Страница 5 из 76
Я с трудом воздержался от раздраженного рыка. В детское отделение положили. В дневной стационар. Замечательно. Отношение как к малолетке чувствуется сразу.
— Ладно, — смирилась с моей неразговорчивостью врач. — Давай осмотрю тебя, может, вспомнишь.
Я соблаговолил отдаться в руки докторши, дабы та осмотрела мои боевые ранения и прослушала мои легкие.
— Не куришь?
— Нет.
— Как питаешься?
Я подумал о своей нынешней диете.
— Нормально, — солгал я.
Врач окинула меня оценивающим взглядом.
— Взвесимся? Рост? А еще ты бледный слишком, проверим на анемию.
Я покорился медицине.
— И еще лечился в соседнем здании… Точно никаких жалоб?
Я что-то не мог припомнить, чтобы я где-нибудь вообще лечился прежде. Но следом за этим я сразу же подумал о всех странностях, что происходили со мной сегодня и в день ДТП. Наверное, это просто паранойя.
— Никаких.
*
Я дождался медсестры. Это была спокойная, пожилая женщина, которая аккуратно и безболезненно зафиксировала мои конечности и обработала ушибы.
— Главное, чтобы сотрясения мозга не было. Самое неполезное, что у тебя может быть. Вон, к чему ведет, — медсестра поправила на переносице очки.
Все то время, что она поправляла мне шины, женщина странно на меня поглядывала. В конце концов она встретилась со мной взглядами и неловко рассмеялась.
— Ох, извини. Все не могу вспомнить, где тебя видела. Напомни мне, пожалуйста, свое имя?
Я подумал, что уж точно не на концертной афише она меня видела, как бы мне того не хотелось. Я ответил:
— Мин Юнги.
Медсестра всплеснула руками.
— Точно-точно. В соседнем здании. Своего родственника туда водила. Ты маленький еще был… Как изменился. Ох, как тяжело, как тяжело…
— Что тяжело? — Сосредоточился я, в душе не чуя, о чем мне толкуют.
Женщина махнула рукой.
— Ох, не важно уже. Юнги. Встреча какая, — медсестра направилась к выходу из палаты. Но я ее остановил.
— Что в соседнем здании?
— Взрослая больница, — ответила помощник докторов так, будто я спросил очевидную вещь. Я уточнил:
— Про которое вы говорили?
Вид у медсестры был неуверенный. Все-таки не взрослая больница? В конце концов, я уломал ее.
— Психиатрия, — немного уклончиво ответила она и скрылась из виду.
*
Я лежал в темноте, раскинув руки в стороны и закрыв глаза. Если я когда-то и был в больнице, то это сейчас ощущалось. Наступление ночи в детском отделении не приносило страха. За картонными стенами палаты смеялись, смотрели фильмы, укладывали маленьких детей. Я подумал, что тоже был бы не против что-нибудь посмотреть. Но, как вы помните, мой телефон априори не мог заработать от одного лишь моего желания. Я поворочался, тяжко вздохнул и решил, что сегодня я буду смотреть сны.
Я переставал чувствовать свои ноги, напряжение в шее пропало. Я не чувствовал боли, но чувствовал сильный энергетический спад и опустошенность. Я и не заметил, как провалился в сон.
*
У меня резко отложило уши, будто бы я только что вынырнул из воды. Я покачнулся и распахнул глаза.
Белый кабинет, напротив меня сидит женщина в белом халате и заполняет какие-то бумаги. Я повернул голову вбок и увидел сидящих рядом со мной дедушку и бабушку, а затем недоуменно обвел взглядом помещение. Врач разговаривала с моими родичами, а я опустил глаза на свои дрожащие руки.
— Это очень сильная травма. Какие признаки потрясения проявляются до сих пор? — Спросила женщина и многозначительно посмотрела на моего деда. Тот не понял, чего от него хотят. Бабушка сделала жест рукой.
— Ребенка выведи.
Дед мягко взял меня за плечи, помогая мне подняться со стула, потом взял за руку и вывел из кабинета в коридор.
Коридор был длинным и неуютным. Я опустился на лавку, хмуря брови. Мне здесь не нравилось. Я кусал заусенцы и нервно подергивал ногой. Когда я делал последнее, я представлял себя рассерженным котом, который бьет хвостом о пол.
Мое внимание привлек шум в конце коридора. Я представил, как настороженно повожу ухом, будто я большая кошка, и затем устремил прищуренный взгляд в сторону посторонних звуков.
— От меня не отходить, людей не пугать. Как же сложно с вами, с детьми. Инциденты какие-то постоянно случаются. И это я не только про приемных, — человек, который вел этот монолог, был явно не в духе. Из-за угла вынырнул мужчина, как-то очень грубо тащивший за собой мальчишку. Я фыркнул. Разве можно говорить так с детьми? Старый гад.
Но ребенок, еле успевавший переставлять ноги, вовсе не выглядел удрученным. Он оживленно вертел головой по сторонам. А заметив меня, парнишка и вовсе заулыбался.
Я напрягся. Мужчина провел ребенка мимо меня прямо к кабинету, где заседала моя бабушка, и бесцеремонно распахнул дверь.
— Там занято, — сообщил мужчине мой дед.
Тот в ответ недовольно ругнулся и посадил ребенка рядом со мной.
— Я отойду, а ты сиди, понял? Ты меня понял? — Этот человек будто вечно куда-то торопился. Не люблю таких.
Этот действующий мне на нервы тип потряс миниатюрного подростка за запястье. Это было так неприятно видеть, что я громко стукнул ногой по полу. А что ему в ответ это дитя?
— Дядечка, вы идите, я посижу, не переживайте. Куда же я убегу? — Глаза парнишки источали свет, в них читалась чисто детская невинность. На его лоб падала густая рыжая челка, округляя его лицо и делая его еще более милым. По крайней мере так казалось, когда мальчик находился в профиль по отношению ко мне. Рыжий постоянно крутил головой по сторонам, словно сова, ерзал и болтал ногами. Удивляюсь на таких. Приходят в незнакомое место, где их скорее всего будут страшно мучить лечением, и веселятся.
Мужчина кинул подозрительный взгляд на маленького будущего пациента и отошел от него, направляясь на поиски кого-то или чего-то. А мальчик тут же подъехал по скользкой деревянной лавке ко мне. Мой дед, видимо, не увидел ничего плохого в новом знакомстве. А вот я насторожился. Я снова представил себя в виде кота, у которого на загривке встала дыбом шерсть. Вид у этого подозрительно веселого детеныша человека был неоднозначный.
— Привет! — Обратился ко мне единственный ребенок кроме меня, находившийся в этом холодном, выкрашенном голубой краской коридоре. — Я Чон Хосок!
Я поглядел на парнишку искоса и буркнул:
— Ты что, маленький? Тебе что, 5 лет?
Мальчик еле заметно дернулся, но его мимика полностью противоречила тому, что творилось с его телом. Широкая улыбка будто бы была его карнавальной маской на палочке, которую ребенок игриво подносил к лицу. Хотя, возможно, что он просто глупый. Кто станет улыбаться, когда тебя притащили в больницу? Только дураки.
— Да, я маленький, но мне 11, — гордо заявил Чон Хосок.
Я презрительно хмыкнул.
— В 11 лет можно вести себя и посдержаннее. Чего ты ко мне пристаешь?
Мальчишка уперся руками в участок лавки между своих коленей и заболтал ногами.
— Ничего я не пристаю. Мне просто скучно. Я хочу с тобой подружиться.
Я повернул голову к рыжему. Как же он уже на этом этапе бесил меня. Его образ пятилетнего сосунка должен был растопить мое ледяное сердце, но этого не произошло. Я смотрел на него и просто ненавидел всей душой. Может, виной тому было мое настроение или серьезная болезнь, из-за которой я и оказался здесь? Нет. Я уверен, что не это. Просто мальчишка — отсталый дебил. А настроение у меня всегда не самое лучшее.
— Я свой номер кому попало не даю, извини.
— Зачем мне твой номер? — Даже обиделся паренек. — Ты машина, что ли, чтобы я тебя по номеру искал? Мне твое имя нужно.
— Порше Кайен.
— Интересное имя. Но мне больше Хендай Соната нравится.
А он дерзкий. Поймал мою волну сарказма. Но я его все равно в друзья жаловать не собираюсь. Я попытался перевести тему разговора.
— По какому же поводу ты сюда заехал, Хендай Соната? Бак опустел?
— Шину проколол.