ПТ - 2

– Мамочки мои, только не это, – не переставая ныть, жрец поплелся следом.

И только я обрадовался и воодушевился.

– Кто в здравом уме откажется выпить нахаляву? – и быстрее всех уселся за стол.

Хлебосольный хозяин сразу перешел к делу, предварительно уточнив наши вкусы.

– Чего изволите отведать? – вкрадчиво, почти ласково поинтересовался он.

– Только хмельное можно? – уточнил командор, видимо заранее зная ответ.

– Умный, да? – нахмурился Бахус. – Откуда знаешь?

– Предания старины глубокой. Попавший за стол к тебе, только винус пьет всю жизнь оставшуюся.

– Тогда, ладно, прощаю. Приятно, что обо мне в книгах пишут. Что выбираешь, ты гном?

– Пиво буду, – насупился дварф, в ином месте за такое вульгарное название он в морду дал бы.

– А я – вино. Желательно полусладкое эльфийское, – оживился жрец.

– Ну а ты, люд, что пить станешь за моим столом? Учти, что поменять выбор можно только через год, не раньше!

– Тогда водку.

Мой ответ очень удивил Бахуса.

– Ты ничего не попутал? Она же горькая и не вкусная! Может лучше джин, виски, ром? Можно даже с содовой. Сидр, наконец?

– Нет уж, давай ее родимую. Негоже мне от традиции отступать. Да и не полезет в меня эта дрянь импортная в таком количестве. Если у тебя нет, так и скажи. Я не обижусь.

– У меня нет? – разъярился подземный алкоголик полубожественный. – У меня десять тысяч видов только чачи виноградной в коллекции! Восемь тысяч сортов бурбона. Семь тысяч разновидностей скотча.

– Вот сам и пей свою чачу. А мне ректификат давай.

– Ладно, сам напросился

Тут же передо мной на столе появился глиняный кувшин с узнаваемой этикеткой "Столичная". И пузатая кружка из под кваса.

– Нормальной тары нет что ли? Водку положенно из стопок прозрачных пить, чтобы растянуть процесс во времени, чтобы видно было, кто до дна, а кто халтурит, половинками пьет.

– У меня в коллекции шесть тысяч стаканов, пять тысяч фужеров... Вот тебе стопка. Посмотрим как ты силен в питие, а не только в болтовне. Специально мелкую тару выпросил – боишься опозориться?

– Пфф! Смотри сам не усни раньше времени. Сакральный смысл в такой емкости таится. Чтобы градус опьянения нарастал строго определенно. Культура пития чтобы соблюдалась. Опять же, если хлебать кружками, то воспитательный процесс насмарку пойдет, тосты должны восприниматься в нужном темпе, так чтобы стадия опьянения соответствовала глубине философской мысли.

У подземного Бахуса натурально челюсть отвисла.

– Воспитательный процесс?!! В процессе пития?!! Философская глубина?

Он как-то задумчиво и с подозрением посмотрел на кувшин "Столичной", словно впервые его увидел.

– А что разве так можно?

– Ну ты блин даешь! Бог виноделия назвается. Именно в этом и есть главный смысл употребления беленькой. Недаром это национальный вид спорта в нашей стране и главное хобби всех мужчин, да женщин заодно.

Тут я несколько преувеличил, впрочем для иностранца такой штамп в порядке вещей.

– Наливай! – собеседник решил проверить на практике мои слова.

– Вздрогнем! – поддержал я его в этом стремлении.

На самом деле напиться до свинячьего состояния в игровом мире невозможно, поэтому я ничем особо не рискую. А легкая степень опьянения – это можно сказать привычное состояние души и тела для нормального студента, в любое время, окромя сессии, конечно.

– Между первой и второй промежуток небольшой! Не задерживай тару. Знаешь за что Кутузову глаз выбили?

Через полчаса из нашей компании выпал жрец, уснувший прямо на подносе с яблоками. Следом захрапел командор, прямо с копченной крысой в зубах, и недопитой кружкой пива, семнадцатой по счету.

Регенерация у меня будь здоров, половина украшений на нее заточена. Ну и программное обеспечение не дает набраться в зюзю. Мне бы такое счастье в прошлой жизни!

– У нашей народности только названий для выпивки больше тысячи существует!

– Врешь поди? – не поверил собутыльник.

– Загибай когти, Фома неверующий! Хряпнуть, дерябнуть, опрокинуть, принять на грудь, усгугубить, употребить, жахнуть...., – на второй сотне Бахус сдался, прервал меня и восхищенно предложил за это выпить.

– Ни за что не поверил бы, что есть такие страны и народы, где все buhayut круглые сутки. Интерсно, а кто тогда работает? Рабов завозите?

– Не, у нас гастарбайтеры тоже бухать начинают, сразу как только обвыкнут. Не поверишь, у нас даже царь пил беспробудно, пока не устал и объявил, что устал и ухожу с должности царя.

– Не может быть! Даже цари у вас buhayut?

– Не все, конечно, – согласился я. – был один конуг, пятном на голове меченный, так он приказал виноградники все вырубить в стране, чтобы вино никто не пил.

– На кол его за такое непотребство! – вскричал в гневе Бахус, оскорбленный в лучших чувствах.

– Не успели на кол, сбежал за границу. Опустился совсем, лепешками торгует в пицерии. Но до сих пор самый проклинаемый царь в истории народа.

– Нет в жизни справедливости. Такой народ замечательный пропадает, а я здесь в заточении, – взгрустнул господин Бахус. – Меня бы туда, я бы такой эгрегор сделал бы, всем на зависить.

– Забей. Давай, лучше поговорим про категорический императив Канта! – дозрел я до вопросов филосовии. Тьфу, философии. На шестом литре всего лишь. Эх, мне бы такую печень в студенчестве! – как ты относишься к Шопенгауэру?

– Это некромант из Беррольма? Так сожгли его десять лет назад. На коронации местного правителя додумался оживить его тещу, отравленную накануне. И поделом ему.

– Не, это другой Шопенгауэр. Однофамилец наверное. За это надо выпить. А потом мы споем. Про коня. Расторгуеву ты как относишься?

– Никак не отношусь. Не было у меня в роду таких.

В общем и целом, вечер удался на славу. А может и день, тут все одинаковое.

И песни дуэтом спели и о философии поговорили, и политику обсудили. Сошлись во мнении что за океаном сволочи и гады живут,и мы им все равно наваляем.

Зато утро выдалось на редкость омерзительным. Утро конечно условное, зато дебаф абстинентный вполне себе реальный, даже по игровым меркам.

Удивительно, но оказалось, что Бахус точно также мучается головной болью.

– Согласно традиции, – пояснил страдалец полубожественного уровня. – невместно мне от паствы своей отделяться ни в употреблении ни в последствиях.

После чего предложил опохмелиться. Отказываться я не стал, все равно пить придется сегодня и еще год минимум. Командор просветил меня, что сбежать из чертогов Подземного алконавта невозможно, даже респавн не поможет. Только если он сам отпустит, но это случится не раньше, чем через год, а если сильно не повезет, что и два просидеть здесь можно. Но в здравом рассудке никто этот срок обычно не выдерживает, на его памяти лишь один дварф лет десять назад отсюда выбрался и умом не сильно повредился. Но спился так, что вылечить лучшие маги и лекари не смогли.

– Похмелиться с утра – верный путь к алкоголизму, – изрек я истинну, известную в моей стране любому отроку старше четырнадцати лет.

– Ты прав, Волхх. Эта напасть меня преследует как проклятие. Все мои адепты спиваются и кончают жизнь в подворотне, как свиньи. Жрецы – конченные алкоголики, даже украшения из храма пропивают. Ничего не помогает. Да что там говорить, я сам – алкаш натуральный, неизлечимый.

– Это ты зря на себя наговариваешь. Если чело... божественная сущность признает проблему с алкоголем, то она излечима. То есть, ты – не алкоголик. У меня знакомый с детства бухал, а потом раз и бросил. Между прочим, моя методика, сам сочинил.

– Что вот так прямо, взял и бросил? После десяти лет запоя?

– Что тут сложного? Хочешь и тебя научу.

Идея закодировать божественного алконафта мне определенно понравилась. Если он пить не будет, то и собутыльники ему тут не нужны будут.