Страница 9 из 9
– Молли, послушай. Я рад, что это оказалась именно ты.
Не веря, Хупер воззрилась на бледное доброе лицо. Шерлок плавно сократил меж ними расстояние, практически касаясь её лица своим.
- Что, не насытился ещё? Вошёл во вкус? – дрогнувшим голосом попыталась остановить его Молли, но сарказм растаял, лишь только она взглянула в эти мягкие изумрудные пучины глаз, светящихся неподдельной нежностью.
– Доверься мне, – прошептал Шерлок, и через мгновение лепестки девичьих губ накрыл невесомый поцелуй эльфа.
***
Небо – бархатный полог Ночи… Переливаясь оттенками индиго, оно надёжно укрывает луг заманчивыми, но мимолётными сновидениями.
Любовники опускаются в высокую траву, и, словно во сне, одежда спадает с их тел. Никаких обещаний, о любви ни слова, лишь всепоглощающая нежность, смывающая безобразный шрам похотливой страсти в сердце. Рождённые землёй и обласканные блеском небесных светил, любовники опускаются в высокую траву.
Луна – серебряное зеркало Солнца… Кто повесил её так высоко, что дух захватывает? Море Облаков и Море Спокойствия плещатся в кратерах невидимыми волнами девственно-бледного света в такт неспешным движениям двоих на земле.
Любовники скользят в высокой траве, даря друг другу невесомые ласки. Он трепещущим языком очерчивает мягкие изгибы женского тела. Её певучие руки обвивают сильный торс, беспорядочно порхая по спине и груди. Очищаясь в полночной сказочной неге, любовники скользят в высокой траве.
Звёзды – сияющие слёзы Луны… Разбрызганные по чёрно-фиолетовой бесконечной глубине неба, они протягивают свои тонкие лучи к двоим на земле.
Любовники неспешно двигаются в высокой траве, и тихие сладострастные стоны сливаются с хрустальным звоном звёздного сияния. Отблески луны отражаются от их слитых воедино обнажённых тел. Благодарно проникая и доверчиво принимая, любовники неспешно двигаются в высокой траве.
Ветер – солёный вздох Океана… Прохладный порыв расправляет крылья Созвездию Лебедя, и тот уносится прочь в неизведанные дали. Лёгкое дуновение приятно оглаживает разгорячённые тела двоих на земле.
Любовники тесно сплетаются в высокой траве, и также тесно сплетаются их мысли и души. Ароматы ландыша, полыни и тимьяна волнами накатывают на них, обволакивая сознание. Блаженно утопая в шелковистой истоме, любовники тесно сплетаются в высокой траве.
Травы – шелестящие струны Луга… Ветер прохладными пальцами перебирает облитые серебром звёзд стебли мятлика и первоцвета, извлекая причудливую симфонию пряных запахов и травяного шороха.
Любовники впитывают магию момента и первозданную чистоту природы вокруг. В каждом нарастает присутствие другого, свершённость переполняет их, и в ней тонут все горести, испытания и одиночество. Единственное настоящее вечное «сейчас» уносит их в водоворот волшебного бледного лунного света.
Стрекотание насекомых – колыбельная Ночи… Таинственные обитатели шёпотом делятся с двоими на земле тайнами флоры и фауны, восхищенные свершившимся пиком.
Любовники глубоко дышат в высокой траве. Безмолвные, они долго лежат, пока не испаряется их пот. Букашки бегают по их нагим телам, а кузнечики и сверчки убаюкивают двоих мелодичным стрёкотом. Каждый изумляется простоте и чистоте вечного мгновения, безмолвному любовнику рядом, безграничности вокруг и безграничности внутри. Взявшись за руки, любовники наблюдают, как невыносимо медленно плывёт небо над их головами.
Луг продолжает петь колыбельные, океан продолжает дышать, луна – лить сияющие слёзы, а родное сердце продолжает стучать рядом в высокой траве.
***
Проказливый солнечный лучик тёплым языком лизал щиколотку. Лениво пошевелив ногой, Молли открыла глаза: уютный грот наполнен полуденным светом, океан неспешно плещется в нескольких метрах от порога рыбацкого жилища. Сев на смятом стареньком одеяле, девушка заметила, как ветер треплет просторную светлую рубашку на спине Шерлока, задумчиво сидящего на берегу у самой кромки воды. Девушка осторожно спустилась по камням на золотистый песок, подошла к мужчине, скользнула рукой по его плечу и, как есть нагая, зашла в воду, рассекая руками аквамариновую гладь, благодатно прогретую полуденным солнцем.
Они провели этот день, словно во сне: бродили нагие по лугу, пили из ручья, ели дикие яблоки и сливы, впитывали каждой клеточкой тела головокружительные просторы долин и лесов. Шерлок сделал для Молли венок из огромных вьюнов, которые собрал на берегу лесного ручья. Если обычные цветки вьюна размером не больше дюйма, с розовыми полосками, отчего они напоминают круглые тенты над пластиковыми столами кафе, то эти цветки были необычно большими и чисто-белыми, насытившимися влагой из плодородной земли. Хоть вьюны через полчаса увяли, они были прекрасней любых орхидей. Эфемерный венок Молли будто был сделан из нежных кружевных нижних юбок фей, что кружили над цветущей долиной.
День и ночь миновали незаметно, и на рассвете детектив с девушкой отправились к условленному месту на пристани, где их должен был встретить Лестрейд. В ожидании сотрудника Скотланд-Ярда, Хупер обратилась к Холмсу:
– Когда началась гроза, и все стали убегать из пещеры, я заметила под стеклом на каменном постаменте книгу. Шерлок, это была «Книга захватов Ирландии».
Сыщик нахмурился:
– Ты в этом уверена?
– Уверена. Бёрк продал собственным убийцам нечто другое. Я вспомнила, что ты упомянул о другой пропавшей книге – сборнике стихов Карема. Пока ты был занят поисками убежища, я отправила СМС Лестрейду и узнала, как выглядел этот сборник. Это был небольшой пухлый том в бордовой обложке.
– Тот самый, что продал Бёрк перед смертью, – Шерлок долго молчал, обдумывая услышанное, а затем с невесёлой миной резюмировал:
– За убийством менеджера стоит могущественная сила, возможно, человек или организация. Они посулили Бёрку, как члену клуба «Мерроу», помощь в краже «Книги Захватов», если тот в придачу украдёт для них сборник стихов. Затем убрали его, как единственное звено, связывающее их с кражей, а также разгромили обиталище лжерусалок. Они использовали наивных любителей сказок и с лёгкостью нанесли по ним сокрушительный удар. Может, у них были личные счёты, а может, решили просто распугать на всякий случай.
- Шерлок, записка! - Молли озарило. - “Встретят на суше рассвет!” Абигейл рассказывала, что по легендам появление мерроу на суше означает шторм. Русалки боятся грозы и выходят на берег, чтобы переждать бурю. Думаешь, убийцы Бёрка послали эту записку мерроу? Тогда таинственная организация не лишена чёрного юмора.
Холмс одобрительно кивнул:
- Я понял это, когда женщина Фэнтона упомянула о записке и своих подозрениях.
- Для чего убийцам было отправлять такое послание?
- Возможно, чтобы подтолкнуть русалок к ритуальной краже. Истины мы никогда не узнаем.
– Но для чего неизвестной могущественной организации понадобилось первоиздание малоизвестного бельгийского поэта, да ещё такой дорогой ценой?
– Не имею ни малейшего представления…
***
Они стоят на одиноком пирсе, держась за руки, и наблюдают, как предрассветное небо умывается в океане. Ещё не потекло червонное золото солнца из-за восточного склона, ещё не заискрились бриллиантами капли росы. Природа замерла в ожидании рождения очередного дня. Самый спокойный час перед восторженным всплеском.
В эти драгоценные минуты два человека на пирсе ощущают, что окружающие их земляные склоны, облака и волны - это и есть истина существования, а предыдущая жизнь в городской клетке лишь детская игра.
Шелест прибоя – шёпот мира. Прилив и отлив – вдох и выдох. Высь небосклона – свобода души…
Вдыхая горьковатую соль вольных океанских гребней, они ощущают бесконечное единение с природой. Душа покидает тело и растворяется в окружающей материи. Она живёт в пенных брызгах прибоя, мшистом береговом склоне, в каждой ракушке, каждой песчинке, каждом вскрике чаек и малиновом росчерке зари.
За горизонтом начинается новое начало, бесконечность сменяет бесконечность, оставляя за собой чистый лист. Они исцелились и могут начать всё заново. Сердце каждого познало сердце другого, теперь меж ними абсолютная открытость. Внутри нет ни скверны, ни огня, ни ненависти – там лишь тихая безбрежная гладь, где есть место для надежды…