Страница 39 из 84
Я ощутила укол совести, но не дрогнула. Решительность принцессы передалась и мне. Маленькая жертва во имя будущего спокойствия — разве это не простительно?
— Папа, я не единственная, кому можно доверять. Есть человек… Мне кажется, он вполне заслуживает это место.
— Помилуй Треокий, Айрин! Ты уж явно не знаешь аристократию Льен лучше меня.
Я мягко улыбнулась его словам.
— Это так. Но именно лорд Лейм скрасил мое пребывание в монастыре, — беззастенчиво соврала отцу, понимая, что мне не под силу уговорить его иным способом.
— Наш посол в Сагассе? Ты ничего не путаешь?
Демоны, Шанталь могла хотя бы предупредить! А я сама не успела ничего выяснить за прошедшее время…
— Именно он, папа. Иногда помощь приходит, откуда не ожидаешь.
— Хорошо. Я учту твое пожелание, Айрин, но не могу ничего обещать.
Я кивнула, понимая, что уже одержала маленькую победу. Ее высочество будет довольна… Вот только я сама не чувствовала ни радости, ни удовлетворения — ничего, словно с каждым днем в столице мое сердце все больше превращалось в холодный камень.
Отец наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Хотел бы остаться…
— Дела, знаю, — отрешенно произнесла я, а сама подумала, в кого превращаюсь. Даже расставание с отцом не вызывало сожаления, будто я смирилась с леденящей душу пустотой.
Я поднялась и крепко обняла родителя. Вот только не грусть разлуки подталкивала меня сильнее прижаться к Викару, а иное чувство — страх… Страх превратиться в подобие Шанталь, играющую с людьми, как с куклами, и давно утратившую вкус к жизни. Кажется, еще месяц назад эмоции были ярче, а чувства — крепче. Теперь я вдыхала терпкий аромат кожи отца, напоминающий о доме, и ничего не ощущала. Лишь закрывая глаза, видела, как свежий ветер гуляет по голой степи, поднимая выпавший за ночь снег…
Никакие переживания не трогали сердце. Я обнимала Викара, но не испытывала в этом необходимости, точно сделала больше по привычке, нежели по желанию.
— Даже ты уже другая, — с горечью сказал отец. — Когда мы отдались друг от друга?
Я хотела сказать, что три года в монастыре не прошли даром, но сдержалась. Викар подвел меня к стоящему на полу зеркалу и встал за спиной, положив руки на плечи.
Мы хорошо смотрелись вместе. Отец и дочь. Два поколения и две совершенно разных личности — и все-таки похожие друг на друга. Из окна падал свет, заставляя искры плясать в черных волосах. Пряди царя отливали красным чуть больше, но и в моих, вроде бы таких темных, проявлялся особый оттенок.
— Настоящая Фалькс. Жаль, ты так мало забрала от матери… — он осекся, не желая распространяться о когда-то любимой женщине дальше, и даже задумался о другом, точно чувствуя, что я могу подловить его мысли.
— Глаза. У меня ее глаза, да?
Взгляд Викара потеплел, но в голосе проскользнуло сожаление:
— Нет, котенок. Такими ярко-синими очами, как у тебя, славятся многие женщины нашего рода.
— Тогда что мне досталось от мамы?
Отец замялся, подбирая слова.
— Ты двигаешься, как она, так же говоришь, смеешься, смотришь… будто это она тебя вырастила, а не я.
Боль плескалась в его мыслях, кромсая сердце на куски. Потревоженные старые раны ныли, не щадя душу. Переживания о прошлом сводили Викара с ума. Он прятал воспоминания о возлюбленной так глубоко, как только мог, но ее имя все равно выскользнуло из-под выстроенной стены. Мне хотелось произнести его вслух и ощутить на языке.
Итолина.
Теплое, как солнце, тягучее, словно мед, и такое же сладкое.
— Прости, милая, что не могу дать тебе желаемого. Некоторые вещи лучше не знать.
— Не решай за меня, — с трудом выдавила из онемевшего горла.
— Я твой отец, Айрин. Мне виднее, как лучше.
— Ничего ты не знаешь.
Царь недобро сверкнул глазами, недовольный, к чему привела беседа, и надел на шею кулон. В этот же самый миг его лицо покрылось рябью и переняло черты другого человека. Внешность лекаря вызвала еще больше отвращения в душе. Я отвернулась.
— Когда-нибудь ты поймешь, — сказал отец, скрываясь за дверью.
Оставшись одна, я снова подошла к зеркалу. Камни в диадеме переливались, словно подсвеченные изнутри. Я облизнула пересохшие губы. Напряжение все росло в душе, и я боялась мига, когда ледяная завеса прорвется, выпуская горячие мысли наружу. Как завороженная, подошла ближе и положила ладони на стекло. Ярко-синие и почти такие же неестественно-насыщенные, как у Илис, глаза смотрели с отражения. Я не могла отвести взор.
Перемены в душе повели за собой преображения снаружи. Я другая. От неуверенной в себе бастарды не осталось и следа.
Утро началось с резкого стука дверь, заставившего вздрогнуть от неожиданности.
— Миледи, — слуга поклонился, подобострастно опуская глаза, точно никогда и не пытался отправить самого близкого для меня человека.
Я смерила Марна придирчивым взглядом, ожидая подвоха от его неожиданного появления. Но переживания оказались напрасными: я мгновенно успокоилась, осознав, что слуга прибыл для визита к Мев. Разумеется, Грасаль не посмел отпустить меня к настоятельнице одну. Вместе с несостоявшимся убийцей готовились к поездке и стражи, предвкушающие прогулку по столице после долгого стояния на посту. Всем не терпелось оставить позади стены дворца.
Но я не могла всего этого знать. Поэтому лишь сдержанно улыбнулась и поинтересовалась:
— Могу узнать, чем вызван ваш приход?
— Князь велел составить компанию во время поездки в город, миледи.
— Хорошо. Ждите здесь, я скоро буду готова.
— Как пожелаете, — быстро согласился Марн.
Я скрылась за дверью своей комнаты и задумчиво уставилась на Ксану.
— Не хочешь прогуляться по городу?
— Было бы замечательно, Айрин, — охотно согласилась служанка, готовая поддержать любое мое предложение.
— Вот и чудесно! — хлопнула в ладоши.
За внешним спокойствием я прятала тревогу в душе. Слишком легко полученное разрешение советника на встречу с Мевил невольно вызывало подозрение. Сложно догадаться, что пряталось за невозмутимостью князя. Никакие поцелуи не заставят меня подумать, что он отказался от своих планов.
Присутствие в экипаже Ксаны немного придавало сил. Я смотрела в окно, но ничего не видела перед собой. Дома и горожане проносились мимо, не оставляя отпечатка в памяти. Улицы мелькали, быстро переходя одна в другую, а названия вывесок сменялись, не находя отклика в душе. Мысли людей смешивались в единый гул, из которого не хотелось вычленять отдельные голоса.
— Все будет хорошо, — едва слышно прошептала Ксана, незаметно для всех накрывая мою ладонь своей. Я кивнула, хотя и не верила в это.
Наконец экипаж остановился, и я выпорхнула наружу, с любопытством разглядывая постоялый двор. Я практически не вспоминала о настоятельнице, пока она сама не напомнила о себе. Мевил хранила много секретов: в некоторые из них хотелось заглянуть, а от других — держаться подальше.
Марн, явно бывавший здесь раньше, уверенно зашел внутрь. Я обернулась к Ксане:
— Сейчас как раз можешь зайти в лавки, о которых мне некогда рассказывала.
— Благодарю, миледи, — покосившись на подслушивающих разговор стражей, перешла на официальный тон служанка.
Она скрылась среди толпы. Городская суета вызывала нестерпимое желание забиться в угол и спрятаться. Если дворец окружал зеленый парк, куда не пробраться обычному люду, то стены дома, в котором расположилась Мевил, совсем не защищали от безумного вихря чужих мыслей. Образы кружились в голове, мешая сосредоточиться.
Несмотря на кажущееся большим скопление горожан, я понимала, что в других районах столицы толпы еще гуще, а разговоры — громче. Нужный нам постоялый двор располагался на окраине Мауроны. Поймав взглядом спину Марна, дожидающегося внутри, я последовала за слугой и вскоре без удивления заметила, что настоятельница выбрала самую уединенную комнату из всех возможных. Новая Мев явно боялась публичности.