Дом пополам

Зато сейчас, сидя перед дубовым столом, в самом эпицентре жизни, он был на самой вершине. К нему обращались за помощью, и он помощь эту даровал. К нему обращались за правосудием и он его вершил. Антон усмехнулся. Такое развитие событий было точно настроено под него, и зачем раньше он бегал от такой ответственности, ведь, по факту, с ней он довольно легко справлялся.

Выделив свободное время, позвонил отцу. В конце концов, неделя, во время которой они должны были вернуться, уже вышло, а воз был и ныне там.

- Антон!

- Отец!

- Боюсь, что я погорячился с выводами и мы еще не можем выехать домой. Службы нашли исполнителей. И сейчас нам предстоит процесс над ними, очные ставки.

- А заказчик?

- Нет, заказчик не выявлен. Как ты?

В этом вопросе Антон понял главное: отец волнуется за его безопасность, и на душе его стало тепло. Теперь он понимал одержимость работой, бизнесом отца, и понимал его как никогда. Он сам все это время жил в этом драйве. И несмотря на эту круговерть, в которой приходилось постоянно крутиться, он никогда не забывал о сыне, стараясь уделить ему необходимое внимание.

- Я усилил службу безопасности. Теперь охраняется и дом, и моя квартира.

- Так и надо.

- Отец.

- Да?

- Мне сказали, что в городе Ольга.

- Возможно. У нее там есть дела и недвижимость.

- Она знает, что ты… выбрал мне мачеху?

- Знает. Как узнала, сразу примчалась.

- Зачем?

- Просила не делить совместно нажитое имущество с человеком, которого едва знаю.

- Хм. То есть ее ты, по ее мнению, знаешь хорошо.

- Ну как бы там ни было, она мать моего ребенка.

- Интересно, а сама она об этом помнит..

- Мать есть мать, и при том она слишком долгое время была моей женой.

- Очень интересно. А Маргарита знает, что у тебя к Ольге до сих пор что-то есть?

Антон злился и не мог понять, на что. Оказывается, мать виделась и общалась, как обычно, с отцом, а него не нашла в своем расписании и минуты. Уже месяц она находилась в городе и снова, уже который год, не искала с ним встречи. Будто он был пустым местом, будто и не был восемнадцать лет ее сыном. Он злился и не понимал, почему отец не разделяет его злость, выплачивает ей какие-то дивиденды, не выводит из совета директоров, не лишает акций и продолжает ежемесячное общение, которое ей, он готов руки свои об заклад поставить, совершенно не нужно.

- Что это за выводы? Держи. Свой. Язык. В узде. И не смей такие слова говорить вслух.

- Извини, не удержался.

- Маргарита, если услышит, может неправильно тебя понять, поэтому будь аккуратнее в высказываниях на счет Ольги.

Посверлив друг друга взглядами, они перешли к рабочим вопросам. Олег не мог оставаться равнодушным и живо реагировал на все, о чем говорил Антон, до тех пор, пока не пришла Маргарита и не напомнила, что отцу нужен покой.

- Антон, как ты? Не устал?

- Маргарита заглянула в камеру планшета.

- Все в порядке.

- Мне кажется, ты очень сильно похудел, ты вообще питаешься? Или сидишь на каких-нибудь бутербродах?

- Питаюсь, спасибо. У меня повар, - и сиделка, и врач, и массажист, продолжил мысленно он.

- Как Алиса? Вы видитесь с ней? Может быть, попросить ее зайти к тебе?

Антон вопросительно выгнул бровь.

- Не нужно! Не нужно! То есть, мы с ней общались по телефону и она сказала, что у нее все в порядке. Собиралась на каток с подружками.

- Хорошо, хорошо, я поняла. Но все равно, может быть, это плохое качество связи, но мне кажется, ты как-то осунулся. Или ты работаешь без сна и обеда?

- Марго, прекрати! Он взрослый мужчина!

- Пожалуй, да, я, в общем-то взрослый мужчина.

Антон закатил глаза.

И тут одновременно зазвонили два телефона.

- … и мне надо возвращаться к делам. До связи. Позвоните, скажите уже хорошие новости. Это несерьезно-так долго жить в другой стране…

- Мне бы хотелось со всем разобраться уже и успокоиться.

- И здесь, по-моему, безопаснее, чем дома.

- Да уж, “безопаснее”.

- Не ерничай, сын. До завтра.

Антон посмотрел на экран, где отражалось его действительно похудевшее лицо. Он фыркнул и отвернулся к окну. Он - самодостаточная личность, взрослый мужчина, в конце концов. Ему не нужно чье-то внимание и чья-то жалость, пусть все живут своими жизнями, у него свой путь, по которому надо пройти.

Глава 18

У каждого человека когда-то наступает предел. Алиса долго ходила по краю и предел этот, кажется, наконец замаячил перед ней. Со всеми этими переживаниями, жуткими происшествиями с людьми, которые юридически и семьей-то ее не были, совершенно выбили из себя.

И Алиса, взвесив все за и против, решила, что учиться в таких условиях будет просто невозможно. Она посвятила обдумыванию этого вопроса целую ночь в компании бутылочки вермута и пришла к осознанному решению, что надо брать академический отпуск, разобраться с жильем, новоявленной родней и собой, в конце-концов, и только потом идти со спокойной душою в университет, в который, кстати, не очень-то и тянуло.

Она глухо ухмыльнулась в себя. За эту короткую и такую невозможно длинную осень она побывала в шкуре стольких людей - от уборщицы в доме до официантки в клубе - что сама забыла, кто она такая и чего хочет.

Желание завладеть вниманием какого-то безликого миллионера растаяло, как роса поутру, а нового плана на жизнь измотанная борьбой со строптивым пациентом - Антоном, отказавшимся от нее, она не видела.

Жизнь в большом городе, кажется, перемолола ее. Алиса вспомнила разговор с банкиром на памятном вечере, после которого жизнь полностью сменила вектор, и рассмеялась сама себе. Тогда она сказала, что думает об открытии пекарни, где будет работать сама. Но именно сейчас, когда сумерки пробиваются в ее одинокую маленькую кухню, освещаемую маленькой и тусклой лампочкой под советским абажуром, как-то не верилось, что она может быть поваром-кондитером. И идея эта показалась повзрослевшей Алисе глупой и невыполнимой. Ей думалось, что в глазах у нее столько печали и какого-то вселенского горя, что теперь она может, подобно старым интеллигентным профессорам, протягивать неспешно: эх, милая, мне бы ваши заботы.