Нортенгерское аббатство (сборник)

Г-жа Аллен так долго облачалась, что в бальную залу они явились поздно. Сезон был в разгаре, зала полна, и дамы втиснулись внутрь, как могли. Г-н Аллен же направился прямиком в карточный салон, оставив дам в одиночестве наслаждаться давкой. Более заботясь о неприкосновенности наряда, нежели об удобстве протеже, г-жа Аллен пробиралась сквозь собранье мужчин у двери с поспешностью, кою только дозволяли потребные предосторожности; Кэтрин, однако, держалась пообок и столь прочно оплела рукою локоть подруги, что их не могли разъединить потуги бурлящего собранья. Впрочем, к великому своему потрясенью, Кэтрин узрела, что ходьба по зале отнюдь не избавляет от толчеи; таковая, пожалуй, возрастала по мере их продвиженья, хотя Кэтрин полагала, будто, отойдя от двери подальше, они с легкостью отыщут кресла и смогут в превосходном уюте наблюдать танцы. Сии мечтанья, однако, оказались далеки от действительности, и хотя посредством неутомимого усердья подруги выбрались к противоположной стене, положенье их не переменилось: они не видели танцоров, но лишь длинные перья дам. Они продолжали идти в поисках лучшей доли; неустанные усилия и находчивость вывели их наконец в проход за самой высокой скамьею. Здесь толпа отчасти поредела, и посему юной г-же Морлэнд открылся обширный вид на собранье внизу и на все опасности ее недавнего похода сквозь оное. Зрелище было великолепное, и Кэтрин впервые за вечер почувствовала себя на балу; ей хотелось танцевать, однако в зале не обнаруживалось ни единого знакомца. Г-жа Аллен делала все, что в подобной ситуации возможно, то и дело весьма безмятежно повторяя:

– Жаль, дорогая моя, что вы не танцуете, – хорошо бы вам найти партнера.

Некоторое время юная подруга была ей за подобные желания признательна, однако повторялись они столь часто и оказались столь бездейственны, что Кэтрин в конце концов утомилась и больше г-жу Аллен не благодарила.

Но ненадолго обрели они возвышенный отдых, коего с таким трудом добивались. Вскоре все зашевелились, направляясь пить чай, и подруги принуждены были толкаться вместе с прочими. Кэтрин уже отчасти расстроилась – ее изнурял неотступный напор людей, совокупность лиц коих вовсе не представляла интереса и с коими она была столь бесконечно незнакома, что не могла утишить досаду заточенья обменом парой слов с другим узником; а когда они все-таки прибыли в чайную залу, Кэтрин стало еще неловче, ибо не нашлось группы, к коей можно было присоединиться, знакомца, к коему обратиться, джентльмена, кой поухаживал бы за ними. Г-н Аллен не показывался, и, тщетно поискав более уместного положенья, подруги вынуждены были усесться в конце стола, где уже расположилось большое общество; заняться им было нечем и разговаривать, за исключеньем друг друга, не с кем.

Едва они уселись, г-жа Аллен поздравила себя с тем, что оберегла платье от пагубы.

– Было бы крайне возмутительно его порвать, – молвила она, – не правда ли? Такой тонкий муслин. Я, например, во всей зале не увидела ничего лучше, уверяю тебя.

– Как это неудобно, – прошептала Кэтрин, – что у нас тут нет ни единого знакомца!

– Да, моя дорогая, – совершенно невозмутимо ответствовала г-жа Аллен, – в самом деле весьма неудобно.

– Что нам делать? Джентльмены и дамы за столом глядят на нас так, будто не понимают, зачем мы сюда явились, – мы как будто навязываемся их обществу.

– Да уж, действительно. Сие весьма неприятно. Хорошо бы у нас тут имелось множество знакомцев.

– Хорошо бы у нас имелось хоть сколько-нибудь – нам было бы к кому подойти.

– Совершенно верно, дорогая моя; знай мы хоть кого-то, мы бы присоединились к ним тотчас. В прошлом году сюда ездили Скиннеры – жаль, что теперь их нет.

– В таком случае нам, быть может, лучше уйти? Видите, для нас нет чашек.

– В самом деле нет. Как досадно! Но, полагаю, нам лучше посидеть смирно – в подобной толпе ужасная сумятица. Как у меня прическа, дорогая моя? Кто-то толкнул меня и, боюсь, повредил мне куафюру.

– Нет-нет, она замечательно смотрится. Но, дорогая госпожа Аллен, тут столько народу – вы совершенно уверены, что никого не знаете? По-моему, вы должны знать хоть кого-нибудь.

– Никого не знаю, честное слово, – очень жаль. Хорошо бы здешние мои знакомства были обширны; я желала бы сего всем сердцем – тогда я нашла бы тебе партнера. Хорошо бы тебе потанцевать. Взгляни, какая странная дама! Какое чудное у нее платье! Как старомодно! Ты посмотри на спину.

Спустя время сосед предложил им чаю; предложенье было с благодарностью принято, и это привело к пустячной беседе с сим джентльменом; то был единственный раз за весь вечер, когда с подругами заговорили; в следующий раз подобное произошло, когда по завершеньи танца г-н Аллен разыскал их и составил им общество.

– Ну-с, госпожа Морлэнд, – немедленно молвил он, – надеюсь, бал выдался приятный.

– Весьма приятный, – отвечала Кэтрин, вотще пытаясь скрыть отчаянный зевок.

– Жаль, что ей не удалось потанцевать, – прибавила его жена. – Жаль, что я не могла найти ей партнера. Я тут уже говорила, как было бы приятно, если б Скиннеры сюда поехали этим летом, а не прошлым, или если бы приехали Пэрри – они же как-то обмолвились, – и она могла бы потанцевать с Джорджем Пэрри. Как прискорбно, что у нее нет партнера!

– Надеюсь, в иной вечер все обернется удачнее, – вот чем утешил ее г-н Аллен.

Когда окончились танцы, общество рассеялось – достаточно, чтобы оставшимся хватило места расхаживать с некоторым удобством; настала минута, когда героине, коя в событьях вечера играла не слишком заметную роль, надлежит обрести вниманье и восхищенье. Всякие пять минут, отчасти прореживая собрание, отчетливее являли взору ее прелести. Ныне ее лицезрели многочисленные молодые кавалеры, коим не случалось очутиться подле нее прежде. Ни один, однако, при виде ее не содрогнулся в восторженном изумленьи, никакой шепот настойчивых расспросов не прокатился по зале, и ни единожды никто не назвал нашу героиню божеством. Впрочем, Кэтрин выглядела превосходно; если б нынешнее общество узрело ее тремя годами ранее, теперь все сочли бы ее чрезвычайной красавицей.

На нее тем не менее взирали, и не без восхищенья: она сама слышала, как двое джентльменов объявили ее миловидной барышней. Слова сии подействовали надлежащим манером; Кэтрин тотчас сочла вечер отраднее, чем ей виделось прежде, скромное ее тщеславье было удовлетворено, и за сию простую похвалу она была признательна двоим юношам более, нежели была бы признательна достоподлинная героиня за пятнадцать сонетов, воспевающих ее прелести; Кэтрин садилась в портшез, всеми довольная и совершенно ублаготворенная вниманьем общества, доставшимся на ее долю.

Глава III

Ныне всякое утро несло с собою обыденные повинности: надлежало посетить лавки, обозреть очередной городской квартал и посетить бювет, где обе дамы час расхаживали туда-сюда, всех разглядывая и ни с кем не заговаривая. Желанье завести многочисленные знакомства в Бате по-прежнему одолевало г-жу Аллен, и она выказывала таковое после всякого свежего доказательства – имевшего место ежеутренне – своего незнакомства ни с кем вообще.

Они посетили и «Нижние залы», где судьба оказалась благосклоннее к нашей героине. Распорядитель бала представил ей танца ради весьма благородного молодого человека именем Тилни. Лет двадцати четырех – двадцати пяти, довольно высок, пригож собою; г-н Тилни обладал очень умным и живым взором и, если и не был совершенно красив, немало к сему приближался. Манеры его были хороши, и Кэтрин сочла, что ей широко улыбнулась удача. В протяженьи танцев им редко выдавался шанс побеседовать, но усевшись пить чай, Кэтрин узрела, что партнер ее обаятелен не менее, чем уже ей представляется. Говорил он красноречиво и воодушевленно – и в повадках его обнаруживались лукавство и любезность, кои интересовали юную деву, хотя вряд ли были ею понимаемы. Некоторое время поболтав о том, что естественно проистекало из обстановки, он внезапно обратился к Кэтрин следующим манером: