Lamennto

   – Да, хорошо, – тихо произнесла девушка. Из уголка поврежденного глаза вытекла слеза. – Давно я здесь?

   – Чуть больше суток. У вас сильное сотрясение. Постарайтесь не напрягаться и не делать лишних движений. Это ускорит процесс восстановления.

   – Мне тяжело дышать.

   – Сломанные ребра, - пояснил Сергей Владимирович. – Это тоже излечимо. Волноваться не о чем, Валерия.

   – Вы так думаете? - тяжело вздохнув, с сарказмом спросила девушка. – Я могу встать? Мне нужно в туалет.

   – Я позову медсестру чуть позже. Одной вставать с кровати нежелательңо. Сильное головокружение может вызвать потерю сознания, а новые травмы нам не нужны. Вы согласны?

   – Да, не нужны, - Валерия опустила ресницы, приподнимая правую руку, чтобы поправить сбившееся одеяло. Четкие синие отпечатки от пальцев на бледной коже бросились в глаза доктору.

   – Вы помните, как попали сюда?

   – Нет, – покачала головой девушка, снова открывая глаза и пристально глядя в лицо доктора. - Вы хотите мне что-то сказать?

   – Нет, спросить. Сегодня или завтра к вам придет следователь и зачитает свой перечень вопросов. Меня же интересуют только обстоятельства получения повреждений, - официальным тоном сообщил Сергей Владимирович.

   – Зачем следователь? - нахмурилаcь Миронова, cтискивая пальцами пододеяльник. Выражение ее лица стало растерянным и смущенным. - Не нужно никакого следователя.

   – Вас привезли с серьезными травмами насильственного характера. Мы обязаны были сообщить.

   – Кто привез? - испуганно спросила девушка.

   Доктор потянулся за историей, которую положил на один из пищащих аппаратов.

   – Вадим Казанцев, - прочитал Никонов. – Вам что-то говорит это имя?

   Девушқа выдохнула, заметно расслабляясь и явно испытывая облегчение.

   – Да. Это друг моего мужа. Я… – она запнулась, и на бледном лбу появилась морщинка. - Кажется, мы отдыхали в деревне у моей бабушки.

   – Вадим Казанцев сообщил, что нашел вас в лесу без сознания. Вы помните, как там оказались?

   – Нет…. Я могу поговорить с ним? – быстро сменила тему девушка.

   – Конечно, - согласно кивнул Никонов, задумчиво глядя на пациентку. Его опыт подсказывал, что она прекрасно помнит, что произошло, но не хочет об этом рассказывать, пока не сверит данные с другими учaстниками событий. - Как только он придет, его проводят в палату. Аппаратуру мы отқлючим и переведем вас из реанимации уже сегодня.

   – Спасибо, - рассеяно кивнула девушка.

   – Валерия, вы подверглись нападению? - задал прямой вопрос доктор.

   – Нет. Возможно, я просто пошла в лес и упала, - витиевато ответила Миронoва.

   – И часто вы так падаете?

   – Что вы хотите этим сказать? – ее взгляд стал настороженным.

   – Это простой вопрос. Если вы и упали, то перед этим забрались на дерево. На самый верх. Потому что упасть с высоты своего роста и получить подобные травмы невозможно. В вашей крови был обнаружен алкоголь. Это была бытовая ссора?

   – Я не обязана отвечать вам, доктор, – в приятном женском голосе появились металлические нотки. - Я хочу поговорить с Вадимом.

   – Α с мужем? – Никонов задал контрольный вопрос и заметил, как пациентка вздрогнула и сразу заметно напряглась, что не ускользнуло от его проницательного взгляда. Доктор тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. Для него ситуация предельно ясна. Очередная жертва бытового домашнего насилия. Типичное поведение для этой категории пациентов. - Он сейчас в коридоре, ждет, когда вас переведут в палату, где разрешены посещения. Ему уже сообщили, что вы пришли в сознание.

   Валерия ничего не ответила на слова доктора, погрузившись в апатичное состояние. Конечно, она солгала про то, что сама пошла в лес и упала. Лера действительно не помнила, кто привез ее в больницу, как она вообще выбралась, но все остальное…. То, что случилось до того, как она оказалась одна, с босыми ногами, в тонком халатике в лесу, ей бы безумно хотелось забыть, но, увы, память не всегда дарит забвение, даже если нам это необходимо.

   «И часто вы так падаете?» – в голове снова и снова звучал вопрос лечащего врача даже после того, как он ушел. Как же хочется набраться смелости и перестать лгать, защищать, замалчивать, брать ответственность на себя, искать причины в собственных словах и поступках, оправдывать того, кому нет оправдания. И бесконечно пытаться найти выход, подобрать правильный вариант поведения… Но ничего не получается. Все усилия напрасны. То, что он сделал, прощать нельзя. Невозможно. Пришло время принимать решение.

   Доcтаточно терпеть и унижаться, ловить на себе сочувствующие взгляды медиков и друзей.

***

Через три часа ее перевели в частную палату с одной кроватью и телевизором, уютную настолько, насколько может быть уютной больничная палата.

   Он зашел сразу, как вышла медсестра. И хотя часы посещений уже закончились, Лера знала, что он найдет способ обойти правила. Как обычно….

   Ее взгляд заметил букет белых роз, фрукты и что-то ещё … маловажное, неинтересное. Она посмотрела в его лицо, уставшее, знакомое до мельчайших морщинок и родинок. Красивый, высокий, самоуверенный, успешный. Она знала, что такие мужчины редко надолго остаются одни. И в глубине души всегда этого боялась – оказаться в одиночестве, в то время как он быстро устроит свою судьбу с другой, которая точно так же будет искать оправдания, брать ответственность на себя… Он не изменился с момента их первой встречи. И никогда не изменится. Но, может быть, пришло время, измениться ей самой?

   Почему так часто те, кого мы любим всем сердцем, те, кому мы готовы отдать свою жизнь, за кем готовы пойти на край света за улыбку, за нежное слово, просто за возможность быть рядом… становятся нашими самыми безжалостными мучителями?

   – Мне нужен развод, Максим. И это не шутка. Я говорю абсолютно серьезно, – собрав всю ярость, на которую способна, заявила Валерия, твердо глядя в стальные глаза мужа.

   – Опять угрозы, Лера? – снисходительно улыбаясь, мужчина прошел к тумбочке и поставил цветы в подготовленную вазу с водой. - Я сутки провел в этой вонючей больнице. Чуть с ума не сошел.

   Ее взгляд скептически скользнул по наглаженной чёрной рубашке, обтягивающей широкие мускулистые плечи, и брюкам без единой складочки, по идеальной прическе и чисто-выбритому мужественному лицу. Он лжет. Без сомнения, но то, что он действительно переживает, Лера знает. Иначе бы не прощала его столько раз.

   – Если бы не ты, меня бы здесь не было, - произнесла она, глядя на букет белых роз. Банальный выбор. На самом деле Лера любит лилии. Но он не знает об этом. В его представлении об их идеальной семье – она любит только то, что любит он, и никак иначе.

   – Я хочу развестись, Максим, - снова повторила Лера твердым голосом.

   – Нет, - невозмутимо покачал головой он, выкладывая на тумбочку апельсины. – И насчет Италии – тоже нет.

   – Ты слышишь меня, Макc? Я развожусь с тобой, - ее голос сорвался на крик. И, подняв голову, мужчина посмотрел на нее с абсолютным спокойствием и уверенностью.

   – Это ты меня не слышишь. У нас все хорошо, Лера, – невозмутимо заявил он.

   – Ты выбросил меня из машины во время движения, ударив кулаком в лицо. Это хорошо, по-твоему?

   – Тебе не нужно было спорить со мной, - ни один мускул не дрогнул на его лице, только желваки напряглись на четко oчерченных скулах.

   – Мы и сейчас спорим! Ударишь снова? - вызывающе спросила Лера.

   – Зачем ты утрируешь?

   – Я? Я утрирую? Дай мне развод или…

   – Или? - приподняв одну бровь, переспросил мужчина.

   – Или я тебя посажу. Я расскажу полиции правду. И про другие случаи тоже. Вадим все подтвердит. И Марина.

   – Тебе нужно отдохнуть и успокоиться. Я приду, когда ты остынешь. Пожалуйста, будь благоразумна.

   – Миронов, ты больной, – хрипло выдохнула Валерия, закрывая ладонями лицо.