Страница 7 из 15
Состоя в живой связи с природою через тело, душевно преданный телу столькими каналами пьет из нее удовольствия, сколько в теле его отравлений и вместе с наслаждениями он впивает в себя и коренной дух природы – дух механического непроизвольного действия. Потому, чем у кого больше наслаждений, тем теснее круг его свободы, и кто предан всем наслаждениям, тот, можно сказать, совершенно связан узами плоти.
На дне сердца, как мы заметили, лежит семя зла – самолюбие; от него идут полные его силою три отрасли зла – три его видоизменения: самовозношение, своекорыстие, чувственность, а сии три рождают уже бесчисленное множество страстей и порочных наклонностей; как в древе главные стволы пускают от себя множество ветвей и отростков, так образуется в нас целое древо зла, которое, укоренившись в сердце, расходится потом по всему нашему существу, выходит вовне и покрывает все, что окружает нас. Подобное древо, можно сказать, есть у каждого, чье сердце хоть сколько-нибудь любит грех, с тем только различием, что у одного полнее раскрывается одна, а у другого другая сторона его.
Искренно желающий спасения не смотрит на препятствия: от них он еще бодреннее воспрянет, решительнее приступит и ревностнее начнет спасительное дело самоисправления.
С тех пор как проклята для человека земля в делах своих, человек в поте лица достает себе благо телесное, тем более духовное. Зато сколько бывает наконец утешений в приобретении.
Труд самоисправления не столько тяготен на деле, как нам кажется с первого раза. Он представляется необъятным только со стороны, только дотоле, пока мы не вступили в него. И здесь, как в обыкновенных делах, все зависит от воодушевления, с каким кто приступает к делу.
Хотение творить волю только свою, не покоряясь воле Божией, с нехотением противиться себе и повиноваться Богу, и есть то, что называется живущим в нас грехом.
Грех, вселившись в самой глубине души, вместе с тем подчинил себе и все силы ее, – ум, волю и чувство, и разложился от сего на множество наклонностей, страстей и греховных помышлений; из души перешел в тело, отсюда в дела и поступки, и таким образом проник все поведение и все отношения человека. Как инстинкт, влечет он грешника по обычному пути далее и далее, не давая ему времени одуматься и как-нибудь остановить цепь своих греховных желаний. Большею частию грешнику и на мысль не приходит изменить свою жизнь: грешник и не думает о том, что грешит. Но если и увидит грешник, если и узнает, что того или другого не должно делать, что то или другое желание, та или другая наклонность, безнравственны: то и тогда что пользы? Ему не хочется поднять руку, подвинуть ногу в противность незаконному желанию или незаконной наклонности; потому что ему вообще не хочется не грешить, не хочется воспротивиться себе и покориться Божией правде. Он пленник, увидевший, что связан по рукам и по ногам, и беспечно предавшийся поносной судьбе рабства.
Сначала надобно восстать против греха вообще возненавидением его, изгнать его из его главного местопребывания переломом воли, возбуждением жажды противления греху и покорением себя святой воле Божией, – а потом уже восставать и против порождений сего греха, поражать остатки его в себе до возможного его истощения.
Грех скрывает узы, в которых держит душу, и она, по ослеплению, привыкает к своему рабству и начинает любить его.
Кто не пробужден, тот не станет бороться с собою, – кто не борется, не победит.
Как каждый человек имеет свое личное настроение: то для каждого должен быть и исключительный род благих помышлений, особенно поразительных и возбудительных, или даже одно какое-нибудь господственное всепобеждающее помышление.
Стремительнее перебирай все представления, могущие возбуждать волю, и наиболее останавливайся на том, которое с первого раза стрелою пройдет сквозь твое сердце. Это твое: развивай его со всею живостию; оно спасет тебя.
Каждая страсть, каждая наклонность в основании своем имеет известное убеждение, которое прикрывает их от взора совести и холодного размышления или, лучше, которым сердце усыпляет совесть и обманывает рассудок. Например, в основании гнева всегда лежит мысль, что другой намеренно досаждает нам; в основании тщеславия – что все заняты нами; гордости – что мы лучше всех и прочее.
Для укрощения гнева и оскорблений надобно возродить убеждение: сам во всем виновен, ты стоишь всякого презрения и поношения; против тщеславия: никто на тебя не смотрит; против гордости: нет твари, презреннее тебя и прочее.
Всякое греховное движение держится в душе через ощущение некоторой приятности от него: потому, когда возбуждена неприязнь к нему, оно, лишаясь всякой опоры, само собою исчезает. Впрочем, это не всегда легко и не всегда возможно: легко поражать гневом помыслы, труднее – желания, но еще труднее – страсти: ибо сии сами суть сердечные движения.
Мучительно исправление: оттого душа и не видит утешений благодати, совершающей сие исправление.
Что с трудом достается, то дорого ценится и бдительно хранится.
Есть, по замечанию подвижников, какая-то непреодолимая сила, обращающая душу на саму себя, на свое достоинство и совершенство. Не доброе только дело, одна порядочная мысль, особенно при виде каких-либо недостатков в других людях, возбуждают душу хвалить себя пред собою, мечтать о своих трудах и делах духовных. Всем известна опасность такого надмения.
Дух человеческий по самой природе своей нестяжателен. Он бывает стяжательным от преобладания над ним души и требований телесных.
Бог есть любовь; потому только приобщившийся Ему имеет любовь и постигает ее.
Грешник теряет свободу. Невольник у греха, он повинуется ему во всем, как животное инстинкту.
Дух веры и благочестия родителей должно почитать могущественнейшим средством к сохранению, воспитанию и укреплению благодатной жизни в детях.
Архиепископ Рязанский и Касимовский СИМОН (в миру НОВИКОВ Сергей Михайлович) (1928–2006), русский, уроженец Ярославской области. В 1943 году окончил 8 классов средней школы, затем химико-механический техникум. С 1947 года работал на одном из предприятий г. Ярославля. В 1951 году поступил в Московскую Духовную Семинарию и по окончании ее в 1955 году – в Московскую Духовную Академию, которую закончил в 1959 году по первому разряду, со степенью кандидата богословия за сочинение по кафедре Священного Писания Ветхого Завета на тему «Митрополит Московский Филарет как истолкователь Священного Писания Ветхого Завета». 17 декабря 1958 года поступил в число братии Свято-Троицкой Лавры. 28 декабря того же года пострижен в монашество с именем Симона, в честь преподобного Симона Радонежского, ученика Преподобного Сергия. В 1959 году рукоположен в иеродиакона, а 12 апреля – в иеромонаха. С 1964 по 1965 годы – настоятель Преображенского храма Троицкого патриаршего подворья. С 1959 года был преподавателем Московской Духовной Семинарии, а затем Академии. В 1964 году утвержден в должности доцента по кафедре византологи. С 1965 по 1972 год был инспектором Московских Духовных Академии и Семинарии. 11 октября 1972 года был определен и 13 октября наречен епископом Рязанским и Касимовским. В 1978 году возведен в сан архиепископа. С 1990 года преподаватель Литургии в Рязанском православном духовном училище. Награжден орденами Русской Православной Церкви во имя св. равноапостольного великого князя Владимира II степени, Преподобного Сергия Радонежского I и II степени, князя Даниила II степени, Указами президента Российской Федерации Высокопреосвященный СИМОН награжден орденом Дружбы и юбилейной медалью «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», золотой медалью Российского фонда мира «За миротворческую деятельность». Архиепископ является почетным гражданином Рязани. 7 мая 2003 года владыка был зачислен на покой с определением места пребывания в Николо-Бабаевском монастыре, где и находился до своей блаженной кончины. Умер 1 сентября 2006 года.