Страница 17 из 29
По утверждению Андрея Яковлева, суд был необъективным, носил политический характер, и поэтому не удалось установить полную картину подготовки к убийству[38].
Глава 3. Спецоперации на Дальнем Востоке
Вторая половина двадцатых годов прошлого века была напряженной. Очень много было врагов у советской власти. Перечислим их.
Во-первых, неспокойно было в сельской местности. Чекистам удалось не допустить массовых вооруженных антисоветских выступлений крестьян, нанеся серию упреждающих ударов. А вот с «кулацким террором» и саботажем в сфере поставки сельхозпродуктов власти справиться не смогли[39]. А если учесть, что тогда большинство населения проживало не в городах, да и сама страна была аграрной… Если бы крестьяне решили вступить в вооруженную борьбу с советской властью, то… началась бы новая Гражданская война.
Во-вторых, коррупция и казнокрадство, как ржавчина, стремительно разъедали государственный аппарат[40]. Они тоже заметно снижали обороноспособность Советского Союза.
В-третьих, партийная оппозиция во главе со Львом Троцким и другими будущими «врагами народа» спровоцировала «раскол» в партии[41].
В-четвертых, активная деятельность многочисленных белогвардейских эмигрантских организаций, находившихся в Европе. Их лидеры и активисты не только разрабатывали планы по свержению «большевистского режима», но и пытались их реализовать на практике[42].
В-пятых, страны Большой и Малой Антанты планировали начать военное вторжение на территорию Советского Союза. Интервенция не состоялась только из-за того, что лидеры европейских стран не смогли договориться.
Не менее напряженным, чем на Западе, во второй половине двадцатых годов прошлого века оставалось положение на восточных границах СССР. Захват советскими спецслужбами атамана Анненкова в марте 1926 года и открытый судебный процесс над ним[43], безусловно, нанесли белой эмиграции в Китае чувствительный удар. Но ее лидеры не сложили оружия и продолжали вынашивать планы антисоветских действий: от засылки на территорию СССР террористов-одиночек до фантастических замыслов подрыва железнодорожных тоннелей в Забайкалье и Приамурье. Так, например, генерал А. Андогский предложил сформировать несколько десятков летучих партизанских отрядов численностью порядка 25 человек каждый, хорошо вооруженных и знающих местность, для нападения на советскую территорию. Дальше пошел бывший атаман Забайкальского казачьего войска генерал Шильников, в свое время служивший у атамана Семенова. В пограничной зоне по реке Аргунь он создал казачьи посты, на основе которых позднее организовывались партизанские отряды, среди которых наиболее активными были бандгруппы под командованием полковника Г. Почекунина и казаков Гордеева и Мыльникова. Тогда же в районах станции Пограничной, Никольска-Уссурийского, Владивостока и Судана действовали отряды капитана Петрова и подполковника Емлина.
Так называемое «партизанское движение» в Северном Китае привлекло к себе внимание европейских лидеров белой эмиграции. Так, Высший монархический совет направил в Харбин особую группу под командованием капитана 1-го ранга К. Шуберта, в которую входили капитаны 2-го ранга Б. Апрелев, полковники Ю. Апрелев, Н. Флоров и ряд других офицеров. В их распоряжение было выделено 40 тыс. иен для формирования и финансирования партизанских отрядов. Позднее из Америки в Харбин с теми же целями прибыл представитель великого князя Николая Николаевича генерал-майор Н. Сахаров. Поддержало партизан и «Братство русской правды» во главе с генералом П. Красновым, выделив для них 2 тыс. долларов. А «Дальневосточный корпус русских добровольцев» со второй половины двадцатых годов прошлого века финансировал три регулярно действующих отряда, каждый численностью от 15 до 30 человек. Один из них, под командованием П. Вершинина, оперировал в Забайкалье, второй, под началом С. Марилова, – в Приморье, а третий, которым руководил старообрядец Н. Худаков, – в Амурской области. Оружие эти отряды получали из Харбина через Н. Мартынова, который сам неоднократно участвовал в набегах на советскую территорию.
Кроме вооруженных налетов на территорию СССР, белоэмигрантские организации пытались проводить и акты индивидуального террора против находящих в Китае советских официальных представителей. Одним из них был полпред СССР в Пекине Лев Карахан, покушение на которого, как утверждает находившаяся в то время в Китае в качестве переводчика советских военных советников В. Вишнякова-Акимова, было предотвращено лишь благодаря вмешательству китайской полиции. «Когда в конце 1925 года он (Карахан. – Прим. авт.) возвращался из отпуска, проведенного в Советском Союзе, – вспоминала она, – в Харбине были арестованы русские белогвардейцы, готовившие на него покушение»[44].
Разумеется, подобная активность белоэмигрантов не могла оставаться безнаказанной. Поэтому Восточно-Сибирским краевым ПП ОГПУ и местными органами госбезопасности на территории Маньчжурии регулярно проводились спецоперации по ликвидации предводителей и организаторов «партизанских» отрядов. Так, зимой 1926 года на улице города Маньчжурия советскими агентами был похищен и вывезен в СССР полковник Ктиторов. Тогда же из Восточной Маньчжурии (район Мулинских копий) с помощью хунхузов и агентов ОГПУ на копях С. Скидельского, Н. Брусиенко, Н. Гнедых и П. Малаховского были захвачены полковник Жилинский, партизаны А. Рудых, Овечкин-Петров, Понявкин и другие.
А через некоторое время в том же районе были убиты партизаны Синев, Стрелков, Шошлов, Рудых-младший и другие. Там же спустя два года агенты Гродековского отдела ОГПУ Баженко и Князев убили старого партизана Дудко по кличке «Монашек».
Кроме борьбы с белой эмиграцией, советская разведка занималась в Китае и своим прямым делом – сбором политической и военной информации в этом далеко не спокойном регионе. Но при этом ИНО ОГПУ и Разведупр РККА не только внимательно отслеживали происходящие в Китае события, но и активно вмешивались в них, причем иногда дело доходило даже до физической ликвидации некоторых неугодных Кремлю китайских правителей. Примером тому может служить убийство 4 июня 1928 года главы мукденской группы китайских «милитаристов» маршала Чжан Цзолиня.
Родившийся в 1876 году, Чжан Цзолинь в молодости был хунхузом – так в Маньчжурии называли бандитов, объединившихся в многочисленные шайки и промышляющих грабежом и убийствами. Став со временем предводителем одной из таких банд, Чжан Цзолинь во время Русско-японской войны 1904–1905 годов воевал на стороне японцев, которые использовали хунхузов для рейдов по тылам русской армии, где они совершили немало кровавых преступлений. После войны Чжан Цзолинь, будучи японской креатурой (в частности, ему покровительствовал будущий премьер-министр Гюити Танака), со своим отрядом был принят в регулярную китайскую армию и сделал там стремительную карьеру, дослужившись до генеральского чина и должности командира дивизии.
Свержение в 1911 году Цинской императорской династии еще больше упрочило положение Чжан Цзолиня, и в 1916 году, воспользовавшись слабостью пекинского правительства, он при тайной поддержке Японии попытался объявить Маньчжурию независимой от Китая. Пекин, боясь потерять богатые, с относительно развитой промышленностью северные области, назначил Чжан Цзолиня военным губернатором Мукдена и генерал-инспектором восточных провинций, пытаясь тем самым купить его лояльность. Но в 1917 году, после подавления в Пекине монархического путча генерала Чжан Сюня, Чжан Цзолинь окончательно перестал подчиняться центральному правительству и стал фактическим правителем Маньчжурии, превратившись тем самым в так называемого «провинциального милитариста».
38
Яковлев А. Парижская трагедия // Вечерний Киев. 1992. 19 марта.
39
Север А. Спецназ КГБ. Гриф секретности снят! М., 2008. С. 67–73.
40
Север А. Великая миссия НКВД. М., 2008. С. 28–45; Север А. Антикоррупционный комитет Сталина. М., 2009.
41
Север А. Великая миссия НКВД. М., 2008. С. 89.
42
!!!!!!!!!!!!!!!
43
Колпакиди А., Прохоров Д. КГБ: Приказано ликвидировать. М., 2004. С. 128–143; Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1920–1922. Кн. 2. М., 2004. С. 120–131.
44
Вишнякова-Акимова В. Два года в восставшем Китае. 1925–1927. Воспоминания. М., 1980. С. 35.