Бал-маскарад

Дашков не слушал более своего приятеля, он снова наполнил свой бокал и залпом выпил. Коньяк благодатным теплом разлился по телу. Но меланхолия не проходила. Жизнь представлялась ему в черном свете. Дашков закурил сигару и посмотрел на друга:

- Георгий, я благодарен тебе, что ты поддержал меня. Честно говоря, у меня на душе так тошно, кошки скребут. Ты сегодня единственный, кто приехал поддержать меня. У меня есть знакомые в свете. Но из друзей ты остался один. Как жалко, что с нами нет сейчас Одоевского, - всхлипнул Дашков от избытка чувств, на глаза навернулись пьяные слезы. – Георгий, я сейчас так понимаю Одоевского, когда он тогда провел ночь, как в аду, накануне дуэли. Мне его так жаль. Мне кажется, я очутился в такой же безвыходной ситуации.

- Поверь мне, мой друг, твои дела не так уж плохи по сравнению с ним. Одоевский по неопытности и молодости лет влез в никому ненужную глупую дуэль, и пал жертвой своей глупости. Ты же просто стал жертвой скандала. Все скоро позабудется. Завтра в столице уже будут говорить о чем-то другом. И скандал с Жорж ты скоро будешь вспоминать с усмешкой в кругу друзей, говоря, мол, был такой случай, пресмешной курьез в твоей жизни.

- Владилена не простила меня, - печально вздохнул Павел.

- Она что же устроила тебе сцену ревности и перебила всю посуду в доме?

- Хуже. Она требует развода.

- Не может быть! Но позволь, если вы разведетесь, она имеет право забрать свое приданое. На что ты будешь жить тогда? Ты же промотал состояние, оставленное тебе родителями.

- Ну, у меня есть титул. Я все-таки граф! У меня дом в столице и имение в деревне, по миру не пойду.

Каминский скептически помахал головой: - Это ты сейчас так говоришь. А завтра, когда испытаешь нужду, волком завоешь. Ты же нигде не служишь, жалованья у тебя нет. Ты же – денди и прожигатель жизни.

- А! пустое, - Дашков легкомысленно махнул рукой. – Знаешь, Георгий, я, кажется, придумал, что мне надо сделать.

- Ты бросишься в ноги к жене и будешь слезно вымаливать у нее прощение?

- Нет. Я женюсь на Жорж.

- Не может быть?! Но она женщина не твоего круга.

- Ну и пусть. Я влюблен в нее. К тому же, я скомпрометировал ее имя в обществе.

- Мой друг, что с тобой?! Я не узнаю тебя. Ты стал таким сентиментальным.

- Ты знаешь, Георгий, возможно смерть Одоевского так меня изменила. Я порой сам себя не узнаю. Я стал добрым, мне стало жалко людей, порой самому противно. Моя снисходительность мешает мне играть в карты, я стал все чаще проигрывать.

- Да, это серьезно. Я даже закурю. Павел, ты удивляешь меня все больше, – сказал Каминский. – Так что же ты и свет оставишь? Может, ты задумал уехать с Жорж в свое имение, и провести остаток жизни в деревенской глуши?

- Ты знаешь, приятель, а ведь это неплохая идея! Я так и сделаю. Мы поженимся с Жужу и сбежим из столицы в деревню.

- Хочу предупредить тебя, Павел, что идея твоя плохая.

- Но почему?!!

- Потому что, первой кто не выдержит жизни в деревне, будет Жорж. Она сбежит оттуда на вторую неделю. Она не сможет жить без сцены, она актриса до мозга костей. К тому же, она привыкла к роскоши, модным туалетам. А ты как обедневший дворянин не сможешь ее этим обеспечить.

- Как ты, не понимаешь, Георгий, мы же с ней любим друг друга. Она предпочла меня даже своему жениху, когда у нее свадьба с Болотовым была уже на носу.

- Она предпочла тебя Болотову, потому что ты за ней ловко ухаживал. К тому же, ты, наверное, забросал ее дорогими подарками. Вот Жорж и поддалась на твои ухаживания.

- Ты совсем не знаешь Жорж. Она так мила, так сентиментальна, так влюблена в меня, что это будет залогом нашего счастья.

- Поступай, как знаешь. Но помни, сердце красавицы не постоянно! – сказал при расставании Каминский и откланялся.

После ухода друга Дашков глубоко задумался. Он обдумывал детали предстоящего дела.

* * *

Ничего не знающая о намерениях Дашкова, Жорж неимоверно страдала. Она также как и ее любовник, застигнутый в гостинице неверной женой, не спала всю ночь. Наутро встала с постели с больной головой. Катрин ходила с утра на рынок и принесла дурные вести. Она, смущаясь и краснея, протянула газету подруге. Прочитав статью журналиста Ядова о себе, Жорж пришла в ярость. Она начала крушить флаконы с духами и коробочки с помадами, пудрой и гримом, бросая их с туалетного столика на пол. Взбешенная актриса не пощадила и зеркала. Потом разорвала в клочья несколько платьев. Дав волю своим эмоциям, Жорж в бессилии упала на кровать и в исступлении зарыдала. Катрин стала успокаивать подругу, советуя не обращать внимания на статью в газете.

- Как ты не понимаешь, Катрин, это конец моей карьеры в России.

- Но почему же?! Вот увидишь, все наладится, публика любит тебя.

- Публика своенравна как малое дитя, - зло улыбнулась Жорж. – Сегодня она тебе рукоплещет, а завтра может освистать. Она - то милует, то казнит. Моя свадьба по милости Дашкова расстроилась. Мое имя опозорено. Мне кажется, все это по милости Болотовой. Татьяна Капитоновна была с первого дня против свадьбы своего сына Евгения со мной. Она называла брак с актрисой вульгарным и дурным тоном. Кто-то из ее людей, по видимости, выследил меня с Дашковым. Но, Дашков – каков гусь! Скрывать столько времени, что он женат! И главное, я поверила, как наивная дурочка. Катрин, он клялся мне в любви. Но, тогда в гостинице, он оставил меня одну, чтобы увезти свою взбалмошную жену домой.

- Она, наверное, дурнушка эта Дашкова?

- Этакая серенькая мышка.

- Но почему Дашков женился на ней, если она так дурна из себя?

- А ты будто бы не понимаешь?! Потому что она богата.

- Почему так бывает, мужчины флиртуют с красавицами, а замуж берут дурнушек? Ведь это не справедливо, Жорж!

- Ах, Катрин, о какой справедливости можно говорить, когда мы простые актрисы. Мы – женщины не их круга, - печально вздохнула Жорж.

- Жорж, не говори так. Ты не обыкновенная женщина, ты – великая актриса. Твоей игрой восхищался Петербург, Эрфурт и Париж, и даже императоры этих держав! – величественным тоном произнесла Катрин.

- Толку с этого! – саркастически усмехнулась Жорж. – Нам, актрисам, зачастую, отводят роль лишь куртизанок. А когда мы претендуем на что-то большее, нас щелкают по носу, чтобы мы знали свое место. Дворяне так кичатся своим происхождением, что никого из простолюдинов стараются не пустить в свой круг.

- Да, но за то, когда пытаются затащить нас в свою постель, то не спрашивают о нашем происхождении, - заметила Катрин. - Знаешь, Жорж, я всегда знала, что не стану им ровней. Потому и отказывалась от этой любви. К чему весь этот флирт!

- Катрин, дорогая, ты так говоришь, потому что ты не любила! – с жаром заговорила Жорж. – Но когда ты любишь, тебе все равно, дворянин он или простолюдин. Ты отдаешься своему чувству, не задумываясь о последствиях.

- Странно, но ты, Жорж выбираешь своих поклонников в основном из дворян, - рассуждала вслух Катрин. – Я что-то не припомню, чтобы ты любила простолюдина.

- Катрин! – прикрикнула на подругу Жорж.

- Прости меня, милая Жорж, я сказала, даже не подумала. Не сердись на меня, пожалуйста, – взмолилась подруга…

Вечером на представлении Жорж освистали, спектакль был сорван. Наемные зрители с галерки, которых подкупила жена Дашкова Владилена, вели себя предерзко. Они свистели, громко галдели и улюлюкали, шумно топали ногами и с силой били в ладоши, выражая свое недовольство игрой Жорж. Сцену забросали мочеными яблоками. Недовольная происходящим публика из лож бенуара стала покидать театр. Из-за стоящего невероятного шума в зрительном зале актеры не слышали реплик друг друга, спектакль был остановлен.

Жорж в ужасе убежала со сцены. Массовка последовала за ней. Спустился занавес. На авансцену вышел директор театра и извинился перед почтенной публикой за происходящее. Зрители из партера недовольно покидали зрительный зал. Многие хотели досмотреть до конца, что же будет дальше.