Страница 1 из 4
Дмитрий Силкан
Всенощные бдения Фауста. Апокрифический список поэмы
«Гулливер, Дон-Кихот, Фауст…»
Начиная наш проект, мы говорили о масштабности начинаний, исторических и мифотворческих полотнах, о возврате к фантазии и ощущении жизни как чуда. Гулливер (он часто похож на Дон Кихота) – герой детский, чистосердечный, доверчивый, ищущий, в чём-то даже смешной.
Немногие согласятся взять на себя эту уязвимую роль, занять позицию, изначально предполагающую насмешку фарисеев и книжников – ироническая фигура надёжней: модель поведения отработана, да и исполнение не требует особых душевных затрат.
Дмитрий Силкан на эти затраты идёт: бесстрашно, размашисто, весело. Расчёт на провокацию есть, но он какой-то слишком невинный, этот расчёт. На него можно и не обращать внимания, он на поверхности: автор обращается к опыту Мефистофеля, посланника Мрака. Играть – так по крупному! Масштаб – не является залогом победы, но в его всеохватности есть очарование. Такие вещи подкупают, добрые люди обращают на них внимание, злые ворчат.
Я не уверен, что умение себя правильно позиционировать, вставляя лыко в строку литературной ситуации, оправдано стратегически: на больших дистанциях побеждает безоглядность.
Капитан Лебядкин перед написанием «Пиесы Таракан» тоже хорошенько подумал: «Россия – игра природы, сударыня!» …Лучше и не скажешь!
Эту убийственную формулировку можно применить и к стихам Силкана. Он ввязывается в авантюру с Фаустом с подростковой страстностью, не имитируя её, а, на мой взгляд, именно переживая от начала и до конца, – и эта его одержимость даёт возможность на время забыть о почти вековом скепсисе, окутавшем нашу культуру.
Свобода она для этого и существует, чтобы не спрашивать разрешения, а писать так, как считаешь нужным. Новые формы письма не отменяют старые, лишь дополняют. И если мы чего то и достигли в смысле эволюции, расширив наши знания и умения через информационные технологии, то это – возможность играть. Со старыми стилями и темами, версиями и контекстами, с героями и народами. Лишь бы что-то было за душой!
А там, к счастью, что-то есть. И это не только литературный опыт.
…Мы можем не обращать на это внимания, не знать об этом, но история нашего народа прорастает в нас: языческие костры, кресты и колокола, византийские орлы, звёзды и свастики, смуты и восстания, расколы и объединения, бомбометания, гулаги…
И постоянный вопрос и выбор – как ты распорядишься своей бессмертной душой, каков смысл твоего существования? И неуничтожим этот дух – и держит в напряжении всех, кто попадает в его орбиту – и не сделать с этим ничего, так устроен русский мир, русский хаос.
…Одна американская славистка недавно пыталась доказать нам с Андреем Тавровым, что стихотворение Пушкина «Пророк» – сатанинское. Аргументированно. С цитатами из Библии. Спорить не стали. Зачем спорить? Это основы нашей культуры, отпечаток темперамента, архетип.
«И внял я неба содроганье и горний ангелов полёт». Такое вот стремление, судьба, участь…
* * *
Трагические стихи Дмитрия Силкана неразрывно связаны с «непостижимостью» личной смерти и с ощущением Бездны.
Это и есть, собственно, великая отправная точка: а дальше – кто куда.
В его стихах…характерен такой момент:
Такой бунт против «Счастья» во имя броска в Великое Неизвестное – это очень и очень по-нашему.
Правда, счастье бывает не только «человеческое» (его-то всё-таки можно презреть), но и трансцендентное. Вот этакое «Счастье» (вечное по своей сути) презреть – такое уже явно по ту сторону и человеческого, и ангельского, (не говоря уже о «дьявольском», с его манией «власти» и «овладением» того, что космически пожирнее и послаще).
Вообще поэзия Силкана навевает мысли, отнюдь не относящиеся к сфере сытого метафизического благополучия.
Прочтите, к примеру, стих «Ночные молитвы Фауста». Комментировать его и не стоит – настолько там всё ясно выражено.
За такие стишки в давние времена на Западе фарисействующие прямёхонько отправляли на костёр (не задумываясь, правда, о том, какой костёр будет уготован им самим)…
«Эсхатологическое комильфо Дмитрия Силкана»
В современной России давно уже появилась смыслокреативная когорта писателей, которую объединяет вовсе не некий единодушественный интерес с модной приправой той или иной местечковой партийности.
Нет, этих особенных авторов отличает вечно актуальное созидание = поиск, (как правило, традиционно-исконных значений и ценностей, причем в контексте наиболее глубокой мировой культуры: метафизики).
Да, уже в XX веке и прежде всего европейским народам пришлось усугублено и заново открывать самих себя в лице Э. Юнгера, О. Шпенглера, Ж. Батая или М. Хайдеггера.
Теперь пришёл черед пока свободной (от самой себя) России, и это «пока» – в ключевых руках Юрия Мамлеева и Тимура Зульфикарова, Владимира Гусева и Сергея Кургиняна, Сергея Сибирцева и Александра Проханова… Именно их отмыкающиеся тексты делают злободневными и животрепещущимися, можно сказать, впрок закоренелые в нашей истории и – каждом нашем «Я» – проблемы смыслокреативного порядка, (с их антиномическим сопряжением изначальной и – постиндустриальной, постмодернистской обращенности в будущее: прошлое – России. В ее идентифицированное и безумно-истинное – «да-бытие!»)
Нельзя не подчеркнуть, что нынешние сорокалетние (увы, исчезнувшие из критических обзоров былого «сорокалетнего» Владимира Бондаренко) преимущественно тяготеют как раз к смыслокреативному поприщу, и среди них сегодня знаменательно выделим Дмитрия Силкана (родившегося в 1966 году) – автора «Всенощных бдений Фауста».
Этот философско-художественный труд, в первую очередь, завораживает своей – по-пушкински! – аристократичной самодостаточностью (без привычного ныне – профанически-опрощенного, если не холуйски- уничижительного! – заискивания перед недалеким, но массовым и потому «рентабельным» читателем = покупателем).
На эпическом просторе «Всенощных бдений…» плодотворно сталкиваются и ратоборствуют классические смыслы Гёте, Байрона, Л.Н. Толстого, Ф. Ницше, Д.С. Мережковского, М.А. Булгакова, Ж. Батая, М. Хайдеггера и без преувеличения – всей! – апофатической тематики мировой культуры (от св. Иоанна Дамаскина, Мейстера Экхарта и до «тайны» К. Ясперса и Г. Марселя)…
И сегодняшний расползшийся (весомо и масс-культово) читатель «по-барски» рассердится – естественно, не на своё модное невежество, а на силкановскую «заумь» и выспренность! И поделом ему, обиженному – между кукишных пальцев – бесноваться…
Однако у автора «Всенощных бдений Фауста» – куда более значимые, «заслуженные» супостаты… которые (пусть, не по нулям, а полуобразованно, но все ж таки: «элитарно» и «интеллектуально») презентациозны – и настолько, что беспредельно норовят монополизировать по своему чванству всю христианско-мистическую проблематику с ее заведомо не антропоцентрическим и не гуманным – по-интеллигентски! – блезиром.
Дмитрий Силкан как раз и убойно нацеливается на подобную абсолютизацию Божественных смыслов – (но не собственно догматических, соборных правил!) – тем самым адекватно лишая своих оппонентов не воцерковленно-мистериальной, а наоборот: самозваной в духе! – «жизни».