Страница 4 из 7
Или еще – из телефонного общения. «Батюшка, я что-то не так сделала?» Читаю это неожиданное смс и просто не понимаю, в чем дело. Следом: «Простите меня, я Вас очень прошу, простите!» Через несколько минут: «Я подумала и поняла, батюшка, что я это заслужила». Чуть позже: «Я исправлюсь.
Я понимаю, что Вы не хотите мне отвечать, но все же…» А я, конечно, не только не обижался, но никак и в толк взять не могу, с чего человек все это пишет. Мой рабочий день нередко занимает 12–14 часов – это и послушание настоятеля храма, и руководство епархиальным информационно-издательским отделом, и деятельность военно-патриотического клуба «Патриот», и общение с людьми, которые к священнику приходят… Все, с кем мы работаем, об этом знают. И если я даже и к вечеру не смог ответить на звонок, поскольку ни минуты свободной, ни сил не было, большинство это воспринимает с пониманием. Но кто-то готов звонить пять раз, десять раз, пока я не брошу все свои дела, чтобы поговорить. А кто-то умудряется написать десять-пятнадцать сообщений, которые мне приходится читать за рулем, поскольку они без конца звенят, и из которых я понимаю, что ничего срочного у человека нет, но он, пока я не мог ответить, уже успел обидеться, потом сочинить себе какую-то вину, из-за которой я, по его мнению, с ним не общаюсь, осознать, что он это заслужил, попросить у меня прощения, потом опять обидеться – и продолжает требовать у меня уже на все это ответа. А потом еще в личном разговоре горько сетует, что наши взаимоотношения не сложились, что я не воспринимаю его как внутренне близкого человека. Но с чего близость-то начинается…
Порой очень показательно бывает, как кто-нибудь общается, допустим, с кошкой. Один подзовет ее, погладит, за ухом почешет – и кошка мурлычет уже, примостилась у него на коленях и не уходит.
А другой берет эту несчастную кошку и как-то так начинает ей пытаться сделать приятно, что она от него бежит. И вроде бы никак он не злодействовал – за хвост не тянул, в глаз не тыкал. Но неумение вызвать положительный отклик при общении даже на таком уровне сказывается. И это уже, безусловно, болезнь души. И у детей некоторых душа бывает уже таким образом повреждена – ребенок, желая привлечь к себе внимание, делает другому такое, что тот только плачет и убегает. Я видел как-то мальчика, который самосвалом ударил сверстника по голове – так, что нанес травму. Его спрашивают: «Ты зачем мальчику голову разбил? Что он тебе сделал?» – «А я хотел, чтобы они со мной играли…»
Или вот юноша хочет познакомиться с девушкой, но избирает способ не то что неподходящий, а прямо оскорбительный. В школе он, чтобы привлечь внимание девочки, дергал ее за косу или давал пинка, так что она в сугроб летела. И теперь он другого способа не знает, делает, по сути, то же, разве что без пинков. Делает ей непристойное предложение, например. Он что, плохо к ней относится? Нет, это просто единственный шаг к общению, который ему приходит в голову.
Или бывает, что человек как какую-то мантру повторяет во всех разговорах: «Я одинок, я одинок, одинок…» Это тоже явный признак духовной болезни. Как правило, этот человек на самом деле хочет быть одиноким. Ему нравится от этого страдать, нравится себя и других этим мучить. Он какое-то ненормальное наслаждение находит в том, чтобы других в своем одиночестве убеждать и упрекать. И конечно, не стоит становиться участником этой игры. А суть такого состояния – патологический замкнутый круг гордости. Она всегда присутствует, когда человек что-то всему миру упорно доказывает. И результат этого доказывания, как правило, противоположный.
Очень важно время от времени себя спрашивать: «А мне самому было бы хорошо, если бы рядом со мной был такой человек, как я?» И помнить: на самом деле люди всегда ищут тех, с кем хорошо. Тех, от кого могут почерпнуть утешение, радость, помощь. Если ты становишься таким, то и люди придут, и будут рядом. Обязательно.
Одиночество в семье
Брак не с Небес
Тему одиночества в семье, наверное, надо начать с того, что нередко семьи сегодня складываются совершенно случайным образом. Поговорка, гласящая, что браки заключаются на Небесах, с духовной точки зрения ошибочна – браки заключают люди, и заключают порой и неразумно, и безответственно. Неразумно – значит, друг друга по-настоящему не узнав, не поняв, вместе с тем не поняв и самих себя и в себе не разобравшись. И порой рядом живут два человека, у которых на поверку – практически ничего общего. Они могут впоследствии оба прийти в Церковь, или, может, кто-то один из них, но это ничего не изменит в ощущении одиночества в семье, если они глубоко не изменятся сами и не двинутся навстречу друг другу.
Когда в браке оказываются два чужих человека, совершенно разных, то с годами они, конечно, могут сблизиться, но, скорее всего, будут все больше друг от друга отдаляться. И я не могу сказать, что нужно всегда пытаться сохранять такую семью – бывает, что ни к чему хорошему это все равно не приводит. Несмотря на общий кров, общих детей, общие хлопоты и заботы, с чужим человеком очень трудно жить рядом. Трудно делить одно пространство: один тянет в свою сторону, другой – в свою, а когда подрастает ребенок, он в третью сторону начинает тянуть. И это состояние «лебедь, рак и щука» изматывает всех: люди друг от друга очень сильно устают, все раздражены, все друг другу в тягость, и, естественно, одиночество здесь расцветает самым пышным цветом. Такие люди, говоря со священником, каждый раз жалуются на это одиночество, плачут от него, ищут выхода, но не находят.
Почему, даже придя к Богу, начав жить церковной жизнью, человек зачастую нисколько не избавляется от этих проблем? Ведь с принятием христианства должно меняться отношение человека к людям, к самому себе, должна развиваться способность понимать по крайней мере своего супруга. Но всегда ли, переступив порог храма, человек становится христианином в подлинном смысле? Апостол Павел заповедует самих себя испытывать, исследовать в вере – действительно ли мы верим (см.: 2 Кор. 13: 5). Мы знаем из Евангелия, что вера двигает горами (см.: Мф. 17: 20). И прежде всего, под ними подразумеваются горы человеческих сердец. Конечно же и наше собственное сердце представляет собой огромную гору – гордыни, самости, самолюбия, и если наша вера эту гору двигает, значит, это действительно вера. Но в реальности зачастую видим совсем другое.
Есть ситуации прямо патологические. Например, человек, начавший посещать храм, жить церковной жизнью, советуется со священником – говорить ли об этом «второй половине». Бывает, что люди живут в браке пять, десять, пятнадцать лет и не знают, как их супруг относится к Церкви. Или, наоборот, знают, но именно поэтому, начитавшись про «искушения от домашних», решают, что лучше и не говорить об этом, и что это оправданно.
В такой ситуации нужно вернуться к некой исходной точке: а что вообще предполагает, чего требует существование семьи? На этот вопрос можно ответить двумя емкими словами: общую жизнь. Если этой общей жизни нет, то, по сути, и невозможно говорить о семье, она не состоялась. И тогда вопрос «говорить ли мужу, что я была сегодня не у подруги, а в храме?» уже не важен на фоне всего остального. А если общая жизнь, внутреннее единство хоть в какой-то степени есть, то и вопрос такой не встает, ибо совершенно естественно, что люди в семье должны друг о друге все знать. Не «агентурные данные» – кто куда пошел, с кем встретился, о чем говорил. Это как раз не обязательно. Знать – означает разделять друг с другом все важное. Если люди живут действительно вместе, им даже в мелочах не придет в голову отделяться: ты купил что-то вкусное – и этим делишься, тебе посоветовали фильм интересный – и ты приглашаешь другого его посмотреть. А уж то, что имеет отношение ко всей нашей жизни – и временной, и вечной, тем более невозможно держать при себе.
Как-то говорили с одним человеком об этом, и он воскликнул: «Батюшка, но вы говорите сейчас об идеальной семье!» Нет, я говорю о неидеальной семье. Семей, в которых нет супружеских проблем, очень мало, но и семей, где муж и жена совершенно чужие, – думаю, вряд ли таких большинство. Мне все-таки немало встречается супругов, которые при всех имеющихся трудностях относятся друг к другу как к родным и близким, переживают друг за друга, помогают друг другу. В них присутствует самое главное – то, ради чего семья живет и ради чего ее нужно сохранять. Но и в таких семьях человек, пришедший к вере, может быть временами одинок. Об этом и хотелось бы поговорить дальше.