Капризы неба

– Ну вот, ещё одно подтверждение. – Орехов улыбнулся, дежурно празднуя победу. Но что-то его всё же смутило, он немного отмотал назад и понял, что именно – девушка. – Только не пойму, Рая Райс настоящая, а её присутствие на лайнере Глен выдумал? Получается, он знал её раньше.

Аркадий вытащил из рукава джокера:

– Она присутствовала на «Эклиптике». Только не значилась по документам, так как ей не высылали официального приглашения.

Джокер не угрожал разбить всю смысловую комбинацию доктора Орехова, однако заставил того понервничать. Главврач привык знать всё об обсуждаемой проблеме, и он всегда ощущал себя не в своей тарелке, если чего-то не знал.

– Где вы нашли такую информацию?

– Из документов судна, подобравшего потерпевших в море. Среди спасённых значилась девушка с фамилией Елистратова. Это настоящая фамилия Раи Райс.

Орехову ничего не оставалось, как пуститься на поиски очередного объяснения.

– Хм, это интересно. – И ему действительно стало интересно, он даже забыл про свой обед. – Я всегда считал её вымыслом Глена и даже советовал Георгию Аркадьевичу привить ей колоритные черты для книги, а она оказалась реальным человеком. Впрочем, сути вопроса это не меняет, а скорее закрывает некоторые белые пятна. Её визит на круиз объясняет её присутствие в видениях Глена накануне гибели.

– Вот здесь вот главная загвоздка, док. – Аркадий чувствовал, как осознание столь безумной гипотезы поднимало пульс и иногда даже затрудняло дыхание. – Согласно правде Глена, он интегрировал Раю Райс в одно из ответвлений её переделанного рассказа, где в корне изменена не только сюжетная линия, но и основная идея…

– Правде Глена? – Орехов не удержал себя от усмешки. – О чём вы? У него нет правды, он всего лишь холст с потёкшей краской. Остались очертания реальности и не более того.

– Это всё так, но позвольте я продолжу. – Джинин не попросил, а настоял, чем несколько обескуражил главврача. – Так вот, в изменённой версии сюжета лайнер и впрямь затонул. Из-за чего – не объясняется, но можно понять, что люди на борту видели разные события. Точно так же было на самом деле. Об истинных причинах до сих пор ничего неизвестно, а те, кто выжил, давали разные показания. Вы можете себе представить, что крушение такого огромного лайнера способно по-разному восприниматься людьми, находящимися на его борту? Мне вот с трудом верится.

– К чему вы клоните? – нетерпеливо спросил Орехов.

– К тому, что в скрытых главах описана правдивая картина после кораблекрушения, о которой Глен не мог знать, будучи утопленником. – Аркадий и сам испугался такого заявления. – И ещё один момент – у нас до сих пор нет объяснения случившейся трагедии в 2011 году, но согласно правде Глена, объяснение есть: всё происходило в фальшивом мире, где события регулировались извне. Кем, спросите вы? Тем самым Палмером. Местным божком.

Доктор замахал руками, словно отбиваясь от назойливых папарацци:

– Вы меня окончательно запутали, Аркадий Александрович. Что вы пытаетесь до меня донести?

– Я долго думал… А вдруг мы и впрямь персонажи из написанного Гленом рассказа, чьё содержание тесно переплелось с другой историей – с той, в которой оказался сам Глен. Точнее, в которую его отправил Палмер.

– Надеюсь, вы не серьёзно?

– Я бы тоже хотел на это надеяться. – Аркадий расстегнул ещё пару пуговиц на рубашке. Вода и кондиционер не спасали от духоты. – Позвольте разложить вам всё по полочкам. После продолжительного изучения скрытых глав я вывел два больших пласта реальностей и ещё несколько периферийных, фигурирующих во всей этой большой истории. За основу возьмём наш мир, в котором Глен утонул во время круиза, а мой дед запутался в сетях фантазий своего предшественника, совершая сплит-погружения в день накануне гибели. В то же время, для Глена существует иной пласт, антипод нашему, где есть материальный мир и миры тонких материй, в одном из которых и живём с вами мы – вымышленные герои и пролонгеры, а он автор нашего бытия, оказавшийся запертым внутри собственного вымысла. Не без помощи пресловутого Палмера, придуманного, опять же, им. У Палмера свой подпласт, именуемый анабиозом структуре мира Глена. Именно из этого анабиоза уходит лестница вниз, прямиком в альтернативную Вселенную рассказа «Капризы неба», ещё одной параллельной реальности, сотканной из тонкой материи. Так вот, оказавшись уже на третьем уровне под своим материальным естеством, Глен вместе с иллюзорным лайнером «Эклиптика» тонет в водах Японского моря. Данное событие становится для нас историей. Круг замыкается, возвращаясь к пласту этого, – Аркадий расставил руки в стороны, как бы охватывая весь кабинет, – фундаментального с нашей точки зрения, мира. Из чего следует вывод: наша выдуманная Гленом реальность тесно переплелась с другой выдуманной, той, в которой Палмер устроил Глену аттракцион «Белка в колесе» и где лайнер затонул. Вот и получается, что по одной версии – условной правде Глена – существует множество переплетающихся фальшивых миров, из которых ему так и не удалось выбраться и куда входит наше с вами бытие, а по другой – всё не более чем фантазийные джунгли в глубинах разума Глена, о которых мы узнали благодаря сплит-погружению моего деда.

Очевидно, доктор Орехов никогда ранее не приходили в голову мысли углубляться в подобное, поэтому догадку молодого Джинина он встретил смешком, пропитанным скептицизмом:

– Я вижу, это лето у вас выдалось заурядно скучным, раз вы не поленились заняться реставрацией столь сложного явления, как фантазийными джунглями господина Глена?

– Вы не видите в моих словах ни грамма логики? – слегка обиженно спросил Аркадий.