Страница 5 из 10
– Это входит в ваши обязанности как дворника или как директора?
– Как врача.
– Почему как врача?
– Потому что матушка Зюм-Зюм заболела. Её надо лечить.
Люся разглядела ведро на костре и белый халат на Меховом Механике. И учуяла запах потрясающего капустного варенья с помидоровым уклоном.
– Матушка Зюм-Зюм – это наша кормилюндия. Её надо ставить на ноги, а у меня ни одного хендрика нет. Не пришли ещё.
«Оказывается, хендрики ходят! – отметила про себя Люся. – Наверное, они вроде цыплят».
Вслух она сказала:
– Извините, дир. Меня уроки ждут. Бумажный Получальник в кабе? В кабинете?
– Он в главном управлении Получальников на проверке. Возьмите Большой Вафельный Отметник.
– А как им пользоваться? – спросила девочка.
– Очень просто. Он сделан из вафли. За каждый правильный ответ можно давать учащемуся грызть. Чем лучше ответ, тем больше можно откусить.
– Они ж его сразу съедят.
– Вы не давайте. Он разделён на квадратики, как шоколад. За пятёрку пять квадратуриков. За четвёрку – четыре. За двойку – только понюхать давайте, а кусать нельзя. Те, которые нанюхаются, очень хорошо потом учиться начинают.
Люся прошла в директорскую, взяла Вафельный Отметник и потянула за шарик начинальника.
При её появлении в классе интернатники встали на передние лапы. От радости они махали задними лапами и раскачивались.
Люся посмотрела на часы и сказала:
– Блюм.
Класс радостно рухнул. Но тишины не было. Кто-то тихо барабанил лапами, кто-то урчал, кто-то колотил по скамейке хвостом.
– Что это значит? – спросила Люся удивлённо. – Почему шум?
– Это мы вам радуемся! – сказал щекастый Бобров.
– Спасибо! Я тоже рада вас видеть. Но при этом я не стучу хвостом по столу и не рычу. Нужно учиться выражать свою радость по-другому. Если вы от радости зарычите на человека, он насторожится. Испугается и убежит. Надо улыбаться. Вот так.
Люся показала, и все интернатники сделали «вот так». Получилась просто жуть. Столько зубов, один острее другого! И все оскалены для показа. Особенно старался Сева Бобров. Он выставил все свои зубы, как будто собирался перегрызать колючую проволоку.
– Нет, – сказала девочка. – Так получается ещё хуже. Не только простой прохожий, милиционер испугается. При улыбке надо уголки рта поднимать вверх.
Интернатники попробовали.
– Уже лучше. Сняли! А теперь продолжаем занятия. Я прошу подойти к доске… вас, – попросила она бурундукового подростка с задней парты, соседа муравьеда Биби-Моки.
Тот подошёл застенчиво-развязной походкой, держа лапы за спиной.
– Возьмите мел, уважаемый интернатник, и напишите, как вас зовут.
Бурундучок написал:
БУРУНДУКОВЫЙ БОРЯ.
– Хорошо. А теперь напишите, сколько вам лет.
Боря показал ей лапки. Чёрные когтистые ладошки.
– Ты хочешь сказать, что тебе десять лет? – спросила Люся.
Боря опустил нос вниз.
– Он хочет сказать, что ему нечем писать, – встрял зубастый Сева Бобров. – Он мел съел.
– Это от хулиганства? – спросила Люся.
– От застенчивости. И от того, что он растёт.
– Что же мы будем делать? – растерялась девочка.
– Давайте в валилки играть! – завопил Кара-Кусек. – Или в скакалки.
«Не иначе наокуркился», – опасливо решила Люся. И сказала строго:
– Ни в какие валилки мы играть не будем. Мы продолжим занятия. У кого есть мел?
– У меня, – встал черноносый игластый ёжик с первой парты. – У меня в спальне. Можно, я принесу?
– Хорошо. А Бурундуковый Боря сейчас расскажет нам стихотворение.
Ёжик, гремя иголками, ринулся за мелом, а Боря спросил:
– Про любовь можно? – и опустил нос под мышку.
Люся сказала, что можно. Боря стал читать:
– Где же здесь про любовь? – спросила Люся.
– Про любовь дальше.
– Ты и прочитай дальше.
– А я дальше не помню. Я могу это ещё раз прочитать. Можно?
– Можно. Читай.
И Боря ещё раз с тихим удовольствием прочёл:
и снова сунул нос под мышку.
«Ничего себе интернатники! – подумала Люся. – Мел едят! Про любовь стихотворения читают. Научи их чему-нибудь. Вот у нас в классе мел не едят. И вообще, с нами проще».
Тут она притормозила – проще ли? И решила проверить, понаблюдать за тем, что в ЕЁ классе мешает процессу обучения школьников. Сколько мешаний будет за неделю.
Пока Бурундуковый Боря стеснялся и дышал в рукава, черноносый игластик с первой парты вернулся с большим куском мела.
– Вот.
– Где ты его взял?
– Он у меня в зимних ходилках лежал.
– Зачем?
– Мы хотели, чтобы считальный урок отменили. И спрятали в ходилки.
Люся с трудом догадалась, что это валенки.
– И что? Отменили урок?
– Нет. Не отменили. Мехмех проверялку устроил. Меня в двоечный раздел записали.
– И меня! – вспомнил Бурундуковый Боря.
Он так расстроился от воспоминаний, что взял мел и стал его грызть.
– Подожди, не ешь, – сказала Люся. – Напиши, сколько тебе лет.
Боря наморщил лоб и закатил глаза.
– В какой системе? В меховой или в людовецкой?
– В какой такой «людовецкой»?
– В людовецкой – это в какой люди считают.
– Напиши в людовецкой, – согласилась Люся. – То есть в человеческой.
Бурундуковый Боря написал:
В ЛЮДОВЕЦКОЙ С. МИНЕ СИЧАС 8 ЛЕТ.
– А в меховой системе?
В МЕХОВОЙ С. МИНЕ СИЧАС 16 ЛЕТ.
Люся ничего не поняла.
– Может, ты что-то напутал? Как может быть два возраста? При чём тут меховая система?
Но застенчивый мелопоедательный бурундук стоял на своём:
– Девочка Люся, ведь у собак, которые у вас живут, два возраста. Собаческий и человеческий. Ведь правильно?
– Правильно. Мой папа говорил: «Нашему Шаху восемь лет. Его года надо умножить на семь. Тогда мы узнаем его человеческий возраст. Получается, что ему пятьдесят шесть. Он уже пенсионер».
– И у нас два возраста. Для людей и для нас, – упирался Бурундуковый Боря.
– Я поняла, – сказала Люся. – Чтобы узнать ваш возраст, ваши года нужно поделить на два.
Вперёд выступил головастый ёжик. Он теперь оживился и гремел иголками, как хорошая погремушка.
– Мы живём долго и долго вырастаем. Поэтому нам много лет, а мы ещё маленькие.
Люся подумала про себя: «Я считала, что они бестолковые, как на площадке молодняка. А они – умнющие ребята».
Прогудел начинальник. Вошёл Меховой Механик с подносом ярко-фиолетовой свёклы. Он посмотрел на Вафельный Отметник:
– Он целый? Вы не спрашивали учеников? Был беседовательный рассказ в виде доклада?
– Просто мы про него забыли.
Она отломила два больших квадрата и угостила бурундучка и ёжика. И спросила:
– Как здоровье матушки Зюм-Зюм?
– Лежит с температурой, – ответил дир.
– Знаете что, Мехмех, я пойду на свою дачу. Там есть аптечка с лекарствами. Я принесу аспирин или анальгин. Они понижают температуру.
– Пожалуйста, помогите нам, девочка Люся, – попросил дир.
– Можно я пойду с вами? – потянул Люсю за руку ёжик.
– Конечно. Как тебя зовут?