Страница 34 из 97
Когда нога немного восстановилась, Рада поехала фотовыставку, чтобы посмотреть работы Эндрю. Он пропадал там целыми днями, дома они пересекались разве что рано утром или уже за полночь. Денис из-за суеты в театре идти отказался, поэтому Рада в качестве компании захватила Тину.
Биеннале проходило в центре современного искусства, в необычном квадратном красно-сером здании с конструкциями из стекла и металла. На него так и просились плакаты Маяковского. Оказалось, что желающих окунуться в новые веяния в России пруд пруди. Фойе с прозрачным потолком забилось людьми, как элегантная консервная банка.
Тина с Радой бродили по залам, изучая снимки со всего мира. Один француз сделал серию панорамных фотографий комнат сверху. Посередине сидел хозяин каждой из них и словно отражался в интерьере. Другой парень из Питера исколесил всю Россию и сделал удивительные работы со старыми деревьями. Ракурсы, краски… Рада все больше втягивалась. Абстракции с непонятными текстурами, тенями и железками ее не привлекали. Она восхищалась теми, кто сумел передать глубину и совершенство этого мира.
- Рада, привет! – окликнул ее Эндрю. – Ты все-таки пришла.
- Разве я могла пропустить? - и Рада представила их с Тиной друг другу. - Веди же скорее, где твои шедевры?
- Вот, прямо за мной. Моя серия называется «Лица».
Эндрю сделал потрясающие черно-белые портреты разных людей. Чумазый ребенок, который только что плакал, старик в тюрбане, усталая растрепанная женщина с полотенцем на плече, веселая африканская девушка и солдат. Последний снимок особенно брал за душу. Вокруг парня на куски разрывалась земля, и он выглядел растерянным, в глазах отражался страх.
- Боже, Эндрю! Это восхитительно! У меня нет слов! Но где же ты снял солдата?!
- В Ираке. Ездил с военными журналистами. Там было много кадров, но для Москвы я оставил только его. Из других мне предложили сделать персональную выставку в Лондоне.
- Я и понятия не имела, что ты видел войну! Мама ничего не рассказывала.
- Они с отцом не знают. Для них я развлекался в Париже с друзьями из Сорбонны.
- А если бы ты погиб?!
- Что поделать, искусство требует жертв. Кроме того, у папы есть еще Джулия и девочки.
- Не говори так! Ох, Эндрю! Я и понятия не имела! Ты – настоящий гений!
- Это фантастика, - согласилась Тина. – Я не настолько сильна в английском, чтобы придумать много комплиментов, но я в шоке. Ты должен выиграть.
- Я тебя об одном прошу. Скажи, когда выйдет твоя книга. Я должна ее иметь. Я хочу ее. С автографом.
Вскоре Эндрю пришлось отойти, а Рада и Тина еще долго смотрели на его фотографии. На солдата. На мальчика, который вдруг попал в самое пекло.
Они обошли всю выставку, но больше не было работ, которые бы настолько цепляли.
- Может, я предвзято отношусь? – спросила Рада. – Он ведь как-никак мой родственник.
- Не, чувак и правда гений. И я – китайская балерина, если он через пару лет не станет мировой знаменитостью. И везет же тебе, Панфилова, с родней!
- Боже, ты, видимо, забыла остальных!
- Пойдем лучше посидим где-нибудь. На улице ветер и холод собачий, а тут ломовые цены. От чужого таланта у меня разгулялся аппетит.
Они отыскали у метро небольшую сетевую кофейню, взяли по большой кружке глинтвейна и яблочный штрудель с корицей.
- Как продвигается ваш ремонт? - Рада пригубила горячее вино.
- Хреново. Если честно, руки опускаются. Сейчас в архитектурке задают чертить тоннами, дома все в побелке… Мне кажется, скоро я отвыкну есть пищу без извести. Но это ерунда. Тут на днях была у меня задержка.
- Что?! – Рада от неожиданности обожгла язык.
- Не парься, ложная тревога. Но перенервничала я тотально.
- А чего тебе волноваться? Ты же не в подоле принесла. У тебя Санька есть.
- Смеешься, что ли? Какой мне сейчас ребенок? Хотя бы институт закончить. С деньгами туговато. Короче, меня этот случай здорово отрезвил. Саша радовался, надеялся, а я здорово струхнула. До сих пор отойти не могу. Может, я зря все это затеяла?
- Ты о чем?
- На прошлой неделе приезжала его мать. Ничего плохого сказать не могу. Просто мои оба в своей работе, а эта на пенсии, ей, видимо, делать особо нечего. Она ждала для Санечки хорошую жену. Щи-борщи, котлетки, глаженые рубашки с носками. Я похожа на такую? Блин, Рад, я даже не могу яичницу пожарить, чтобы она не сгорела. У нас вообще Саша больше по кухне.
- Что, сильно тебя свекровь допекла?
- Да погоди, она мне не свекровь пока.
- Без пяти минут.
- Она не ругала, не докапывалась, не вредничала. Просто молча посуду перемывала, пыль вытирала, кучу еду оставила. Меня это угнетает… Не могу я так! Какая из меня жена? Я не готова, не хочу этого. Такая тоска! Как эти женщины живут? Изо дня в день одно и то же: стирка, глажка, уборка… А что я дам ребенку? Я ведь младенцев даже на руках не держала, что бы я с ним делала? Тоже на свекровь вешать?