Запретный плод

Те остались вдвоём. Девочка всё ещё плакала, но уже постепенно успокаивалась. Она взяла себя в руки, пытаясь совладать с неведомыми прежде эмоциями и навсегда изменившейся в её глазах реальностью. А Сэм, всё ещё полулёжа на земле, продолжал неотрывно смотреть на Виолетту.

Сколько это продолжалось – никто не мог сказать наверняка. Но уже вскоре девочка решительно подошла к нему, заговорив:

– Давай я помогу тебе подняться… – С этими словами она осторожно прикоснулась к нему, неуклюже пытаясь подхватить. Сэм отчего-то вздрогнул всем телом, ощущая её нежные руки на себе. Но Виолетта этого не заметила, продолжив успокаивающе говорить: – Тебе надо обработать раны, тётя Пенелопа прекрасно с этим справляется. Я отведу тебя к себе домой. Тут близко.

Он поднялся сам, не мешая ей поддерживать его. Так, чтобы она продолжала думать, что помогала. Её забота вызывала в нём необъяснимое и сильное чувство, природу которого Сэм не понимал. Но оно будоражило.

Теперь они стояли друг напротив друга. Он смотрел на неё потрясёнными глазами, надеясь, что она понимала его состояние. Виолетта, уловив это особенное выражение его взгляда, отчего-то смутилась.

– Я – Сэм, – сказал, чуть волнуясь, мальчик.

Девочка заметно подбодрилась от этого явно дружелюбного настроя. Она опасалась, что жестокая жизнь превратила его в озлобившегося человека. Слышала в разговоре взрослых, что окружающая среда и отношение других людей очень влияет на характер любого. Оттого вдвойне важно проявлять добро.

– Я – Виолетта, приятно познакомиться, – дружелюбно ответила она. – Но ты можешь называть меня Виолой.

Её мягкий голос, доверчивый взгляд и открытость порождали в нём радостное воодушевление и непонятную тревогу одновременно. Сэм смотрел на неё: совсем невысокая девочка, возраста, наверное, не больше шести-семи лет. Он вдруг ощутил непривычное желание быть рядом, опекать, защищать её. Хотя не похоже, что она нуждалась в этом, что сбивало с толку. Но сейчас мальчик впервые ощущал себя взрослым и ответственным, пусть и не понимал, за что именно.

Виолетта, в неловком смятении от затянувшейся паузы, поправила прядку тёмных волос, коснувшихся её лица. Солнце уронило луч на её плечи, дополнив и без того чарующий образ удивительной девочки особенным волшебством. Словно мираж. Но она была настоящей – Сэм это знал точно, как и то, что отныне его жизнь странным образом безвозвратно изменилась. Это чувство вдруг вылилось в уверенное, машинально высказанное, утверждение:

– Я женюсь на тебе.

Виолетта засмеялась. Беззлобно, конечно, но это задело мальчика. Ему не понравилось, что она посчитала его слова шуткой.

– Я серьёзно, – твёрдо уточнил он.

Что-то в его тоне и глазах заставило девочку оборваться на полусмехе. Некоторое время они смотрели друг на друга, словно увидев в первый раз. Это было нечто необъяснимое, едва уловимое, но в то же время сильное и заполнявшее душу. Что-то взрослое, ещё недоступное им и оттого пугающее.

В этот момент оба чувствовали примерно одно и то же, хотя в разной степени понимали своё состояние. Сэм догадывался, Виолетта просто с интересом прислушивалась к себе. Но смеяться её больше не тянуло.

Вскоре они, стараясь не задевать больше эту тему, всё больше приносящую неловкость; пошли к её дому, переговариваясь о разном. Тётя Пенелопа и вправду помогла ему с ранами, да ещё и вкусно накормила. Да и вообще проявила удивительное дружелюбие.

Вот только уходя, Сэм случайно услышал, как она попрекала Виолетту за общение с ним. А ещё сетовала, что родители бы расстроились этому, и рассказала, что о мальчике ходили различные жуткие слухи. Часть из них коротко передала девочке, чтобы переубедить её в желании заводить дружбу с таким. По её словам выходило, что Сэм – задира, вор, грубиян и оборванец из неблагополучной семьи, которая никак не смогла бы дать ему иное воспитание. Мальчик едва удержался от того, чтобы не ворваться туда и не оспорить несправедливые слухи. Непонятно, что его удержало от такого шага.

Дальнейшие дни проходили, как никогда, одиноко. Сэм не решался вновь подойти к Виолетте. То ли боялся увидеть в её глазах, что она поверила в сказанное о нём. То ли просто не хотел, чтобы ей было стыдно перед родителями. Так что мальчик просто прогуливался в местах, рядом с которыми был её дом. Периодически наблюдал за её беспечной и счастливой жизнью издалека. Не похоже, что девочка хоть немного скучала по нему. Ей было хорошо, и рушить это он не имел права.

Вот только мечтал периодически, как однажды уедет и вернётся сюда новым, успешным и уважаемым человеком. И тогда ничто и никто не запретит ему приближаться к Виолетте… А она втайне от всех ждала его всё это время. По крайней мере, в его фантазиях это было так.

Никто из ребят больше не лез к Сэму после того случая, когда перегнули. Теперь его словно опасались, смущались и избегали встреч. Впрочем, мальчику не было до этого дела. Жизнь потихоньку шла своим чередом.

Вскоре родители Виолетты уехали куда-то на курорт, забрали её с собой. Причём у Сэма даже не было времени скучать по ней в привычном месте наблюдения. Так вышло, что в этот период в жизни мальчика произошли грандиозные перемены.

Сначала гибель родителей. Сэм не очень горевал от этого – всю жизнь ему давали понять, что он был нежеланным ребёнком. По сути, мальчик сам себя обеспечивал, занимаясь мелкими подработками. Родители вели каждый свою жизнь, непонятно, зачем продолжая сосуществовать вместе. Всё остальное они делали раздельно. Видеть папу с чужими тётями, а маму – с посторонними дядями давно стало нормой для Сэма. По сути, единственное, что объединило их – смерть. Банальное отравление не очень качественной едой. Дешёвые продукты стали переносчиками опасной болезни. Сэм не ел их лишь потому, что давно привык покупать и готовить себе сам. Родители с ним не делились, а друг с другом – бывало иногда, но лишь по обговорённому согласию, в обмен на что-то.

Так или иначе, практически в то же время в жизни Сэма случилось два события, окончательно перевернувшие его жизнь. Они кардинально изменили его. Один поступок повлёк за собой проявление необычайных способностей. Сэм узнал больше о себе и своей сущности. Он даже не был человеком в общепринятом смысле слова.

Всё перевернулось. Ничто больше его не держало здесь. Кроме, разве что, Виолетты… Но стоило сперва разобраться в себе, а не впутывать её неизвестно во что. Он не стал ждать возвращения девочки. Уехал. Куда – не знал. Просто почувствовал необходимость. Стремление начать жить.

И эта новая жизнь с лихвой закрутила его в себя. В ней было множество приключений, красок и эмоций. Всё это, конечно, повлияло на Сэма. Многое изменилось и в нём. Проблемы как со здоровьем, так и с деньгами, испарились сами собой. Более того, постепенно он становился абсолютно не похожим на себя в детстве. Возмужал, набрался коварства, ожесточился и отбросил в сторону многие принципы во благо собственных желаний. Ни в чём себе не отказывал. И это всё, вкупе со ставшей привлекательной внешностью, лишь влекло к нему множество людей, всё легче поддающихся его влиянию. Сэм сполна пользовался чужой привязанностью. С тех времён он неоднократно бывал со многими девушками, но не одна из них не вызывала отклика в душе. Впрочем, от удовольствия он не собирался отказываться.

Виолетту и своё обещание в детстве Сэм не забыл, но не придавал больше серьёзности тому событию. Списал охватившие его чувства на своеобразный шок от внезапного проявления доброты и неравнодушия посреди окружавшего его тогда зла. Не более. Не стоило делать из этого эпизода целое явление. Просто тогда он был ребёнком, вот и чувствовал всё острее. Сейчас, набравшись разума, Сэм проанализировал ситуацию и оставил её в прошлом.

Тем более что в его новой жизни не оставалось времени на лишние воспоминания. Слишком уж стремительной и богатой на события она была. Особенно когда принцу Фелиппе стало известно о сверхъестественной сущности и способностях Сэма. Вместе с этой информацией королевич получил знания и о природе такого дара. В общем, знал сразу два секрета Сэма, разоблачение которых стоило тому жизни. И никак иначе. Мало того, что любой намёк на колдовство в королевстве был строго запрещён, так ещё и сущность Сэма не могла проявляться иначе, чем после убийства. А это – уже преступление, сомнений которому не было. Наличие способностей было лучшим доказательством вины.