Застывшее время

Луиза представила, как в темноте из ниоткуда сыплются бомбы, и содрогнулась. Неужели немцы на такое способны?.. Сама Луиза думала, что вряд ли, но вслух задавать этот вопрос не стала – ей совершенно не хотелось знать на него ответ.

Сестра-хозяйка и тетя Рейчел возились на кухне. Первая сидела за столом и составляла списки, вторая доставала из деревянных ящиков кухонную утварь. Юная медсестра отмеряла порции детской смеси Cow&Gate из массивной жестяной банки, а ее напарница стерилизовала в двух кастрюльках бутылочки. Несмотря на тревожную обстановку, присутствующие сохраняли бодрость духа.

– Чему быть, того не миновать, – говорила сестра-хозяйка.

Лицо у нее как у королевы Виктории, только обветренное, думала Луиза. Те же голубые глаза навыкате и крючковатый нос, лишь пухлые, слегка обвисшие щеки приобрели кирпичный оттенок и покрылись сеточкой сосудов. А вот фигура – совсем как у королевы Марии – эдакая дородная женщина эдвардианской эпохи. Носила она темно-синее саржевое платье с длинными рукавами, накрахмаленный белый фартук и чепец.

– Мы пришли помочь с обедом, – сообщила Нора.

– Храни вас Бог, мои дорогие, – отозвалась тетя Рейчел. – В кладовке есть немного продуктов, но я их пока не разбирала. Где-то, кажется, был окорок, и Билли принес латука.

– Еще есть чернослив, который вчера замочила сестра Краучбек, – добавила сестра-хозяйка. – Хорошо, когда девочки его едят – на инжирном сиропе целое состояние экономим.

– Чернослив следует протушить, – сказала Нора. – Не знаю, остынет ли он к обеду.

– Нищим выбирать не приходится, – заметила сестра-хозяйка, цепляя авторучку на край фартука и поднимаясь на ноги.

Тушить чернослив вызвалась Луиза.

– Только не снимайте с огня бутылочки. Провалиться мне на этом самом месте, если не прошло и двадцати минут. И что бы мы делали, мисс Казалет, без наших маленьких помощниц?.. О, мисс Казалет, не надо, вы так грыжу заработаете!

Рейчел оставила попытки сдвинуть ящик самостоятельно. Ей помогла Нора. Детский плач усилился – проснулся еще кто-то из малышей.

– Мистер Гитлер нарушил нам весь распорядок дня. Если он и дальше будет так поступать, мне придется отправить ему открытку. Мол, устраивать авианалет с утра – такая глупость. Но что с вас взять… мужчины! – добавила сестра-хозяйка. – Посмотрим, не принесет ли нам чего-нибудь сестра Краучбек… Хотя сегодня же воскресенье, верно? Все магазины закрыты. Ох, ну ладно, лучше поздно, чем никогда.

И она плавно направилась к выходу, где едва не столкнулась с девушкой, несущей ведро подгузников.

– Смотри, куда идешь, Сьюзен. И займись ими на улице, иначе аппетит всем отобьешь.

– Да, сестра.

Все ученицы носили сиреневые, с белыми полосками, хлопковые платья с коротким рукавом и черные чулки.

– Поищи Сид, лапочка моя, хорошо? – попросила тетя Рейчел. – До обеда надо вынести из кухни как можно больше ящиков. Сид где-то наверху, затемняет окна.

Светомаскировка окон во всех трех домах, а также в жилых пристройках, включая крышу теннисного павильона, занимала Брига уже несколько дней. Он поручил Сид и Вилли изготовить деревянные рейки, к которым затем прибьют ткань. Сибил, Джессика и Дюши, располагавшие швейными машинками, шили шторы для тех окон, к которым нельзя было крепить рейки. Сэмпсон, подрядчик, одолжил длинную лестницу, чтобы помощник садовника покрасил крышу павильона, но тот вскоре умудрился свалиться прямо в огромный бак с водой. По мнению Макалпайна, Билли такую удачу явно не заслужил, и вообще, имел наглость сломать руку и лишиться пары передних зубов.

Работу над крышей и всем прочим, что так и не сдвинулось с мертвой точки к субботнему утру и переезду приюта, перепоручили Сэмпсону. Тедди, Кристофера и Саймона, к их неудовольствию, приставили помогать одному из людей Сэмпсона. Им надо было устанавливать строительные подмости, а потом – покрывать темно-зеленой краской наклонные стекла, за которыми, в сгущающемся полумраке, ставили койки Рейчел и Сид. За последними наблюдали недовольные Лидия и Невилл. Они вроде как исполняли роль посыльных, но тетя Рейчел, как назло, не могла придумать для них поручений. В субботу все трудились изо всех сил, а Полли с Клэри еще утром улизнули на автобус до Гастингса…

– У кого ты спросила?

– Ни у кого я не спрашивала. Просто сказала Эллен.

– И ты сказала, что я тоже поеду?

– Ага. Мол, Полли хочет в Гастингс, а я поеду с ней за компанию.

– Ты ведь тоже хотела.

– Конечно, иначе бы меня здесь не было, правда?

– Ну а почему ты тогда не сказала, что мы вдвоем хотели?

– Не подумала.

Клэри увиливала, и Полли это не нравилось. Однако она уже успела убедиться, что упрекать кузину не стоит, иначе дело окончится ссорой. А портить руганью день, который может стать концом мирного времени, Полли не желала.

Но день почему-то не задался. Полли хотелось думать только о том, что они собирались сделать в ближайшее время, и забыть о том, что может случиться потом. Они отправились в магазинчик «Джепсонс» – Полли его вообще-то любила. Однако Клэри так мучительно долго выбирала авторучку (поездку-то и затеяли частично для того, чтобы она потратила подаренные на день рождения деньги), что Полли устала ждать и разозлилась – ну как можно так серьезно относиться к подобной мелочи?

– Они все вначале жесткие и скрипят, – заметила она. – Ты ведь сама знаешь, что перо надо разработать.

– Знаю. Но если возьму широкое перо, потом оно, скорее всего, совсем разъедется, а среднее, наверное, так и останется жестким.

Полли глянула на продавца – молодой человек в поношенном костюме проследил, как Клэри по очереди лизнула каждое перо и, обмакнув в чернила, нацарапала свое имя на лежащих на прилавке листочках. Нетерпения на его лице написано не было – только скука. Хотя, вероятно, это его привычное состояние.

Происходило это в канцелярском отделе книжного магазина – почти пустом, ведь продавалась там лишь писчая бумага, немного печатных изделий вроде наклеек с адресами и разных приглашений, например, погостить или на свадьбу, а также ручки с карандашами.

– Перед использованием новое перо надо обязательно лизнуть, – сказала Клэри, – но, думаю, вы все равно об этом предупреждаете. А можно попробовать «Вотерман», бордовую? Просто сравнить…

Она стоила двенадцать шиллингов и шесть пенсов, и Полли знала, что Клэри все равно ее не купит. Пока кузина перебирала ручки, Полли наблюдала за продавцом, который в итоге принялся глазеть куда-то вдаль. Наверное, гадал с беспокойством, разразится ли война.

– Что видите? – спросила его Полли. – В смысле, внутренним взором.

– Нет у меня никакого внутреннего взора, когда я ручки пробую, – сварливо отозвалась Клэри.

– А я и не к тебе обращаюсь.

Они обе посмотрели на продавца. Тот прочистил горло и провел ладонью по щедро напомаженным волосам. Сказал, что не понял вопроса.

– Ладно, – произнесла Клэри. – Все-таки возьму среднюю «Релиф»…

– Семь шиллингов шесть пенсов, – тут же выдал продавец, и Полли поняла, что ему не терпится спровадить покупательниц.

На улице они немного поругались по поводу, как назвала это Клэри, идиотской фразочки Полли.

– Да он в лучшем случае решил, что ты его осуждаешь, – заявила она.

– Но это неправда.

– Зато он так подумал.

– Да заткнись!

Клэри глянула на подругу… ну, вернее, на кузину. Вела-то она себя не очень по-дружески.

– Прости. Знаю, ты на взводе. Вот что, Полл. Может, все еще уладится. Вспомни прошлый год.

Полли покачала головой и нахмурилась, отчего вдруг стала похожа на тетушку Рейч, когда та пыталась не расплакаться над Брамсом.

– Дело в том, – мягко произнесла Клэри, – что ты не просто ищешь понимания, а хочешь, чтобы я́ испытала те же чувства. Верно?

– Или хотя бы кто-нибудь!..

– Думаю, их испытывают наши отцы.

– Вот только не очень-то принимают в расчет.