Джекс (ЛП)

— Что вы сказали?

— Не могли бы вы переслать мне фото этого типа на хэндиком? — Джекс указывает на маленький компьютер на запястье.

Марк кивает, и не проходит десяти секунд, как над «часами» Джекса парит трехмерное изображение убийцы Седрика.

Марк снова что-то печатает как сумасшедший на своем планшете.

Джекс берет меня за руку и толкает к двери.

— Надо уходить. Я получил, что хотел…

— Минуточку… Когда еще у меня будет такая возможность…

По-видимому, Марк пересылает еще какие-то данные.

Джекс оттаскивает его от ящика, передача данных прерывается.

— Мы уходим.

— Сейчас!

— Нет, прямо сейчас! Что еще вы надеетесь найти?

— Снаружи что-то происходит. Сообщение между двумя городами-побратимами уже несколько недель прервано, полеты шаттлов отменены.

— Почему?

— Понятия не имею, я как раз собирался это разузнать. Я связался с доктором Нассау из Роял-Сити. Мы вместе писали одну исследовательскую работу, и он собирался прилететь ко мне с визитом. Сенат утверждает, что неисправен спутник, поэтому не работает навигационная система шаттлов, но я в это не верю. Я смог перехватить радиограмму снаружи, правда она была едва понятной, но мне кажется, города были захвачены людьми из Аутленда.

Я шумно втягиваю воздух.

— О боже, снаружи идет война, а мы ничего об этом не знаем?

— Возможно, даже повстанцы знают больше, — раздраженно говорит Джекс, — но нам действительно пора уходить!

Марк поспешно собирает свои вещи, и мы снова спускаемся в канализацию. Джекс запечатывает дверь. Затем он поворачивается к Марку.

— Я выведу вас на Мол-стрит, там есть лестница, ведущая прямо в общественный туалет — вы можете появиться незаметно.

Марк кивает.

— Спасибо.

— Я должен благодарить вас, мистер Ламонт, — говорит Джекс. — Я стал на шаг ближе к убийце моего брата.

* * *

Мы несколько минут идем в темноте, и я удивляюсь, каким образом Джекс может без света видеть дорогу. Внезапно он хватает Марка за воротник и прижимает к стене.

У Марка из рук выскальзывает фонарик, и я слышу, как Марк задыхается.

— Джекс, что ты делаешь? — Мое сердце бешено бьется, у меня и так уже передозировка напряжения. Я быстро поднимаю фонарик и направляю свет на мужчин. Джекс щурится и с подозрением смотрит на Марка, чье лицо уже стало малиновым. Он в панике хватает ртом воздух и цепляется за руку Джекса.

— Отпусти, ты же убьешь его! — Я кладу ладонь ему на руку и чувствую жесткие мышцы. До моего сознания снова доходит, что Джекс — машина для убийства. Всё его тело предназначено для этого.

Он медленно ослабляет хватку, и Марк лихорадочно старается отдышаться.

— Вы с ума сошли? Я вам помогаю, а вы хотите меня убить, так что ли?

— Я не доверяю вам, — рычит Джекс.

— Пожалуйста, отпусти его, — умоляю я, всхлипывая.

— Если он сдаст нас, здесь уже через минуту будет толпа Воинов, и у нас не останется ни единого шанса скрыться.

Я могу понять его и его страхи и высоко ценю, что он хочет защитить мою жизнь, но Марк достаточно часто доказывал, что он на моей стороне.

— Он не предаст нас, — отвечаю я дрожащим голосом. — Совершенно точно нет.

Марк пытается отодрать от себя руку Джекса, но тот всё еще не отпускает его.

— Кто может гарантировать, что он не сдаст нас?

— Я даю слово! — Взгляд Марка отчаянно блуждает между мной и Джексом. На его лбу капли пота. — Кроме того, я и сам уже влип, помогая вам.

— И почему вы это сделали? — шипит Джекс. — Очень интересно было бы узнать.

— Потому что Саманта очень дорога мне, и я давно уже не одобряю действия правительства. — Его напряженное лицо выражает отвращение, гнев и разочарование. — Я врач, и мне не нравится, как они унижают достоинство заключенных. Мне это отвратительно.

«Мои слова», — думаю я, и знаю, что мы действительно можем доверять Марку. Полагаясь на сказанное им. Много ли людей там наверху, которые думают так же, как мы?

Наконец Джекс отпускает его.

— Попытаешься нас обмануть, и станешь первым, кому я сверну шею.

— Хватит, Джекс! — говорю я сердито и обнимаю Марка. Может быть, мы видимся в последний раз. — Спасибо за всё, Марк!

— Я желаю тебе всего хорошего, Саманта, — шепчет он мне на ухо. — Не давай себя в обиду этому грубияну.

— Он только хочет меня защитить. Я видела, каким он может быть мягким. — Джексу явно не нравится, что мы шепчемся, и он говорит грозно:

— Нам надо идти, Сэм.

Но мы с Марком игнорируем его. Джексу следует понять, что он не должен вести себя как дикарь.

— Если тебе снова понадобится моя помощь, ты в любой момент можешь прийти ко мне, — говорит Марк, не глядя на Джекса. — Если аутлендеры действительно устроили заговор против горожан, здесь тоже скоро начнется война.

— Джекс защитит меня, я уверена. — Я целую Марка в гладко выбритые щеки, шепчу ему еще одно «спасибо» и отстраняюсь.

Он пальцем указывает на Джекса:

— Заботься о ней как следует, Воин! А теперь выведи меня отсюда.

Джекс разворачивается, бормоча себе под нос что-то похожее на грязное ругательство, и я со вздохом следую за ними.

Мужчины…

Но слова Марка пугают меня. Война? Надеюсь, до этого никогда не дойдет…

Глава 6. Под землей

— Что теперь будем делать? — спрашиваю я, после того как мы вывели Марка на поверхность и снова идем по канализации. Джекс забрал фонарик и выключил его. Он крепко держит меня, потому что я вообще ничего не вижу. По крайней мере, его большая рука вселяет в меня уверенность.

— Будем искать повстанцев. Может быть, найдем по заданным на сетке координатам. Седа связывало с ними больше, чем он рассказал мне, поэтому я должен разузнать подробнее именно у них.

— Они убьют тебя! — Я всё еще злюсь на Джекса за то, как он обращался с Марком, но не хочу, чтобы он сломя голову несся к своей погибели. — Ты — Воин, это поймет даже слепой, а повстанцы ненавидят вас.

— У меня нет выбора. Тебе, скорее всего, они ничего не сделают, ты по-прежнему одна из отверженных, но я не хочу полагаться на это. Поэтому прежде, чем мы достигнем нужного квадрата, я отведу тебя в тоннель, который ведет наверх, и дам код для разблокирования.

Он хочет бросить меня? Теперь, когда у него есть изображение убийцы, я ему больше не нужна, или как? Я скриплю зубами от ярости.

— Я никуда не пойду без тебя, одна я не проживу и трех секунд. Или меня сразу вновь запрут в тюрьме.

— Ты можешь обращаться с каким-нибудь оружием?

— Конечно, нет. — Разве что, оружием является сама женщина, но у меня нет опыта в этом. Похоже, я не настолько привлекательна для Джекса, как он говорит, иначе он не стал бы отсылать меня прочь. Но моя внешность — это всё, чем я могу его удержать. Мне становится страшно при мысли, что придется рассчитывать только на себя, и я пытаюсь справиться с нарастающей паникой. У меня действительно больше никого нет, даже семьи. Моя мать растила меня одна, с тех самых пор, как получила разрешение на беременность. Я понятия не имею, кто мой отец, сперма была привезена из другого города. Но мне всегда это было безразлично, потому что моя мама была замечательной матерью. К сожалению, три года назад она умерла от инсульта.

Всю церемонию кремации я проплакала, и мне понадобился год, чтобы залечить дыру в сердце. Марк очень помог мне в то тяжелое время.

Может быть, это даже к лучшему, что моей мамы больше нет в живых. Если бы она узнала, что ее дочь превратилась в рабыню…

Джекс сжимает мою руку.

— Я знаю, что ты злишься на меня из-за Марка, но я больше никому не доверяю.

— И мне тоже? — спрашиваю я тихо. Я не хочу опять разрыдаться при нём, но мысли о маме разбередили старую рану.

Он мягко сжимает мои пальцы.

— Ты не представляешь опасности.

— Ну, спасибо большое! — отвечаю я сердито, и когда вдруг на что-то натыкаюсь, это злит меня еще больше, даже когда хватка Джекса становится сильнее. Я вытягиваю руку, чтобы обойти это нечто. — Скажи на милость, ты вообще видишь, куда мы идем?