смелость девушки разговаривать с ним подобным тоном. Пусть смелость и была вызвана, как он посчитал, нервным срывом от его допросов и угроз. Он решил пока не трогать Раю и переключился на Глена.
– Теперь твоя очередь, парень.
У Глена имелось время подумать над своим ответом, поэтому заставлять определяться его не пришлось.
– Я скажу так: рассказ Сергея мне понравился больше, но откровение Гены больше впечатлило. Я поверил, что оно написано сердцем, а не умом, пытающимся спастись. Поэтому конкретизируйте вопрос, по какому критерию мне их оценивать?
Лорд Гобель вытер ладонью проступившие на лбу капли пота.
– Меня уже начинают раздражать ваши увиливания от прямых ответов. – Он собирался сказать что-то ещё, но Глен избавил его от подобной необходимости:
– Тогда отвечу прямо и просто: рассказ Сергея мне понравился больше.
Нельзя сказать, что лорда удовлетворили ответы, но он их принял и решил не углубляться в причины выбора. На очереди голосовать был Майкл, всё это время сидевший с улыбкой сбежавшего из психолечебницы пациента.
– Про самолёт прикольно, а этот занудный высер ни о чём я даже не понял, если честно. – Майкл не увиливал от ответа, а рубил свою правду-матку с плеча.
Гобель пренебрежительно махнул рукой в сторону младшего брата:
– Поколение пепси или как его там называют. – Затем он посмотрел на сконфуженного от напряжения Усмакова. – Тебе пока плюс один. Идём дальше.
Вопрос Майклу об аргументах «за» и «против» был лишён смысла ещё в зачаточном состоянии. И это лучше всего понимал лорд.
Он заметил взгляды молодых литераторов, устремлённые за его спину.
– Я доверяю литературному вкусу своей стражи, поэтому ваша судьба зависит и от решения одного из них. – Гобель по очереди посмотрел на всех троих стражников и обратился к тому, кто был с порезанной щекой:
– Скал, тебе какой рассказ понравился больше?
На лице Скала не дрогнул ни один мускул.
– Мне больше понравился рассказ «Откровение», лорд Гобель.
– Почему? – Людоед слегка привстал, вцепившись кистями рук в подлокотники кресла, как тигр в пойманную жертву. Очевидно, объяснение его интересовало куда больше, чем сам факт выбора.
– В нём глубже смысл. Я думаю, автор ещё не сказал всего. Освободившись от сковавшей его талант серии книг, у него в мозгу откроется канал для новых идей. Это моё мнение.
«Лорд поднатаскал своих стражников в умении закручено излагать мысли, – подумал Глен. – Бедные люди».
– Хм… – Гобель слегка ослабил хватку. – В этом есть определённое зерно правды. Что же ты скажешь по поводу второго рассказа?
Скал не стушевался под напором хозяина и выдал словно заранее заготовленный ответ:
– В целом неплохо, но отсутствует глубина морали. Это объяснимо, учитывая юмористическую направленность рассказа, но в сложившихся обстоятельствах написание подобного произведения сродни пиру во время чумы. Мне кажется, тема последних минут жизни слишком серьёзна для шуток.
По задумчиво-довольному выражению лица лорда можно было судить, что объяснения стражника его сполна устроили. Вынесение вердикта не планировалось задвигать в дальний ящик. Людоед напустил на себя профессорский вид и принялся расставлять точки над «i»:
– Так вышло, что решение в итоге всё равно остаётся за мной. Я его принял ещё сразу после прочтения ваших конкурсных работ. – Он нарочно сделал паузу, нагнетая атмосферу критических переживаний. Атмосферу, в которой он всегда с трепетным удовольствием демонстрировал свою божественную сущность тем, кто вынужден был дышать ядовитыми смесями отчаяния в этой атмосфере. – Вынужден констатировать, что наши мнения в корне не сошлись. – Он поочерёдно окатил почти сочувствующим взглядом Глена и Раю, а затем и Сержа. – Не повезло тебе, парень. Ты проиграл.
Никаких объяснений не последовало. Оспаривания тоже. Сергей лишился возможности не только говорить, но и думать. Выиграть десятки конкурсов и проиграть тот единственный, от которого зависела жизнь – такое обстоятельство способно переработать в осадок любой навык. Он даже не чувствовал, как бесшумно подобравшаяся стража взяла его под руки, с лёгкостью подняла со стула и поволокла куда-то в глубины особняка. Наверняка он точно так же не почувствует, как один из стражников оглушит его прикладом ружья и как толстый повар-китаец начнёт разделывать его тело подобно телячьей туше. Хорошо, что он был лишён возможности думать и понимать. Это избавит его от совершенно ненужных в такой ситуации последних пяти минут жизни.