Птица Смерти

– И ладно он там хотя бы просто гулял или изучал развалины. Так нет же. Позавчера я нашла Шерлока подвесившимся за ногу, без сознания. С тех пор и стала к себе привязывать шального.

– Я всего лишь заснул, пока ставил опыт, – подал голос мальчик. – Пустяк такой.

– Поэкспериментируй мне ещё так, выпорю, – пригрозила Аманда.

– Ой, – воскликнула неожиданно Мо. – Кажется, там моя тётя.

Художница указала в даль береговой линии на высокую женщину в узком слегка старомодном платье.

– Тётя отпустила меня вместе с детьми на утреннюю прогулку, но обещала забрать до ланча. Хотите поздороваться?

– С радостью! – бодро пробасила дама и, покряхтывая, поднялась на ноги, увлекая за собой детей.

Аманда уже махала рукой спешившей женщине, и Вирджиния Хупер, кажется, подала ответный жест даме. Воспользовавшись паузой, Шерли быстро наклонился к лицу Мо и запальчиво прошептал:

– Сейчас они не оставят нас без присмотра ни на миг. Но через неделю приходи к подножию Бежевой скалы, и я покажу тебе настоящую «птицу смерти».

– Но ведь Бежевая скала совсем рядом, – тем же заговорщицким тоном прошептала Мо, – совсем рядом с Острым Обрывом?

– Именно. Твоя тётя идёт! Вот, держи это!

Мальчик быстро сунул художнице в руку клочок то ли бумаги, то ли тряпицы.

– Это карта, как добраться до Скалы. Сам сделал. Запомни: в следующую субботу, сразу после ланча, когда всё отправятся отдыхать.

– Но как же я уйду без присмотра?

– Придумай! Ну, всё…

Шерли резко отпрянул, чтобы мать, чего доброго, не заподозрила заговор между детьми. А Мо вежливо улыбалась двум дамам, сжимая в кулачке клочок, обещающий ей много таинственного…

Лондон, Англия, 20**-й год.

Чёрная вуаль дождя спеленала Бартс в тугие объятия. Спускаясь с ночного неба, струи чернёного серебра хлестали по лепнине фасада, загнав молодую женщину под крохотный козырёк служебного входа. В полуподвальном помещении морга сигнал связи то и дело пропадал, поэтому ей приходилось жаться здесь, тревожно вглядываясь в густой воздух, обитый траурной темнотой дождевой завесы. Будто и не покидала своей обители, вдруг подумала женщина.

– Катафалк прибудет с минуты на минуту. Когда ты подойдёшь? – почти прокричала в трубку она, перекрывая шум стихии. – Шерлок, прошу, не заставляй меня встречать «посылку» одной. Ты ведь знаешь, что это незаконно.

- Боюсь, ничего не выйдет, Молли. Я сейчас в Сиднее.

– Ты сейчас… где!? – Хупер решила, что ослышалась или заснула от усталости, и ей снится кошмар. – А как же наш уговор? И назначенная встреча?

Не мог же, в самом деле, детектив так подвести её, бросив на произвол и даже не предупредив?

Голос Холмса невозмутимо ответил:

– Я предупреждал тебя ещё шесть дней назад. Когда в морг привезли последнюю жертву Свежевателя - вспоминаешь? Мои последние сводки показали, что после этого маньяк немедля бежал в Австралию.

– Шерлок, я тогда лишилась чувств, – горько усмехнулась Молли. – Ты сообщил мне об отъезде, даже не заметив этого?

На том конце повисло долгое красноречивое молчание. Слышен был лишь похоронный марш капель, отскакивающих от асфальта. Подол бежевого пальто безнадёжно промок, ледяной ветер трепал выбившиеся из-под берета волосы. Хупер внезапно почувствовала себя измотанной и одинокой.

Шерлок, совершенно не терзаясь угрызениями совести, с лёгкостью бросил её одну наедине с тяжёлым делом, касающимся, к слову, их обоих.

С тех пор, как закончилось расследование, которое Холмс впервые провёл вместе с Молли, и только с ней, прошло два месяца. Но Хупер казалось, что целую вечность назад они вернулись из Ирландии, этого Изумрудного острова тайн и легенд, куда тянулись нити этого необычного дела. Началось всё с того, что, временно лишившись напарника из-за его травмы, Шерлок взял с собой Хупер, как сведущую в ирландской мифологии. Но Молли и представить себе не могла, чем обернётся им эта поездка. Что те, кого они преследовали, окажутся чудаковатым обществом любителей мифов о русалках. Что у этих полубезумных фанатиков есть особый ритуал – соитие двух влюблённых в честь их богини Дану. Что Холмса и Хупер разоблачат и в назидание заставят его осуществить. И что после, когда Молли сгорала от стыда, Шерлок сам проявил к ней нежность и желание близости.

Хупер стянула ворот пальто от злых влажных укусов ветра, вспоминая и стараясь осознать, что же всё-таки было между ней и Шерлоком. Да, они дважды занимались любовью, один раз поневоле, второй – чтобы изгладить впечатления первого раза и поддержать друг друга после всех злоключений. О любви и отношениях тогда не было сказано ни слова. Лишь лунный свет, мелодия луговых трав и бесконечная ночь на двоих – вот что было у них. Но нечто ещё произошло между патологоанатомом и детективом на Изумрудном острове. Хупер впервые ощутила человечность Шерлока по отношению к ней, ещё до переломного ритуала. Всего лишь несколько порывов заботы, внимания и немного тепла его тела, отданного ей без всякого умысла.

В Лондон молодые люди вернулись обновлённые, неуловимо связанные друг с другом, открытые для… Для чего именно? Хупер ни в коем случае не давила на детектива, но огонёк надежды на счастье в её душе было уже не потушить. Холмс же переменился к ней куда серьёзнее. Иссяк поток его обычных подколок, испарилась небрежность, с которой он раньше принимал её помощь. Шерлок, как человек, увидел в ней близкую душу; как мужчина, он увидел в ней женщину. Обращение детектива с ней было крайне мягким и порой рассеянным. Молли помнила, как Джон Ватсон, забавный добродушный друг Холмса, с открытым ртом встречал эту перемену.

Так продолжалось около месяца, а после Шерлок начал пропадать из Лондона, и никто из его малочисленных знакомых не был в курсе причины. Отлучки становились чаще и длительнее. Детектив объяснял их нуждами нового расследования, но деталями с ней не делился. Тон его становился холоднее и отчуждённее. Лишь из газет Молли узнала, что в окрестностях Лондона орудует маньяк, сдирающий со своих жертв кожу, и что «известный сыщик-консультант с головой погружён в поиски Свежевателя».

Надежды Молли таяли как дым. Возможно ли, что всё происшедшее меж ними было лишь наваждением? А теперь Холмс вернулся к привычному образу жизни и страстям, где есть трупы и кровавые безумцы, а она для него ныне не важнее траектории какой-нибудь далёкой звезды, в лучах которой они когда-то купались?

Молчание в трубке затянулось, но слова горечью встали в женском горле. Шерлок только что невзначай обронил, что разговаривал с бесчувственным телом Молли, даже не заметив этого, настолько ослепило его новое дело.

– Желаю удачи в поисках маньяка, – наконец, выдавила из себя Хупер. И мысленно добавила, что Шерлок мог хотя бы проявить интерес к другому делу, которое поручили им обоим. В конце концов, чем одна загадка хуже другой? Но, главное, как туманно намекнул заказчик, новое расследование могло каким-то образом быть связано с их Ирландским делом, которое, к слову, получило в Лондоне огласку из-за своей необычности. Поэтому женщине было вдвойне больнее, что Шерлок сейчас игнорирует любую связь с их волшебно проведённым временем в Ирландии.

До Холмса же, кажется, наконец, дошло, что его поступок отдаёт подлостью.

– Если бы не Свежеватель, я бы остался. Молли, мне жаль, – с большей, чем прежде в разговоре, мягкостью произнёс баритон. – Я… думаю, ты справишься без меня.

– Правда? Шерлок, я тоже…

Договорить Хупер не успела. Едва поверх её слов прозвучало торопливое «пока», как в трубке раздался сигнал отбоя. Вот и всё. Молли ещё пару секунд, не веря, не отнимала от лица телефона, но слышен был теперь по-прежнему только монотонный марш капель, отбивающих панихиду по её разбитому сердцу.

Или не только он?

Патологоанатом прислушалась и, действительно, сквозь шум ливня различила гул автомобильного мотора. Фары пробили угольно-чёрную водяную завесу, и через несколько секунд длинный тёмно-лиловый катафалк плавно припарковался в паре метров от крыльца. Дверцы открылись, и двое молодых парней неохотно вылезли под дождь.