Обломки тысячи миров

Анко крайне долго не могла понять, чего от нее вообще хотят. Девушка инстинктивно чувствовала чужое настроение, с одного мимолетного взгляда понимала, что и как сказать, чтобы зародить нужные ей мысли и желания. И попросту не могла понять, как этого не видят остальные.

Спустя несколько месяцев проверок был вынесен вердикт - в мире появилась первая медовая куноичи S-ранга. Анко могла затащить в койку кого угодно - дай только время чтобы пообщаться, оценить человека, и задурить тому голову. Никаких техник, только не особо сильный талант сенсора, позволяющий по течению чакры буквально читать собеседника, и напрочь перекрученные мозги, позволяющие прочитанное понять.

От того, чтобы стать очередным болванчиком Корня, девушку спас лично Хирузен. Он посчитал, что та и так настрадалась достаточно, чтобы еще больше калечить ее разум. Так Анко получила звание специального джонина, место в отделе дознания, под крылом у Морино Ибики, и возможность развивать свой талант к вящему удовольствию. Как своему, так и руководства.

Довольно быстро талант ее раскрылся вовсю. Без малейших пыток, без пролития крови, без длительных и изнурительных допросов, она щелкала пленных как орешки. Несколько непринужденных разговоров “пока дознаватель не придет”, пара жарких ночей в камере и практически любой чуунин уже готов стать двойным агентом Конохи. Зачастую даже не помня о том, что он на это соглашался. Время от времени таким давали “совершить побег” и новый информатор вскоре выходил на связь.

Естественно все было не столь радужно. Если шиноби невысокого ранга не могли сопротивляться ее чарам, то уже джонины достаточно уверенно контролировали себя и свою чакру, чтобы на провокации не поддаваться. Если они того ожидали. Потому и приходилось искать к каждому пленному джонину свой подход, порой по месяцу, а то и больше. Часто выгоднее было банально выпотрошить мозги техниками Яманак, или с помощью пыток, чем дождаться результата действий Митараши.

Как на зло, но со “своими” джонинами у той проблем не было. Расслабленные, насколько это вообще возможно для шиноби их ранга, находящиеся в родных стенах, они не могли постоянно пребывать в полной собранности, а потому и были легко соблазняемы очаровательной куноичи.

Вообще-то, Анко предпочитала мужчин постарше. Но отрицать прелесть того, как молоденькие мальчики, и иногда девушки, падали к ее ногам, она тоже не собиралась. Особой забавой Митараши считала соблазнить последовательно все выпуски Академии, когда те достигали нормального возраста.

Так, из всего выпуска LD9 единственными не попавшими в ее цепкие лапки оказались Шино Абураме и Узумаки Наруто. Первый был слишком экзотичным любовником даже для нее, а второй находился на долгосрочной миссии вне деревни. Новая смена пока не подросла, и Анко начинала подумывать о том, чтобы пойти по второму кругу. Особенно ей понравился юный наследник клана Нара. Тот мало того, что бегал от нее как от огня, так еще и явно подозревал, что она его, ха, догнала. Анко не сомневалась, что качественно убедила того не помнить ту встречу, но, видимо, аналитический ум мальчишки пришел к каким-то выводам по косвенным признакам.

Добраться до тела юного Нара она не успела, ибо увидела мелькнувший в толпе оранжевый комбинезон.

Пока Узумаки бродил по деревне, Анко мучалась извечным вопросом - брать, или не брать. Как доверенное лицо ныне покойного Хирузена, она знала о том, что мальчишка является носителем Девятихвостого. Из этого знания проистекала простая истина - если ее поймают за игрой с мозгами джинчурики, то ее не найдут. Нет, если бы выплыли ее похождения с теми же детишками глав сильнейших кланов ей тоже не поздоровилось бы, но там хоть шансы были. А вот попытаться оказать влияние на Узумаки, это просто смертный приговор.

С другой стороны, парень только сегодня прибыл обратно в Коноху, а значит соглядатаев к нему еще не приставили. Ко всему прочему, парень обладал очень яркой чакрой, которую, к тому же, очень плохо контролировал. Читать его было до обидного просто, что еще больше раззадоривало Митараши.

В конце-концов, она решилась.

Несильное, почти неощутимое гендзюцу, через которое даже генин пройдет как сквозь бумагу, даже не заметив воздействия, заставило всех гражданских немного изменить маршрут.

Еще одна иллюзия, чуть посильнее, заставляет Узумаки повернуть в относительно малолюдный проулок.

Короткая медитация, и вот уже Анко синхронизировалась с чакрой блондина.

Пора.

“Пожалуй в этот раз применю дезориентирующий подход.” - Подумала Анко, тихонько спрыгивая с крыши вне зоны обзора Наруто и направляясь в его сторону.

И вот, как бы случайно, два шиноби едва не врезаются друг в друга.

Вдох.

Выдох.

- Привет парень, тебя же Наруто вроде бы зовут? - Ее голос ровный и немного наглый, как и всегда. И даже не дожидаясь его ответа, Анко делает первый ход. - Ты не мог бы сказать, не слишком ли мои сиськи большие?

- Че-чего? - Парень инстинктивно провел взглядом по означенной части тела и тут же отвел его, стремительно заливаясь краской. Тот понятия не имел, почему кто-либо будет вдруг спрашивать такое. Сейчас он невольно задал себе вопрос - всерьез ли она интересовалась, или просто насмехалась.

- Ну… Они, ну, нормальные, в смысле, красивые, в смысле почему ты, ну, спрашиваешь? - Наруто явно прикладывал все силы, чтобы не запинаться. Не то чтобы у него получалось.

- Ну, я всегда, когда говорю с людьми, а они просто ну очень сильно отвлекаются на мои сиськи. - Ответила Анко. - Я говорю с ними, а ощущение такое, будто на моих сиськах какой-то магнит, и он притягивает их взгляды, и чем больше те стараются не пялиться, тем больше они пялятся, и они уже не слушают, что я говорю, потому что они, ну, рассматривают мои сиськи, будто бы мои сиськи это все, о чем они могут думать. Ну а я продолжаю говорить, а они меня слышат, но они перестают даже пытаться думать о том, что они слышат, потому что все о чем они могут думать, так это о моих сиськах. Будто бы они слишком большие чтобы думать о чем-то еще. - По ходу своего монолога, Анко внимательно наблюдала за реакцией парня. Движения зрачков, ритм дыхания, колебания чакры, мелкая моторика - девушка не упускала ничего, стараясь максимально усилить влияние сказанных слов.

Ей не нужно было быть менталистом, чтобы знать о мыслях своей жертвы. Сейчас он крайне дезориентирован, он не понимает действительно ли она всерьез говорит о своей груди, действительно ли чьи-то глаза могут быть притянуты к чьему-то телу, так, как она говорит. Для него это не имеет никакого смысла, но смысл здесь и не важен, ведь чем дольше он прислушивается к ее словам, тем легче ему понимать ее точку зрения. Чем дольше они слушает тем больше понимает, не замечая, как его взгляд задерживается на груди смутно знакомой куноичи намного дольше положенного правилами приличия.

- Да… это может… сбивать с толку… - Он по прежнему краснеет, но уже не отводит взгляд, словно стараясь понять, что именно заставляет остальных пялиться на его собеседницу.

Внутренне ухмыляясь, Анко подходит еще ближе, так что парень едва не утыкается носом в ее декольте. Не делая даже секундной паузы, девушка продолжает плести кружево слов:

- А потом, чем больше они смотрят на мои сиськи, тем меньше они думают, и, выходит, словно у них в голове нет ничего кроме моих сисек. Ни единой мысли. Вот они, получается, слышат мои слова, но не могут думать о них, они просто слушают меня и смотрят на мои сиськи. И, выходит, что пока я говорю с тобой, ты тоже пялишься на мои сиськи, и, чем дольше пялишься, тем меньше думаешь, и у тебя в голове тоже одни только мои сиськи, и чем дольше ты смотришь, тем больше ты хочешь смотреть, и чем больше смотришь, тем меньше думаешь, и мои сиськи, они такие большие и красивые, что тебе так нравится на них смотреть, и ты уже даже не можешь думать.

Парень кивает, уже не будучи уверенным в том, то ли ее грудь придвинулась ближе, то ли он сам подошел. Сейчас эти два полушария так сильно притягивают его, что он уже не может держать в поле зрения окружающее пространство. Наруто слышит, что она говорит, но ему так тяжело сфокусироваться на ее словах, пока перед его лицом маячит ее грудь, прикрытая лишь простой сеткой из чакростали. Даже когда он моргает, эти формы остаются перед его глазами, и они единственное, о чем он все еще думает. Анко уверена, что он даже не заметил, как начал кивать в такт ее словам, время от времени вставляя потерянное - “Угу”, - не отрывая взгляда.