Заложница мага

— Легче?

— Да, — тихо ответила на вопрос.

Его рука коснулась моих волос. Дамиан перебирал темные пряди, задумчиво уйдя в себя. Я молчала, размышляя обо всем, что натворила за время, пока проклятый дар венчал голову. Воспоминания о последней встрече с отцом, подернутые легкой дымкой неведения, воскрешались тяжелее всего. Я плохо помнила несправедливые обвинения, выкрикнутые в лицо государю.

Грасаль вдохнул воздух и, невольно сморщившись, отстранился.

— Прости, фиалка, но тебе нужно принять ванну. Я распоряжусь, чтобы сюда принесли бадью.

— Отец не..?

Князь покачал головой.

— Вы слишком громко ругались. Ссору услышало несколько придворных, и теперь слухи разнеслись по дворцу. Пока все смакуют подробности конфликта, Викар не может спустить его с рук. Но он не держит на тебя зла — трудно долго сердиться на родную дочь.

Я кивнула, принимая это объяснение. В конце концов, сама виновата в бедах — не почуяла чужеродного вмешательства в сознание и позволила диадеме управлять разумом. И как я только допустила подобное и наговорила лишнего царю?!

— Не кори себя, — быстро догадался о моих тревогах советник. — Это я виноват, не заметил.

Князь надел перчатки, присел на пол и осторожно приподнял венец. Очистив сапфиры от налипших кусков соломы, он завернул диадему в отрез ткани. Черный шелк скрыл яркость синих камней от моего взора, и я вздохнула с облегчением. Несмотря на снятый с души груз, все равно ее еще отягощало страстное и необъяснимое желание вернуть дар Илис назад.

— Побудет пока у меня, — прокомментировал Дамиан Грасаль свои действия.

Как и обещал, князь отправился в поисках прислуги. Я села на солому, вытянув ноги во всю длину и прислонившись спиной к двери. Без ощущения присутствия диадемы на голове в сердце образовалась пустота. Словно пьяница, у которого отобрали бутыль дешевого пойла, я тосковала по наделенным неслыханной силой сапфирам, будто за это время они успели стать моей частью.

Я сперва не придала значения звукам, доносящимся из-за закрытой двери, привыкнув к постоянному гудению чужих мыслей, но потом догадалась, что невольно подслушала ведущийся на повышенных тонах разговор. Громкая речь заставила насторожиться. Эхо столь отчетливо разносило голоса по пролету башни, словно беседующие люди стояли совсем рядом.

— …Доверие! Вы, князь, говорите мне о доверии! — я могла лишь представить, как Канор Сельм-Рамст брызгал слюной, раздраженно переругиваясь с Дамианом Грасалем. — Только полный глупец в царстве Льен не задался вопросом, почему вы так интересуетесь артефактами царской власти! Ваше увлечение бастардой тоже явно возникло не на пустом месте. Думаете, я поверю, что вы так заботитесь об Айрин лишь по причине ее родства с монархом?

Я зажала рот рукой, удерживая себя, чтобы не вскрикнуть. Неужели противник догадался о могуществе диадемы?

— Да, лекарь проболтался о силе крови девочки. Станете утверждать, что не слышали? Целители создали эликсир, одолевающий «белый мор», лишь благодаря нескольким каплям, выуженным из ее сосудов. Кто знает, какие еще секреты таятся в жилах бастарды!

Я не расслышала ответа главного советника, но не сомневалась — его невозмутимость не пошатнулась после услышанных обвинений. Дамиан Грасаль умел держать лицо. Но новости не могли не воодушевлять. Радостно осознавать, что моя кровь пошла на благо. Теперь можно спать спокойно — страшный недуг уничтожен, а жители царства освобождены от жуткой беды. Теперь жизнь продолжится своим чередом, без внезапных смертей и калечащих мук.

— В чем еще обвините? — с трудом разобрала сердитые слова, брошенные главным советником его величества. — Может быть, это я организовал побег Лирана Фалькса?

— Вам ни в чем нельзя доверять. Слава Треокому, Милошу Дульбраду удалось взять Вижский град, отстояв право государя на северное княжество.

— Ваша забота о благополучии леди Айрин похвальна, князь. Но смею вас заверить, наше общение никогда не проходило за закрытыми дверьми, — не моргнув и глазом, солгал Грасаль. — Рядом постоянно кто-то присутствовал, как велит этикет. Решение же поместить бастарду в башню принимал не я. Выскажите свое недовольство государю.

— Леди Айрин — подданная Сагасса!

— Не забывайте, кому служите, — мрачно сказал князь. — Слова присяги государю выжжены на сердце… и… — окончание фразы не удалось расслышать из-за поднявшегося снаружи ветра. Он завывал и бил снаружи по башне, упрямо пытаясь попасть внутрь, но, к счастью, толстые стены служили хорошей защитой от холодных сквозняков. Непогода все усиливалась, и вскоре пролился дождь. Завершение разговора князей померкло за звоном капель. Как я не пыталась, так и не расслышала их голоса.

Сельм-Рамст так и не появился в моей камере, но вскоре привычное за время заточения уединение все-таки нарушили: сквозь открытые двери внутрь зашла вереница слуг. Занесли не только бадью с водой, но и мебель: я не сумела скрыть восхищенного удивления, созерцая шкаф, ширму, кровать и даже маленькую кушетку. Позаботились и об освещении: зачарованный светлячок взлетел с рук колдующего над местом моего заточения мага и вознесся к потолку, где засиял еще ярче, озарив помещение, как лучи полуденного солнца. За короткий срок тюрьму в башне превратили в уютную комнатку.

Когда все откланялись, Ксана помогла мне залезть в бадью. Ее присутствие неожиданно придало сил. Хотя служанка мало говорила, ее решительность и надежда подпитывали, не позволяя опускать руки. Я забыла о былых обидах и недомолвках, черной тенью пробежавших между нами.

— Айрин… Вам что-нибудь нужно? Помощь… Может быть, я в силах что-то сделать, — робко предложила служанка.

— Не думаю, что ты можешь повлиять на государя, — печально улыбнулась я.

— Возможно… Я бы могла передать записку тому, кто это сделает.

Ксана воровато оглянулась, хотя мы находились в комнате одни. Но ощущение безопасности было обманчиво — за дверью дежурили стражи, и каждое неосторожное слово могло достигнуть их ушей. Намек на Шанталь угадывался и без умения читать чужие мысли. Ксана ступала по хрупкому льду, предлагая объединиться с царицей против государя.

— Не стоит. Я уже совершила достаточно ошибок, не нужно и без того усугублять шаткое положение.

— Как скажете, миледи, — служанка сделала книксен, признавая мою волю, и скрылась за дверью.

Я вздохнула, созерцая перемены, постигшие башню. Не без удивления обнаружила притаившийся в углу шахматный стол. Интересно, с кем предполагалась я буду играть — с живущими во дворце призраками? Даже дух Илис не почтит своим присутствием, пока мою голову не венчает сапфировая диадема.

О чем бы я не думала, мыслями все равно возвращалась к дару царицы. Без него я ощущая себя слишком беззащитной, слишком слабой. Эмоции клокотали внутри. Яркие и сильные, они ненасытно взывали к себе, будто пробудившись после длительного сна.

Я погасила свет и заснула, впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему свободной.

Дальше дни шли своим чередом. Без кандалов могущественной маги даже дышалось лучше. Я отдыхала и читала принесенные слугами книги. Дневников Илис среди них не обнаружилось, но я все равно не могла не думать о послании, сквозь строки посланном сквозь века. Я пыталась связать все подсказки воедино: детскую сказку, с особым трепетом оставленную в записях, видения царицы и образы, ворвавшиеся в душу после ее визита. Но чувствовала — чего-то не хватает, какой-то маленькой, но от того не менее значимой детали.

Однажды мой покой нарушился появлением долгожданного гостя. Я уже начала изнывать от тоски, а приход Дамиана Грасаля обещал развеять ее новостями.

— Завтра. Тебя высвободят завтра. Но я все равно ограничу твое перемещение по дворцу. Диадема будет изводить и вводить в искушение, пока выросшая между вами связь не оборвется. Я должен быть уверен, что древняя магия больше не представляет опасности.

Я кивнула, признавая его правоту. Малейшее напоминание о сапфировой диадеме вселяло жажду немедленно вернуть ее назад. Я сама не понимала, зачем это нужно, но испытывала такое же стойкое желание, как мечта бредущего по пустыне странника о воде.