Страница 4 из 15
НЕТ.
Этого не может быть. Просто никогда.
Длинный пушистый белый хвост, в нетерпении мечущийся по бревну возле моего тела, просто не может быть моим собственным.
Нет, я ничего не имею против хвостов, особенно против красивых, если они, разумеется, не растут из моего собственного… хм, тела.
Но Бабам-ягам, и тем более цивилизованным ведьмам, просто не положено подобного безобразия. Это же несокрушимый удар по нашему древнему званию и имиджу. Как я теперь в таком легкомысленном виде с клиентами-то буду общаться?
«Скорее всего, я просто заболела, – внезапно родилась в мозгу спасительная идея. – Лежу в горячке, и мне видится, будто я – белая пушистая кошка размером с рысь». Потому что никем иным я себя представить бы не смогла, ведь в глубине души всегда была твердо уверена, что я именно белая и пушистая.
– Вия, ну ты что, обиделась, что ли? – внезапно прорвался сквозь мои размышления звонкий голосок, и узкая ладошка ласково погладила по спинке, заставляя от незнакомого удовольствия крепче зажмурить глаза. – Ну хватит уже тут лежать с закрытыми глазами. Идем, обедать пора. Ну, Вия, я же вижу, что ты не спишь.
– Мрр… – раздался в моей голове странный звук и вдруг обрел не менее странный смысл. – Как пррриятно ты меня гладишь. Теперррь еще за ушком почеши… вот так, пррравильно…
– Талм! Сколько можно тебя ждать? – Чей-то грозный голос так громко рявкнул над моей головой, что я подскочила.
И глаза открыла.
Ого! Вот этот точно на гнома похож, плечами, по крайней мере. Хотя волосы тоже чуть зеленоватые и ленточкой в хвост завязаны, я прекрасно рассмотрела, когда он, пристально меня изучая, нагнулся ниже.
– Молчи, – молниеносно склонившись к моему уху, шепнул Талм, а я и спорить не стала.
Сама понимаю, не дура какая-нибудь, что в иных ситуациях молчание – это чистейшей пробы золото. Я, когда надо, вообще могу молчать, как одичалый партизан в непроходимом лесу.
Только если бы со мной именно за молчание расплачивались, то не видать бы мне трехэтажной избушки еще лет триста. Ведь нашу сестру язык кормит.
– Где ты это нашел? – хмуро поинтересовался сердитый незнакомец и потянул меня за воротник.
Ну или за то место, где он находиться должен.
А вот такого хамского обращения с собой я никогда не терпела. И никому не прощала. Потому развернулась тугой пружиной и щелкнула зубами.
Громко так щелкнула, как автоматический замок в моей двери щелкает. Только наглец, который меня хватать вздумал, уже успел отдернуть свою мускулистую руку.
– Прогони ее, – скомандовал плечистый гном худенькому Талму. – Не видишь, какая дикая?
«Это я? – жарким костром вспыхнуло в душе праведное возмущение. – Наследственная Баба-яга для тебя – дикая? Ах же ты, лесник нечесаный! Ну, теперь я тебе такого оскорбления вовек не прощу!»
– Неправда, – обиженно заныл Талм. – Ничего она не дикая, мы с ней так весело поиграли!
«Поиграли? Вообще-то мне казалось, что я тебя ловлю с намерением наказать», – хотела возразить я. Но вовремя вспомнила, что еще минуту назад собиралась изображать немого партизана.
– Вот, смотри, какая она ласковая, – гладя меня по головке, уговаривал парнишка.
Ну чего же ты смотришь так подозрительно, вражина? Не веришь, что я, такая белая и пушистая, могу быть ласковой?
Сейчас докажу. Иди сюда, гном.
Я подвинулась поближе к Талму, высунула язык и провела по его глазастой мордочке.
Тьфу.
Почему же он горький, как хина?
И отчего так ошарашенно на меня смотрит? Вернее, смотрят, потому как глаза вылупили оба гнома. Ну да, а как они хотели? Язык у меня тоже стал… больше, чем был раньше.
Намного больше. Почти половину личика одним мазком шутнику умыла.
– И как ты ее зовешь? – озадаченно поинтересовался плечистый.
– Вия. Правда красивое имя?
– Ничего. Сам придумал?
– Ага, – спрыгивая вниз, бойко соврал младший и поманил меня за собой.
Иду уже, иду.
«Куда ж я теперь денусь от собственного персонального гнома», – сползая с бревна, буркнула я про себя и подозрительно оглянулась на свой хвост.
Это надо же, сколько живу, никогда до сих пор не знала, какое у меня богатое воображение. Мало того что придумала каких-то неправильных гномов, так еще и вообразила себя кошкой хвостатой.
И лес этот, абсолютно неправильный, что вокруг в небо вершинами уходит, тоже я придумала? И вот эти совершенно неизвестные цветочки, и эти кустики, усыпанные крупными фиолетовыми ягодками…
Стоп.
Стоп, говорю сама себе. Какими такими ягодками?
Сейчас же весна.
РАННЯЯ. Между прочим. Еще даже самых первых ягодок с месяц, а то и дольше, ждать нужно.
Да и не могла я придумать таких смешных ягодок.
Интересно, а на вкус они какие?
Умм… ничего так, сладкие, чуть с кислиночкой, но запах и вкус…
Абсолютно незнакомый вкус.
Тянусь сорвать еще ягоду и натыкаюсь рукой… да какая же это рука – лапа… вот ей на колючку и наткнулась.
– Ай!
Как больно. Хорошо колючка толстая и на веточке крепко сидит, в лапе не осталась. Зато оставила ранку, вот и кровь появилась…
Машинально провожу по алой капельке широким языком… и в голове взрывается недавняя боль.
Ох, голова моя, голова…
– Вия-а-а!
– Да что ж ты так орешь-то, Талм! – болезненно сморщившись, простонала я, протянула руку, чтобы прикрыть глаза от яркого солнца…
И подскочила как на иголках, когда мне в лицо ткнулась мохнатая когтистая лапа.
Так, а вот это уже перебор.
Теперь я уже окончательно пришла в себя и чувствую себя абсолютно здоровой.
И способной рассуждать совершенно благоразумно.
– Вия, тебе лучше? – Перед моим взором возникла встревоженная мордочка гнома, в зеленых глазках застыли светлые слезинки.
Эх, гном, ну не реви же ты так. Мужчины не плачут. Когда их могут увидеть.
А в остальное время… что они, не люди, что ли?
– А что со мной было?
– Ты зачем ягоды заманихи ела? Отравиться решила? – обиженно пробурчал мелкий.
– Откуда мне знать, что это заманиха? У нас в лесу она совсем другая.
– Так! – не выдержал старший гном, упорно сверливший меня сердитым взглядом. – Мало того что ты тащишь на стоянку метаморфа, так еще и обманул меня! Этот метаморф вообще непонятно из каких дебрей пришел, раз даже заманиху не знает.
– Ну и что? – встал передо мной, загораживая своим телом, Талм. – Зато она красивая… такая пушистая и игривая зверушка.
За это оскорбление я его чуть не цапнула. За что? Да за то, что перед самым носом находилось, вот за это и хотела цапнуть.
Хорошо сдержаться успела. А расслышав следующие слова, и вовсе мстить раздумала.
– И раз она сюда попала неизвестно откуда, значит, ей помощь нужна. А то пропадет ни за медник, вон чуть заманихи сдуру не нажралась. Повезло, что я успел у нее изо рта ягоду вытащить.
А вот если бы он знал, что вытащил вовсе не первую, а десятую или двадцатую, тогда точно бы рыдал как девчонка. Стало быть, говорить об этом ему не обязательно. Просто возьму на заметку, что не все растения тут безвредны.
– Талм, но ты же знаешь, что метаморфы опасны, – нудно гудел старший гном. – И к стоянке их приучать нельзя. Потом в жизнь не отвадишь.
Ну, наглец, даже не задумывается, что я все слышу и понимаю! И на провалы в памяти больше не жалуюсь. Да и на отсутствие мстительности – тоже. И никогда не пошла бы после этих слов на вашу стоянку, да что-то в рассуждении меньшого показалось очень правильным.
Теперь, после… хм… отравления, мыслить я стала так же четко, как и раньше. И сразу поняла, что нахожусь вовсе не на родной земле.
Потому что у нас там гномов нет. А если бы и были, то на вот этих зеленоволосых они были бы похожи в самую последнюю очередь.
Хотя все остальное вполне могло ввести в заблуждение. Солнце – точно такое же, может, немного пожарче, но это еще выяснить нужно, на какой мы широте. Трава зеленая, но незнакомая. Ни одной родной травки, а уж я-то их наизусть знаю. Да и деревья эти, размером с баобаб, но по виду сосны, а по листьям – нечто среднее между кленом и дубом… Ох.