Бесконечная дорога

— Что происходит? — спросила Марана.

Она дернулась, пытаясь освободиться, хотя и сама знала, что надежды нет. Заговоренные цепи держали крепко.

Санрия не обратила на ее отчаянную попытку внимания, она достала из дорожной сумки мешочек с белым песком и принялась чертить им линии вокруг Мараны.

— Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я сама была ученицей чародея, — сказала колдунья, не отрываясь от работы. — Я обратила внимание, что жена моего мастера намного моложе него. Он к тому моменту уже был малопривлекательным старикашкой, а она — настоящей красавицей, да еще и совсем юной. Однажды я не выдержала и сказала: «Мастер, где ваши глаза? Неужели вы не видите, что за вашей женой полгорода волочится? Рано или поздно она изменит вам!»

Она все знала. Пожалуй, Маране следовало понять это в момент, когда она напала: лишь одна причина могла заставить Санрию пойти на такой отчаянный шаг. Но ясновидящая умела быть упрямой, когда ей того хотелось. Она до последнего убеждала себя, что, возможно, произошла ошибка.

Но ошибки не было. Поэтому Марана напряженно молчала, она попросту не знала, что сказать.

— Мой мастер не обиделся на меня, — продолжила Санрия. — Он лишь рассмеялся и сказал: «Да кто же ей позволит изменить? Завести человеческую жену — это все равно что породистую лошадь купить. Ты ее кормишь, ухаживаешь за ней, поэтому только ты на ней и катаешься. Ты не спрашиваешь лошадь, кого она хочет возить, тебя или кого-то другого, ты просто делаешь так, чтобы у других не было шансов». Оказалось, что он прекрасно понимал: красотка его не любит. Но его это не волновало, потому что он тоже не пылал романтическими чувствами. Ему нужна была хозяйка в доме, да еще и любовница в постели. Не подруга и уж точно не жена, которая имеет право на свое мнение.

Белые линии на сером полу складывались в причудливый узор. Марана понятия не имела, что он означает, но могла догадаться, что это начало очень опасного ритуала.

А голос Санрии продолжил звучать, гулко отражаясь от далеких стен пещеры:

— Он не собирался доверять ей, он просто ее заговорил. Так, знаешь, заговаривают охотничьего пса или ту же дорогую лошадь, мне очень понравилось это сравнение. Красотка только со стороны казалась обычной женщиной. Она уже мало что соображала самостоятельно, внутри ее прекрасной головки все смешалось в отвратительнейшую кашу.

— Это заклинание ты и использовала на Нэвиле? — наконец сумела произнести Марана. После долгого молчания голос звучал непривычно глухо и хрипло.

— Нет, конечно, да упасут нас великие боги! То заклинание было создано для животных. Чтобы оно работало на человеке, нужно обновлять его каждый день. А у магии контроля тяжелые последствия: через пару лет жена моего мастера ничего уже не соображала. Она бродила по дому, высунув язык, пускала слюни и мочилась, не останавливаясь. Ужасное зрелище, поверь мне. Мастер был этим не слишком расстроен, вскоре она погибла в результате несчастного случая, а он завел себе новую невесту. Но мне такой вариант не подходил. Это мужчинам, бывает, неважно, во что член вставлять. Мне нужно было, чтобы Нэвил знал, что делает. Да и жалко мне его было — у него неплохой мозг, не хочется такой слишком быстро разрушать.

— Как великодушно!

— Но и просто доверять ему я не могла. Все мужчины глупы, молодые — особенно. Поэтому я использовала на Нэвиле заговор, не слишком сильный и совершенно безобидный. Каждый вечер мой маленький муж рассказывал мне все, что случилось с ним за день — где он был, с кем, что делал, о чем думал, чего ему хотелось. Магия не позволяла Нэвилу соврать, а когда рассказ был закончен, он благополучно забывал, о чем мы только что говорили.

Маране показалось, что кровь в ее теле холодеет от ужаса. Получается, Санрия все знала! Они с Нэвилом думали, что сумели обмануть ее, что она ни о чем не догадывается. А ей и не нужно было догадываться, Нэвил обо всем ей рассказал: про их мечты, подготовку побега и про то, как они с Мараной любили друг друга на берегу моря.

И вот они получили ответный удар. Марана подозревала, что колдунья жестока, но то, что творилось теперь, было непонятным ей безумством.

— Где Нэвил?

— Ищет тебя, наверно. Вы ведь договорились сегодня пойти в город, а когда он зашел за тобой, тебя в комнате уже не было.

— То есть, он не знает?

— Еще нет, но это не значит, что он не будет наказан. С ним я разберусь потом, сначала мне нужно покончить с тобой.

— Зачем все это? — прошептала Марана. — Ты же его не любишь!

— При чем здесь любовь? Это не вопрос любви, это вопрос чести. Ты знаешь, каково это — занять место независимого мага среди мужчин? Женщин тут не жалуют, нас считают существами низшего порядка еще до того, как мы успеем что-то сделать. Но откуда тебе знать об этом? Ясновидение чаще всего передается по женской линии, и таких, как ты, считают особыми существами. Это мне приходится доказывать, что я сильна, снова и снова, день за днем.

— Я не понимаю, при чем здесь Нэвил!

— При том, что сильный всегда получает свое. Я захотела именно этого мальчика — я вырастила его, сделала таким, как мне было нужно. Что обо мне подумают, если он сбежит с какой-то юной вертихвосткой? А когда станет известно, что они сделали это тайно, просили о помощи короля, выставили меня каким-то чудовищем, для меня все закончится. Нэвил не имел права покидать меня, ему не следовало даже думать об этом.

— Но он же живой человек, а не вещь!

— Для меня — вещь, — отрезала Санрия. — И всегда будет вещью. Он бы, может, и смирился с этим, если бы единственным соблазном в его жизни оставались те маленькие шлюшки, что бегают по Синх-Атэ и обслуживают моряков. Но появилась ты, такая яркая, такая необычная, такая влиятельная. Госпожа ясновидящая! Он почему-то решил, что теперь все может быть по-другому. Он влюбился в тебя, представляешь, каком дурак?

— Я тоже его люблю! — с вызовом произнесла Марана.

— Глупые, глупые дети… Что ты, что он. Вам кажется, что ваша любовь — причина и следствие, путь и цель. Великое оправдание для любого поступка! На самом деле, это не так. Любовь — это красивая иллюзия и пара приятных часов под простынями. Думаю, до тебя бы тоже это дошло, лет через десять. Но эти десять лет ты бы не давала мне жизни, снова и снова пытаясь спасти Нэвила. Это же так здорово — быть спасительницей!

Она закончила рисунок из белого песка и теперь расставляла по его краям большие черные кристаллы, Марана таких раньше не видела.

— Теперь ты убьешь меня? — решилась спросить она.

— А что, ясновидящая не знает будущего?

— Я почти никогда не вижу своего будущего, чаще — чужое.

— Твой дар даже бесполезней, чем я предполагала, — хмыкнула Санрия. — Что за радость — видеть? Будущее нужно делать! Но не переживай, я и так расскажу тебе, что тебя ждет. Нет, я тебя не убью.

— Почему?

— Потому что я, как и все остальные, знаю старую легенду. О том, что ясновидящих убивать нельзя. Я не боюсь вашей загробной мести, но я подозреваю, что энергия твоего дара слишком уникальна, и я понятия не имею, как она себя поведет в момент мучительной смерти. Проклятья — это ужасно неприятно, от них потом слишком долго отмываться. Поразмыслив, я поняла, что с тобой нужно поступить по-другому.

Руки, перетянутые магическими цепями, немели, Марана снова попробовала дернуться, но на сей раз у нее не хватило сил даже на это.

Впервые с начала разговора Санрия посмотрела на нее; в зеленых глазах колдуньи не было жалости.

— Не спросишь меня, что тебя ждет?

— Что же? — еле слышно произнесла Марана.

Она не была уверена, что хочет знать. Она в жизни не сталкивалась с такой опасностью, она всегда была очень осторожна! Страх в ее душе перемежался с обидой: почему ее способности не предупредили ее об этом? Почему ей снился только проклятый лед, а не эта сумасшедшая ведьма?

— Когда Нэвил рассказывал мне о вашем отчаянном плане, я не могла не заметить: ты очень гордишься тем, кто ты есть. Просто чудо какое-то, а не девушка! Ясновидящая, единственная в своем роде! Ты веришь, что ты очень нужна королю, поэтому тебе можно больше, чем другим. Только знаешь, что? Я сделаю так, что тебе не только во дворце не найдется места, но и во всей стране. Потому что сама ты, живая и невредимая, будешь вне закона.