Страница 49 из 91
– Возвращаясь к графу Финскому… – начал Уильям, разворачивая свиток. Похоже, он уже успел собрать информацию о Юхане, как я и просила. – Он приносит глубочайшие извинения за произошедшее и сожалеет о поведении своего брата.
– Нам-то что до его извинений? – воскликнул лорд Дадли, которому крайне не понравилось, что Юхан сидел рядом со мной на службе. – Пусть катится из страны вместе с Эриком!
– Есть еще кое-что, кроме извинений, – невозмутимо продолжал государственный секретарь. – Он просит руки королевы.
Советники загудели негодующе, словно встревоженный улей, в котором граф Финский основательно пошуровал палкой.
– Но в этом деле есть и новый оборот! – произнес Уильям, не обращая внимания на возмущение Совета. – Королева испытывает к графу личное расположение.
Я зажмурилась. Он все-таки это сказал!
– Что?! – взревел лорд Дадли.
– Королева питает к нему искреннюю симпатию, – повторил Уильям для тех, кто не расслышал и не поверил.
Я обреченно кивнула, чувствуя, как в меня впились взгляды советников. Не выдержав обвиняющего Роберта Дадли, подскочила и сбежала к окну. За мной последовал верный Роджер, загородил от Совета, готовый защитить от всех. До меня доносились обрывки разговоров.
Я же смотрела на зеленеющую траву парка Уайтхолла, мечтая сбежать, но понимала, что не имею на это права. Что еще за малодушие? Ведь именно сейчас решается не только моя, но и судьба всей Англии!
– Это означает, что королем все же станет швед?..
– Почему бы и нет?..
– Но шотландцы и граф Аррант…
– Шотландцы еще не принесли нам официальных извинений…
– Этот брак уж точно не разозлит Францию. Швеция – нейтральная страна…
– Тогда уж лучше кронпринц Дании…
– Граф Финский – не самая лучшая партия…
– Но и не самая худшая…
– Граф обходителен, хорош собой и, несомненно, хорошо образован…
– Но он же католик!..
– Дети шведского короля Густава Вазы воспитывались в терпимости ко всем вероисповеданиям…
– Он молод, и у королевы не замедлят появиться наследники. Особенно если она испытывает личное расположение…
Я взглянула на того, кто произнес эту фразу. Так и знала, что маркиз Винчестер, старый проказник, любитель щипать фрейлин за бока и попу.
Кажется, мысль о наследниках настроила Тайный Совет на мирный лад. Вскоре было решено: раз королева испытывает к графу расположение, то они одобрит этот брак.
– Спасибо! – поблагодарила я советников. – О браке пока что речь не идет, но Юхан ожидает моего предварительного ответа до отъезда из страны. Поэтому я просила сэра Сесила собрать о нем сведения. Насколько я понимаю, ничего предосудительного вы не нашли, Уильям?
Тот отрицательно покачал головой.
– Елизавета, умоляю вас передумать, – раздался страдальческий голос Роберта. – Почему вы не замечаете тех, кто вас любит?! Зачем искать счастье на стороне, если оно ждет вас в вашей же стране?
Ответом ему было ошеломленное молчание, которое я была не в силах прервать. Наконец раздались выкрики:
- Лорд Дадли, что вы себе позволяете?!
– Лорд Дадли, вы ведете себя возмутительно!..
– Раз вы так считаете, то я вынужден покинуть Совет! – подскочил он, кинув на меня отчаянный взгляд.
Наверное, стоило его остановить, но я промолчала, хотя на душе стало совсем плохо. Не дождавшись ответа, Роберт издал то ли стон, то ли проклятие и кинулся к выходу. Мне оставалось лишь смотреть, как за ним захлопнулись тяжелые деревянные двери.
Неужели он так сильно меня любит, что в отчаянии решил открыть чувства при всех? Или же это умелая игра на моих нервах? Но, что бы то ни было, лорд Дадли женат, а больше я не собиралась входить в одну и ту же реку дважды. Хватит, в Москве накупалась вдоволь!
– Поведение лорда Дадли недостойно занимаемой им должности! – в повисшей тишине раздался голос графа Арундела, давнишнего его неприятеля. – Я считаю, мы должны сегодня же обсудить вопрос о его отставке...
– Лорд Дадли останется при должности и при месте в Совете, – произнесла я тоном, не допускающим возражений. – Он сделал для Англии и королевы слишком много, чтобы мы отвернулись от него в момент, когда у него сдали нервы! Так же я прошу Совет забыть о произошедшем и сказанном в запале, словно ничего и не было.
– Елизавета, но он вел себя непростительно! – не сдавался придворный.