Взлет и падение ДОДО

В поселке жило меньше двухсот душ, так что я, разумеется, не надеялась сойти за местную. Однако участки были большие – по двенадцать с лишним акров – и я могла рассчитывать, что попаду сюда незамеченной. Так и планировалось: я материализуюсь на участке у ведьмы (по крайней мере мы имели основания думать, что она ведьма) вдали от посторонних глаз. Отличный план, если бы не накладки.

Любезный читатель: накладки бывают всегда. Каждый раз, блин.

Матушка Фитч вернулась с тонким бурым одеялом и протянула его мне.

– Быстро заходи в дом. Мы с тобой одного роста, я тебя одену. А потом тебе надо будет быстро уйти, на случай если матушку Григгз науськает сынок и она сюда заглянет.

Пауза, пока я закутывалась в одеяло и осторожно вставала на ноги. Матушка Фитч не протянула руку, чтобы помочь, просто разглядывала меня оценивающе.

– Но перед этим ты расскажешь, зачем ты здесь.

– Я…

Она быстро скосила глаза вбок, приметив какое-то движение.

– В доме поговорим.

Ее осторожность казалась мне чрезмерной – мы были одни посреди сельской глуши. Однако я послушно закрыла рот и вслед за ней обошла дом мимо груды свеженаколотых дров, на которой лежал топор. По обе стороны от двери росли кусты розмарина, рядом белели ромашки. Удивительное совпадение: вход в подвал Ребекки Ист-Ода обрамляли те же растения.

В доме оказалось куда приятнее, чем я ожидала. От утоптанного земляного пола исходила прохлада; угли в очаге еще тлели, но жарко не было, поскольку обращенная к югу дверь стояла открытой. Два окна – одно в восточной стене, другое в западной – были не застеклены, так что помещение немного проветривалось. Рядом с очагом располагался открытый дверной проем в спальню.

Комната была обставлена по-спартански, вся мебель – деревянная, утилитарная, опрятная: две маленькие скамьи, табурет, один стол в середине и другой у стены; два сундука.

– Сядь, – сказала матушка Фитч, указывая на табурет.

Она ушла в спальню и через минуту вернулась с перекинутой через руку одеждой: длинной белой сорочкой без рукавов, красновато-бурыми жакетом и юбкой, воротником и длинным фартуком (в неотстиранных пятнах). В другой руке она держала полотняный чепец, мешочек с завязками и пояс.

– Лишнего корсета у меня, разумеется, нет, – сказала она. – Это лучшее, что я смогла для тебя собрать. Моя запасная нижняя юбка убрана, так что придется тебе обойтись без нее, и без чулок тоже. У меня есть запасные башмаки, стоптанные, но еще вполне годные. Они стоят у двери.

– Спасибо, – ответила я, принимая у нее одежду, и влезла в сорочку. – Понимаете, я не ведьма. Меня перенесла сюда ведьма, чтобы я выполнила поручение. Согласитесь ли вы мне помочь?

Матушка Фитч не ответила, только прищелкнула языком, давая понять, что просьба моя ей неприятна.

– Есть хочешь? – спросила она, как будто хотела увести разговор от магии. – Пить? У меня есть эль, и я могу сготовить тебе еды. Пшеницы дать не могу, муж заметит недостачу, но за маисом он так не следит.

– Маиса больше, поэтому он ценится меньше, – осторожно проговорила я, застегивая ворот сорочки.

– Да. – Она скрестила руки на груди и посмотрела на меня в упор. – Откуда ты знаешь? Ты тоже из этой колонии?

– Нет. Вы для меня… история.

Она понимающе кивнула.

– Так рассказать вам про мое поручение? – спросила я.

– Я не стану затыкать тебе рот. – Матушка Фитч подошла к бочке в углу, сняла деревянную крышку и, зачерпнув горсть дробленой кукурузы, насыпала ее в чугунок. – Но не жди от меня помощи. Колдовать здесь опасно. Все эти недоумки одержимы дьяволом. – Она подлила в чугунок пенистой жидкости из оловянного кувшина и сняла с круга над очагом ухват. Затем поворошила и раздула угли. – Каша в минуту не сварится. Успеешь все рассказать.

Невежливо было бы говорить это вслух, но есть я не спешила. Желудок бунтовал. Мы провели исторические изыскания в связи с гибелью генерала Шнейдера и выяснили, что после его недолгого пребывания в Надьбёржёне вспыхнула эпидемия – какая-то кишечная болезнь, унесшая заметное число жизней. Благодаря изолированности деревушки эпидемия дальше не распространилась, а выжившие селяне, разумеется, приписали ее колдовству. Однако урок мы извлекли: путешественник во времени может заразить людей прошлого болезнями, к которым у них нет иммунитета, и наоборот. Так что мне сделали все возможные прививки и накачали меня всеми известными науке противовирусными препаратами. Чтобы защитить жителей Грязной Речки, я пропила курс антибиотиков, которые убили все в моих внутренностях, а перед входом в ОДЕК меня с ног до головы обработали дезинфектантом. Я не знала, что будет, если съесть кашу матушки Фитч.

Я начала завязывать юбку на талии и уже открыла рот, чтобы продолжать, но матушка Фитч заговорила снова и одновременно подошла мне помочь.

– Они тут охотятся на ведьм, будто с цепи сорвались, потому что тридцать восьмой чуть нас всех не убил. Мы только-только начали строить дома и расчищать землю под огороды. Кукурузу пришлось сажать дважды, она гнила в мерзлой почве, потом весна выдалась слишком сырой, лето – слишком жарким, с нескончаемыми грозами, потом всю осень лили дожди, а в октябре лег снег. Многие другие поселения на реке Чарльз не пережили этого года. Дела матери-природы приписали колдовству, а спасение поселка – милости Божьей. На самом деле поселок спасла я, но соседи этого не знают и, надеюсь, никогда не узнают. Если бы они что-нибудь заподозрили, то не поблагодарили бы меня, а убили, потому что считают, будто колдовство – от дьявола. Глупые люди. – Она с силой затянула завязки у меня на талии. – В этом году они отлучили от церкви Энн Хатчинсон, а она была тут одной из лучших. И впустили в гавань невольничье судно. А еще называют себя христианами. Широковата ты в талии, для твоих-то размеров.

– Я в детстве не носила корсета. В мое время женщины их не носят.

Она удивленно хмыкнула и, продолжая свой монолог, помогла мне надеть жакет.

– Сами себя калечат. Уверена, ничего путного из этого места не выйдет.

– А тогда зачем вы сюда приехали? – спросила я.

– Хотела познакомиться с новыми ведьмами. Я из семьи хронистов и мудрецов, меня с детства поощряли учиться. Я надеялась сравнить свои знания со знаниями местных ведьм – уж наверняка они здесь должны быть. Мой муж никогда не был пуританином, но сочувствовал их взглядам, к тому же по своим причинам хотел убраться из Англии. Мы приплыли в Бостон, а затем при первой же возможности перебрались сюда. У меня были большие надежды. Однако колонисты – такие твердолобые ханжи, что никто из местных ведьм со мной и говорить не стал, а уж о колдовстве – тем паче. Боялись, что я стану отвращать их от старых богов и верований. Все из-за пуритан с их несносностью и неотвязностью. А тут столько растений, которые у нас в Англии не растут, я льстилась о них узнать, но никого не нашла, кто бы меня просветил.

Ровно этих слов я и ждала.

– Например, стебелист? – спросила я как можно небрежнее. – Или, может быть, вы называете его корень скво?

Матушка Фитч – она застегивала на мне жакет – замерла на миг, потом возобновила свое занятие.

– Откуда ты про него знаешь? Именно это растение занимает меня больше всего. Мне кажется, без магии всех его полезных свойств не раскрыть.

– И клюква, – добавила я. – Но с ней, наверное, разобраться легче.

– Клюква замечательная, – согласилась она. – Как и здешняя бузина, которую я знаю по ее английской родственнице. Но корень скво – это что-то совсем особенное.

– Он растет рядом с соснами. Это вы уже знаете?

Она кивнула, разглядывая меня с осторожным интересом. «Спасибо, Ребекка», – подумала я.

– Я много о нем знаю, – продолжала я. – Как и когда его собирать, какие части растения самые полезные. Мне много о нем известно, хотя, разумеется, не то, что можно узнать только с помощью магии, ведь я не ведьма. Но я могу вам помочь. Если вы мне поможете.

Чувствовалось, что предложение мое для нее соблазнительно, но осмотрительность пока перевешивает.