Страница 3 из 10
БатяняДобровольцы тюремных зон…То о нашей штрафбатной роте.В бой идти нам какой резон?Но ведь воля за ним фокстротит.Командир наш – свободный хрен —Истязал нас в боях условных.На выносливость ставил крен,Не жалел, подлец, уголовных.В мозг и тело втирал закон:Скоростной быть должна атака,Не картёжный атака кон,Не братвы загулявшей драка.Вот пошли мы. Кто к праотцам,Кто, умывшись в крови, к рожденью.В рыло бьёт ураган свинца,Позади отряд загражденья.И забытый звериный страхВсех прижал на меже у поля.И разбилась атака в прах,В гибель вдруг обернулась воля.Кто-то ж первый обязан встать,Всех рвануть на бросок под пули.Ротный встал: «Эх, ити вашу мать!»И шагнул вперёд, не сутулясь.И пошёл по траве, как Бог,И крестил нас нелепым матом.Встали мы, как единый вздох.И отбили у немцев хаты.Двадцать лет. Лейтенант – пацан,На солидность никак не тянет.Чтили мы его, как отца,Величали с тех пор батяней.1956Пахнет ночь ромашкою и рожью…Пахнет ночь ромашкою и рожью,Влажной дымкой светится роса.Поле спит. А в тёмном бездорожьеШелестят, как листья, голоса.Мы разведка, мы глаза и уши.Нам приказ – доставить «языка».И в смятенье дышат наши души,Как в оврагах близкая река.Влажный след в траве оставив телом,Мы ползём, беззвучны и близки.Вижу я накрашенные меломВпереди ползущих каблуки.Проскользнув под проволокой колючей,Стынем в блеске вспыхнувших ракет.Мысли – камнем, падающим с кручи:«Сорвалось! А может, может – нет?»Темень вновь упала чёрным шёлком,Скрыла нас от выстрела в упор.Вот бросок, вот хрип! И всё умолкло:Лёг навечно вражеский дозор.Живы мы, идём с живым трофеем,Будто вновь для жизни рождены.И заря, как счастье, розовеет,И как будто нет совсем войны.19539 маяВ гимнастёрке, прямой, туго стянут ремень,Жёсткий бобрик волос в белой дымке седин.В амбразурах глазниц слёз удержанных тень…Над стаканом вина он склонился один.Что он вспомнил, старик? Резко вздёрнута бровь,В складке горькой сомкнулся морщинистый рот…Жизнь прошла, как бросок сквозь потери и кровь:Две жестоких войны, гибель маршевых рот.Он сидит за столом, как заброшенный форт.То, что раньше скрывал, а теперь напоказ.И не выпит коньяк, не опробован торт,А оркестру всё тот же военный заказ.И подвыпивший люд – молодой и крутой —Приглушил свой нахрап к уважению дат.Так зачем же он в бой шёл версту за верстой,А награда ему? Обворован солдат.Обделённый судьбой и унижен страной,Что во власть привела алкашей и воров,И не может он встать – пожилой и больной, —Чтобы вновь защитить честь России и кров.Наша славная Русь, на каком ты пути?Отзовись и бойца от обид защити!Огневые дальние налёты…Огневые дальние налёты —Сокращённо – безобидно – ДОН.Попадёшь в такие переплёты,Если вдруг прольётся с неба он!Дыбом встанут рощица и поле,Небосклон крутнётся, как волчок…А когда-то – было это в школе —Вдоль по Дону плавал я, сморчок.Песни пел, удил штанами рыбу,Доставал на глуби ила твердь,И не знал, что ДОН – стальная глыбаИ несёт осколки, кровь и смерть.Но и всё ж в тугих разрывах ДОНаЯ сквозь гибель честно проходил,Чтоб на речке мирной возле домаМальчик пел и окуней удил.ОсеньОсенняя дымка лежит на болоте.Прохладная свежесть, хрустящая тишь.Опять я с берданкой брожу на охоте,Усталой рукой раздвигая камыш.Приятная томность… Срываются утки,И трепет их крыльев – как в сердце мечта.Все целы патроны. Трофеев за сутки —Любимых стихов два блокнотных листа.РасстрелБосыми ногами на потном гранитеОн выписал кровью следов своих нитиИ встал над волной – полосатая майка, —Один перед сталью штыков беспощадных.Спокойно смотрел, как над синью прохладнойВ испуге металась и плакала чайка.Нет, нервы матроса – не стержни корунда.Вся жизнь пронеслась перед ним, как секунда.Неполные двадцать, простые, как гайки,Что шли по резьбе восходящей спирали.Он знал, что умрёт, как друзья умирали,И он не завидовал плачущей чайке.Восьмой десяток… А погода…Восьмой десяток… А погода —Военных гиблых лет повтор,И кучно бьют, как пули, годыВ нас, доживающих, – в упор.Как всем живым, нам жить охота…Я установку вспомнил ту,Когда с уставшею пехотойВ атаку шёл на высоту:«Храни надежду, веруй в Бога,Будь и в делах, и в мыслях скор».Я ранен был. Но если строго —У смерти выиграл там спор.И вот сейчас, как в той атаке,Дерзаю в схватках трудовых,Чтоб расцветали в мае макиДля нас, – не мёртвых, а живых.Иду навстречу бьющим датамВновь атакующим солдатом.2003