Страница 5 из 18
Из помещения с велосипедами Фризе шагнул в просторную прихожую. Дошел до входной двери и на обратном пути остановился перед гигантским старинным трюмо.
Человек в зеркале ему очень не понравился: улыбочка независимая, а глаза растерянные. Как будто этот человек забыл, сколько будет дважды два и, пока лихорадочно вспоминает, делает вид, что держит все под контролем.
«Дурак ты, Фризе, а не сыщик! – сказал он своему зеркальному двойнику и хотел показать язык, но поостерегся. Бабушка, когда-то его предупреждала: будешь кривляться перед зеркалом, таким кривым и останешься на веки вечные.
При воспоминании о добрейшей бабушке он невольно улыбнулся во весь рот и подумал:
«А что, если взять и подарить оба телика, какому-нибудь детскому дому? Телевизоры почти новые, цифровые. Ребятишкам будут в радость».
Мысль об этом словно камень у него с души сняла.
«Вот будет смеху, когда они вместе с училками усядутся смотреть передачу “Спокойной ночи, малыши”, а с экрана Дживс скажет: “Ну как, господин Штирлиц, вы готовы обсудить мое предложение?”»
Он подмигнул своему отражению в зеркале и отправился в обратный путь. Фризе давно подсчитал, сколько шагов надо сделать, чтобы пройти по квартире от окна на кухне до входных дверей: сто двадцать. Когда на улице лил дождь или мороз подбирался к двадцати градусам, «барражирование» по квартире заменяло ему прогулки по городу. Да и в хорошую погоду помогало собраться с мыслями.
Он проходил по гостиной, когда, его окликнул приятный, хрипловатый басок:
– Володя!
На экране телевизора красовался мужчина средних лет. Невысокий, плотный. Можно даже сказать, толстяк. Он был в костюме и при галстуке, но поверх костюма был накинут белый халат. Позади, насколько хватало глаз, простирались освещенные ярким солнцем пески.
– На войне, как на войне! – строго произнес Фризе, не спуская глаз с гостя. – Это уже не шутки, господин пришелец, а настоящий террор. Несанкционированное вторжение в частные владения. Вам серьезная статья светит!
Он понимал, что зря сотрясает воздух, что тот, кто устроил этот розыгрыш, не слышит его, но удержаться не мог.
– Что я тебе посоветую, Володя? – ворчливым голосом сказал мужик, пропустив мимо ушей предупреждение. – Брось-ка ты артачиться. – Ты это… Короче, не будь дураком. И слушай меня внимательно.
Он сложил руки на груди и потер ладонями локти. Как будто стоял в нерешительности на берегу реки и раздумывал, прыгать ему в холодную воду или нет? Только откуда было взяться среди песков холодной речке?
Но едва уловимая игра света и тени на его широком лице не примерещилась же сыщику? Так бывает, когда от легкой водной ряби отражаются веселые солнечные зайчики.
– Ты чего молчишь, сыщик? Может, плохо слышишь? Я бы мог и поближе подойти, да тут речка.
«Вот! Есть все-таки речка! – с удовлетворением подумал Фризе, на секунду забыв, что его всего-навсего, разыгрывают. – Догадливый я малый! Не растерял наблюдательность!»
– А перевозчик вторую неделю пьет, – пожаловался пришелец. – Какой-то проходимец с вашей стороны ему коробку виски подарил. Коррупция, она и у нас коррупция. Взятка, если по русски выражаться.
Упоминанию пьющего перевозчика Фризе не придал значения. Господи, да кто только не пьет в нашем мире?! И короли, и президенты, и академики и плотники. Перевозчики не исключение.
– Так будешь меня слушать или нет?
«А почему бы и не послушать? – подумал Владимир. – Пусть повеселятся. От меня не убудет. Если выслушаю до конца, может быть, они отстанут?»
И тут ему, словно кто-то шепнул на ухо: «Фризе, опомнись! Какой это, к черту, розыгрыш! Ты же “вживую” разговариваешь со своими непрошеными гостями. Они адекватно реагируют на твои реплики, вразумительно отвечают. – Владимир тряхнул головой. – Бр-р-р! Какая-то абракадабра! Такого просто не может быть!
А беспроводная связь? – Сыщику показалось, что он нашел рациональное объяснение всем “чудесам”. – Сидит где-то в укромном уголке паскудник и вещает».
Но что-то тут не стыковалось. А вот что…
– Ты, Володя, не с бодуна ли сегодня? Никак не можешь сосредоточиться! – начал проявлять нетерпение собеседник.
Сыщик обреченно вздохнул.
– Уже сосредоточился, вещайте.
– Послушай, клоун! Я сейчас тебе такое «вещание» устрою, что век будешь помнить!
Владимир непроизвольно зажмурился, когда увидел, как мужик тянет с телеэкрана к его лицу здоровенную волосатую руку.
Щелчок по носу был таким сильным, что из глаз сыщика непроизвольно брызнули слезы. Справившись с шоком, Фризе посмотрел на экран.
Обидчик сказал как ни в чем не бывало:
– Ты бы присел, милок. Разговор у меня долгий. Ноги пожалей. Тебя артриты-артрозы не мучают?
– Не мучают, – Буркнул Фризе и сел в удобное кожаное кресло. В детстве, свернувшись калачиком, он любил засыпать в этом кресле, обняв большого плюшевого медведя.
– И, слава богу! Нервишки целее будут, – философски заметил гость. – Кстати, здесь удивлены твоим отказом покалякать с уважаемыми людьми. Твоих любимых мужчин на разговор присылали! Коммандера Бонда. Непревзойденного пройдоху Дживса. Чем они тебе не угодили?
Мистер Бонд решил, что во всем российский менталитет, прости Господи за корявое слово, виноват. Дескать, все в России не как у нормальных людей.
– Ку! – не выдержал Фризе и развел руки, словно петух крылья, перед тем, как закукарекать.
– Не надо, Володя! – Укоризненно произнес собеседник. – Не коси под Бельмондо[3].
От словечка «менталитет» сыщика тоже тошнило. И нос болел нестерпимо. Его так и подмывало встать с кресла, пойти в прихожую и исследовать перед зеркалом пострадавший нос.
– Готов к серьезному разговору? – спросил странный мужик, расположившийся на берегу невидимой речки.
Фризе не терпел принуждения в любом виде и сейчас с трудом подавил в себе желание, взять молоток и разбить экран. Любопытство разбирало: что еще за серьезный разговор хочет предложить ему виртуальный пришелец?
Да, именно любопытство, а не лень, вопреки утверждению товарища Троцкого[4] на одном из забытых ныне партийных съездов, являлось двигателем прогресса.
– Я, кстати, тоже присяду, – сказал мужик.
Он осторожно, словно боясь помять на широких брюках щегольские стрелки, сел прямо на песок.
Но никаких брюк со стрелкой не было видно. Так… Кой-какие обтрепанные и замызганные брезентовые штаны.
Фризе показалось, что песок похож на бутафорский, приклеенный к мягкой основе. И еще он обнаружил, что рядом с тем местом, на которое приземлился гость, валяется чинарик папиросы. О чем-то этот чинарик говорил. Но о чем? Фризе пытался вспомнить, но не мог. О чем-то очень важном…
– Ты, конечно, знаешь про Закон сохранения материи? – спросил собеседник.
Сыщик приготовился услышать от незваного гостя все, что угодно, но только не вопрос из учебника физики. С физикой и химией у него в школе имелись проблемы. Если честно, учителя «натягивали» ему пятерки по этим предметам, только для того, что бы «не портить общую картину». Но тем не менее он постарался не ударить лицом в грязь:
– Как мне помнится со школьных времен, закон называется несколько иначе.
– И как же он называется, этот закон?
– Закон сохранения и превращения, – не очень уверенно произнес сыщик. – Превращения энергии.
– Значит, сдал экзамен – и вон из головы? Ни разу в жизни больше о нем не вспоминал? Поройся-ка в памяти!
Владимиру словно, кто-то подзатыльник отвесил. Он вспомнил чернее-черного усыпанное звездами небо, бушующее море, услышал басовитый голос ученого собеседника, который, стараясь перекричать свист ветра, рассказывал о том, что Закон сохранения и превращения энергии совсем не так прост, как некоторые недоучки себе его представляют.
Фризе хотел сказать об этом, но гость исчез. А экран поразительно смахивал на аспидно-черное Средиземноморское небо, под которым сыщик прослушал увлекательную лекцию о превратностях судьбы разных видов энергии. На экране телевизора не хватало только россыпи невероятно ярких звезд.
3
Бельмондо в среде заключенных, называют разного рода придурков.
4
Генри Миллер.