Страница 14 из 44
– Вы вечно на нас жалуетесь! – кричал Белкин.
– Из-за всякой мелочи тарарам поднимаете! – презрительно бросил Мазин.
– Тише! – Васёк крепко сдвинул брови, подошёл к стене, сорвал расписание и сунул его Одинцову: – Перепиши заново. Зря это.
Класс притих. Одинцов и Саша глядели на Трубачёва виноватыми глазами.
Васёк сердито повернулся к ним:
– Мы ведь как хотели сделать? Составить крепкие пары дежурных. А вы что? Одним словом, надо переписать заново… И нечего крик поднимать!
– Девчонки все языкатые! – крикнул кто-то из ребят.
– Мы не языкатые, а если неправильно, молчать не будем, мы тоже… – начала Степанова.
– Перестань! – прервал её Васёк. – Сейчас звонок будет… Ребята, по местам!
Ребята разошлись по партам, кое-кто продолжал ещё ворчать.
Васёк Трубачёв поднялся из-за парты и, обернувшись лицом к классу, постоял так несколько секунд. Потом молча сел.
– Образцовая тишина. Я думал, у меня ни одного ученика нет, – пошутил Сергей Николаевич, входя в класс.
Васёк пригладил свой рыжий чуб и удовлетворённо улыбнулся.
Глава 14. Урок географии
Первый урок был география. Сергей Николаевич принёс в класс большую немую карту.
– Сейчас мы с вами немножко попутешествуем, – сказал он, отходя в сторону и потирая руки.
Из окна на лицо Сергея Николаевича падал свет, и ребята в первый раз заметили, что у него светло-серые глаза и очень белые зубы.
– Ну так… Трубачёв! Зорина! Мазин! – медленно вызывал учитель.
Ребята с интересом смотрели, как один за другим подходили к доске вызванные.
Васёк старался казаться спокойным, чёрные брови Лиды Зориной испуганно лезли вверх, и даже на толстых щёках Мазина выступил румянец.
Все трое остановились у карты.
Учитель окинул их взглядом и обратился к классу:
– Три рыбака… скажем, бригадиры рыболовецких бригад… водным путём везут в Москву рыбу.
Ребята слушали внимательно, боясь пропустить хоть одно слово.
Ты, Трубачёв, везёшь рыбу… – учитель прищурился и поглядел на карту, – с Балтийского моря. Зорина везёт рыбу с Каспийского моря, а Мазин – с Белого моря. Все три бригады должны встретиться в Москве, понятно?
– Понятно, – ответил за всех Васёк.
Лида Зорина уже бегала глазами по карте. Мазин тоже уставился на карту, пытаясь определить направление рек.
– Посмотрите внимательно, выберите себе путь и отправляйтесь, – сказал Сергей Николаевич. – Ну, кто первый начнёт?
Ребята поглядели друг на друга.
– Я, – сказал Васёк и взял указку. «Будь что будет!» – подумал он.
– Трубачёв? Ну, пожалуйста!
– С Балтийского моря я вошёл в Финский залив… – начал Васёк.
Учитель кивнул головой.
– …прошёл по Неве… – Васёк показал на карте.
– Хорошо, – сказал Сергей Николаевич.
…в Ладожское озеро… – Васёк откашлялся, чтобы выиграть время, – затем вот по этой реке…
– Свири, – подсказал Сергей Николаевич. Васёк заторопился:
– …в Онежское озеро…
Через секунду он уже плыл по Шексне, достиг Рыбинского моря, благополучно прибыл в Москву и с облегчением вздохнул.
– Очень хорошо, Трубачёв! Теперь жди своих товарищей.
Лида Зорина взяла указку.
– Вот, кажется, на встречу с тобой направляется женская бригада Зориной… Откуда идёшь, Зорина?
– С Каспийского моря, – ответила Лида Зорина, осторожно вывела свой пароход на Волгу, прошла мимо Астрахани, мимо Сталинграда, вышла на реку Оку, бойко перечислила по пути несколько городов, благополучно прибыла в Москву и, тряхнув косичками, передала указку Мазину.
– Я вот здесь поеду, – сказал Мазин, направляясь к Северной Двине.
Учитель улыбнулся:
– Как хочешь, но у тебя есть более короткий путь.
– Я по Северной Двине, – безнадёжно сказал Мазин, упираясь в неизвестные ему притоки. Направо узенькая ниточка неожиданно оборвалась. Налево путь был неизвестен. Мазин подумал и вернулся обратно. – Застрял, – сознался он, отвечая на вопросительный взгляд учителя.
– Трубачёв, подскажи ему, – сказал учитель. Трубачёв взял у Мазина указку.
– Можно через Сухону к Рыбинску, – сказал он.
Когда Мазин с помощью Трубачёва добрался до Москвы, Сергей Николаевич посадил всех трёх учеников на место и сказал:
– Трубачёв справился с трудным путём. Зорина тоже не сплоховала. А вот Мазин пока что плохой путешественник. Москва, пожалуй, не скоро получит от него рыбу.
Ребята засмеялись. Но Сергей Николаевич стал серьёзным:
– Тебе, Мазин, нужно немножко подучиться.
Мазин почесал затылок:
– Я много пропустил…
– Трубачёв, помоги товарищу, – сказал Сергей Николаевич.
– Есть! – радостно отозвался Трубачёв и оглянулся на Мазина.
По одному взгляду его Мазин понял, что занятия будут серьёзные.
«Пожалуй, я с ним не только в Москву, а в Атлантический океан заеду», – со вздохом подумал он. И не ошибся. Сразу же на переменке Васёк с решительным видом подошёл к нему:
– Выбирай: я к тебе или ты ко мне?
– Я к тебе, – уныло ответил Мазин.
– Ну, – сказал Русаков товарищу, – не хотел бы я быть на твоём месте. С Трубачёвым дело иметь – чахотку наживёшь. По всем горам будешь лазить, во всех реках искупаешься, – печально сострил он.
– Зато в классе не утону, – усмехнулся Мазин.
После обеда он направился к Трубачёву.
Васёк уже ждал его, с нетерпением поглядывая на дверь.
– Ну и обедаешь ты! Целую корову можно съесть за это время! – встретил он товарища.
Мазин увидел карту, разложенную на полу, и почесал затылок:
– Эх, жизнь!
Васёк вытащил учебник географии:
– Говори честно, что знаешь и чего не знаешь. Мазин скосил глаза на учебник:
– Ничего не знаю.
– Совсем ничего?
– Совсем ничего.
– Ладно, – сказал Васёк, – начнём с первой страницы.
– Я способный, – утешил его Мазин. – Давай показывай.
Мальчики погрузились в занятия. Тётка два раза заглядывала в комнату, на цыпочках проходила мимо двух склонённых над картой голов и, когда Мазин ушёл, сказала Ваську:
– Это что ж ты на этого толстого здоровье своё тратишь? Два часа на коленках лазил, небось и чулки протёр. Кто это велел тебе?
– Учитель велел. Да он способный, ничего, – ответил Васёк, собирая на завтра книги.
Глава 15. Стенгазета
«Доброе утро!» – сказал по радио чей-то громкий голос.
Васёк вспомнил, что как-то в разговоре с ребятами Сергей Николаевич посоветовал всем делать зарядку. Он почувствовал прилив бодрости, вскочил с постели и, стоя в одних трусиках посреди комнаты, начал делать упражнения.
– Ты что это акробатничаешь с утра? – недовольно спросила тётка, обходя его стороной с чайной посудой в руках.
– Зарядку делаю!
Васёк показал ей на радио. Тётка прислушалась.
«Вдох… выдох… приседание…»
– Не очень-то приседай, а то в школу опоздаешь, – добродушно сказала тётка, не смея спорить с тем, чей голос в этот утренний час распоряжался всеми ребятами.
«Значит, так надо, – решила она про себя. – Зря бы не стал человек по радио надрываться». И, выждав, пока Васёк кончил, тётка спросила:
– А что же ты раньше этой самой зарядки не делал?
Васёк, обтирая мохнатым полотенцем крепкое, как орех, разогретое движениями тело, просто ответил:
– Глупый был.
– А… поумнел, значит? – пошутила тётка.
Племянник ей нравился. Он аккуратно ходил в школу, учился, учил других, хорошо ел, крепко спал и редко спорил с нею. Каждый день спрашивал, нет ли писем от отца, скучал без него, но не жаловался, не ныл, а переносил разлуку стойко.
От Павла Васильевича уже было одно письмо. Тётка с особым удовольствием передала его Ваську и, увидев его загоревшиеся глаза, с удовлетворением подумала: «Хороший сын. Такой сын и на старости отца не обидит».
В письме Павел Васильевич описывал дорогу, места, которые он проезжал, мирную трудовую жизнь тамошних людей.