Страница 11 из 14
– А на видеокамерах остались записи? – спросила я.
– На каких видеокамерах? – не понял король.
Понял начальник полиции и пояснил, что во дворце видеокамер нет. В Лотиании на, так сказать, государственном уровне видеокамеры тоже нигде не устанавливаются, так как они здесь считаются вмешательством в частную жизнь. По желанию видеокамеры могут устанавливать владельцы магазинов, банков и других коммерческих структур.
«Они что, совсем идиоты?» – подумала я.
– То есть информации о том, с кем пришел во дворец Жан, у вас нет? – уточнила я.
– Нет. Я всегда считал, что не должен вмешиваться в личную жизнь сыновей. И в свое время так считал мой отец. И его отец до него…
– Но, простите, вы же активно участвуете в организации женитьбы Лотара? Уже весь мир слышал о том, что вы ищете ему невесту. В Лотианию приехали девушки, в гостиницах нет мест, потенциальные претендентки размещаются во Франции…
– Это совсем другой вопрос. Лотар, Максим и Жан могут спать с кем пожелают, и в это я никогда не вмешивался и вмешиваться не собираюсь. Но женитьба наследника престола – это вопрос государственной важности. Женитьба других сыновей – тоже важный вопрос, и я собираюсь принимать самое деятельное участие в выборе всех невесток. О том, чтобы Лотар самостоятельно выбрал себе жену, не может быть и речи.
– Вы не будете учитывать желание сына?
– Буду. Но к невесте наследника престола предъявляется ряд требований. Если найдутся несколько девушек, их удовлетворяющих, пусть выбирает. Но и тут я буду участвовать в выборе. Сам выслушаю всех советников. Нужно учитывать, что потенциально нашему королевству может дать связь с той или иной семьей.
Я обдумала услышанное и поняла, почему Лотар сбежал из королевства и захотел поддельные документы.
– Никто во дворце не видел, с кем и когда вернулся Жан? – спросила я.
Мужчины покачали головами.
– И уходящую женщину?
– У нас тут не бывает белых ночей, как в вашем родном городе, госпожа Большакова, – заметил начальник полиции. – Также вокруг дворца нет ночной иллюминации или даже подсветки, как у ваших памятников. Электричество у нас дорогое, королевская семья – не олигархи, и экономия у них в крови. В роду было много немцев и не было русских.
«Это ты меня уколоть хочешь? Ха, ты еще не знаешь, сколько русской крови в наследниках».
Но одного наследника больше нет… Как раз с русской кровью… Сына моего отца…
– А собаки? – спросила я вместо того, чтобы поставить начальника полиции на место.
– Мы их закрываем на ночь, – ответил король. – То есть больших собак закрываем. Йорк королевы спит в ее спальне.
– То есть теоретически во дворец может прийти кто угодно и когда угодно и делать тут, что пожелает?
– Нет, госпожа Большакова, вы утрируете. Во-первых, в Лотиании нет преступности, – гордо объявил начальник полиции.
Я удивленно приподняла брови.
– Может, я не совсем точно выразился, – тут же исправился полицейский. – Преступления у нас в королевстве совершают иностранцы. Может, вам странно это слышать, госпожа Большакова, но местные жители не замечены ни в кражах, ни тем более в убийствах. Местные жители довольны жизнью. Наверное, это единственный способ борьбы с преступностью. Здесь у всех высокий доход и высокий уровень жизни, обеспеченная старость. Более того, все знают, что в случае совершения преступления подданным Лотиании он тут же прекращает быть таковым и лишается всех льгот, которые дает подданство.
Далее начальник полиции пояснил, что местная полиция фактически занимается иностранцами. Полицейские в королевстве говорят на десяти языках, в последние годы на службу поступили несколько русских, а самое последнее пополнение – два китайца. Их задача – пояснять своим согражданам правила поведения в Лотиании. Здесь не принято плеваться и сморкаться на землю там, где захочется, как они делают на своих китайских улицах и даже в метро, местное население и европейские гости не чавкают и не рыгают в ресторанах. Лотиания – не Китай. Хотя китайцы, приезжающие в Европу, обычно уже знают, как себя следует вести вне дома, и не плюются.
Мелкие воришки в Лотианию приезжают, но количество карманников минимально. Помогли соответствующие просветительские акции. Лишение свободы на десять лет – весьма веский аргумент. В Лотиании заключенные отрабатывают свой хлеб, то есть в тюрьме они только ночуют, а все остальное время выполняют самые грязные работы, причем в кандалах. Мигрантов в Лотиании нет, свои граждане на такие работы не идут. То есть в данном случае действуют законы, придуманные еще основателем королевства. Европейские правозащитники немного потявкали, но под давлением своих граждан как-то быстро успокоились. Например, гражданам Италии такие меры борьбы с воровством пришлись очень по вкусу, как, впрочем, и туристам. Туристы могут быть спокойны!
А полиции Лотиании приходится заниматься в основном драками, которые устраивают представители других стран, пьяными дебошами и выдворением нищих, которые иногда появляются на улицах города-государства и досаждают прохожим. В общем, идиллия. Тихая гавань для ушедших из родных стран капиталов. Здесь сосредоточены оффшорные компании, зарегистрированные русскими, арабами, китайцами, индусами и даже монголами, практикующие новые технологии выплаты взяток – из оффшора в оффшор. Лепота!
И в этой идиллической стране в собственной спальне убивают принца.
Глава 6
– У вас вход для персонала вообще не запирается? – вернулась я к нашим баранам.
– На ночь все двери запираются, – сказал король. – Ворота тоже. Но понимаете, Лариса… Каждый принц знает, как можно попасть на территорию и в сам дворец. В нашем заборе есть доски, которые…
– Вы серьезно?! – Я не могла поверить в услышанное.
– Я сам в свое время так приводил девушек, – признался король.
– А если террористы?
– Зачем террористам Лотиания? – не меньше меня удивился король. – То есть зачем им здесь устраивать взрывы? Я не исключаю, что те, кто является террористами в других странах, у нас живут как мирные законопослушные граждане. И наша политика должна служить примером другим! Предположим, пролезет какой-нибудь бен Ладен в мой дворец. И что? Все картины на сигнализации. И то крыло, где проходят официальные мероприятия, в другие дни закрыто. Старинный фарфор тоже в том крыле. Драгоценности королевы – в банке. Наличных денег почти нет, по крайней мере пачек, как у ваших губернаторов, точно нет. У меня одни часы, у принцев – по одной паре. У нас здесь не поживиться. Взрывать тоже бессмысленно. Чего этим можно добиться? Никакие террористы никогда не предъявляли нам никаких требований. Понимаете, королевская семья не богата. Королевство богато вкладами миллионеров и миллиардеров со всего мира. Я же не просто так хочу организовать свадьбу сына! Я, как глава семьи, думаю о содержании своей семьи. И об этом должен уже думать наследник престола. Эта свадьба даст нам возможность хорошо заработать.
– И вы собираетесь женить Лотара, несмотря на убийство Жана?
Король поморщился.
– Нет, свадьбу придется отложить. Я должен проконсультироваться с юристами по поводу продолжительности траура. Жан – не король и не наследник престола.
«Это твой сын!» – хотелось крикнуть мне. То есть я, конечно, знала, что это сын моего отца, но Лотар-то считал Жана своим сыном. То-то королева ему всю жизнь изменяет.
– А убийство Жана не могло быть совершено с этой целью? – спросила я.
И король, и начальник полиции посмотрели на меня, раскрыв рты. Первым очнулся начальник полиции:
– Вы имеете в виду, чтобы отложить свадьбу? Или отменить?
– Да.
– Еще невеста не выбрана! – напомнил король.
– Но процесс запушен. А сейчас он остановится. Наверное, минимум на полгода. А то и на год?
– Кому это нужно?! Кто от этого выигрывает?!
Я хотела сказать, что Лотар, но прикусила язык. Лотар в момент убийства Жана находился на яхте моего отца. Или не находился? Я же не знаю время убийства Жана. А то, что следы женских каблучков оказались на газоне под окнами принца… Так они могли с предыдущей ночи остаться. Или даже в эту ночь какая-то прелестница решила навестить Жана без приглашения, зная про соответствующую доску в заборе. А потом бежала сломя голову.