Страница 41 из 59
Черт, черт, черт!
Ну к такому жизнь ее не готовила. Мелкие пакости в школе, может быть, обмен «любезностями» с одногруппницами, но такая наглая подстава..
- Сергей Палыч, то есть все это время Антон Олегович был и остается хозяином своей квартиры, что наверху?
- Ну конечно, с чего ему ее продавать, квартира очень хорошая, он сам всегда говорил, что ему очень нравится расположение дома, - всегда удобно добираться на работу и есть где припарковаться. Особенно он доволен соседями – все приветливые, спокойные люди. Да и шумоизоляция здесь отличная.
Да уж, шумоизоляция.
Алиса плотнее запахнула пальто на груди, потуже завязала шарф и вышла на заснеженную улицу.
Черт, черт, черт!
А она ему кашки варила, уговаривала его спуститься в бассейн, когда он волком смотрел на нее, да она, между прочим, телефон свой продала, когда его полиция забрала за драку!
Чистая, искренняя ярость застилала глаза. Ну, Олегович, ну удружил. Гад ты, а не Дроздоборзый дроздобород!
И зачем она вообще его скрывала все это время? Надо было вообще маячки по всему городу расставить и флажки. Мол, кому нужен младший Дроздов, милости прошу! Всех маньяков или убийц лично бы проводила к нему в комнату. Там и стараться не нужно, - толкни посильнее, да и оставь, время само все сделает.
А может, яду приобрести? Чем там травят людей? Мышьяком каким-нибудь? Так ему можно дозу покрепче, побольше, он и вкуса, небось, не чувствует, робот, трактор не доделанный!
Ах, нет, не яд ему нужен. Может быть, наделать фотографий его, так сказать, неглиже, выложить в соцсетях, пусть умирает от стыда за себя? Сейчас-то ему гордиться толком и нечем, - одни кожа да кости остались вместо мышечной массы. Это ей хорошо известно, его таким она видела столько дней подряд. Не хотела иногда, может быть, но видела, и сама лично подтягивала ему эти мышцы, смотрела и училась, как правильно делать массаж, чтобы снять боли, чаще всего фантомные, чтобы облегчить бедненькому-несчастненькому жизнь.
Вот как можно быть таким..таким.. таким красивым уродом?
Весь внутренний даилог Алиса вела, осматривая квратиру, которую уже решила снять для себя. Однокомнатная, чистая, недалеко от университета. Пока перевозила вещи из дома, благо в доме никого не было, - все умчались на первый рабочий день их высочества. Пока ходила в магазин за продуктами, заполняя пустой холодильник.
И вдруг монолог прервался. Она устала от истязания себя.
Алиса осмотрелась. Сумерки плелись в окно, пришторенное веселенькой тюлью. В доме напротив зажглись теплые огни, и там, в этих окнах, жили люди, разговаривались друг с другом, обнимались, может быть, ругались, но были вместе.
Острое чувство одиночества затопило Алису. Она позвонила маме, поговорив с ней немного, узнала последние новости и сказала, наконец, что сняла другое жилье. Маргарита похвалила дочь за правильный выбор, оценила фотографии квартиры, дочери, заметив у той в глазах невысказанную грусть, и поспешила ее обрадовать возможным скорым приездом.
Алиса решила для себя, что ее окружает слишком много вранья, и она сама является ее источником. Но рассказывать о тайне Антона, о том, что он очень серьезно пострадал во время аварии, решила не говорить. Все же это не ее тайна уже. И не ее дело. Она сделала все, и даже больше, чем должна была. И, честно говоря, даже больше, чем могла сделать на ее месте любая девятнадцатилетняя девушка.
Закончив разговор, Алиса приняла душ, высушила волосы и села смотреть в окно. Неторопливые прохожие возвращались домой или шли по своим делам, слушая, как новый снежок скрипит под ногами, то пропадая, то появляясь в свете фонарей.
А она сидела дома совершенно одна. Включив новенький дешевый телефон, убедилась, что за время, что сотовый был выключен, никто ей так и не позвонил.
И ей стало так тошно, так муторно на душе, что оставаться одной в пустой квартире оказалось невозможным. Она быстро сделала макияж, оделась и выбежала на улицу. Холод отрезвил. Да, гулять в одиночестве – та еще забава. И тогда она направилась в бар. Самое лучшее место для того, чтобы быть одной среди людей.
Бармен оказался мальчиком понятливым и коктейли в ее руке не переводились. То розовые, то зеленые, то крепкие, то не очень.
В голове распространился белый шум, через который уже сложно было пробиться ненавязчивой музыке, а подходившие мужики уходили спокойно, встретив расфокусированный взгляд и не увидев никакого интереса к своей персоне.
- Могу я угостить красивую девушку чем-нибудь?
Сквозь туман пробился смутно знакомый голос очередного любителя снять девушку в баре.
- Спасибо, я и сама могу угостить себя.
- Алиса, негоже девушке одной оставаться одной в таком состоянии.
Она удивленно уставилась на неождинного собеседника.
Георгий!
- Вот это встреча.
Она равнодушно отвернулась обратно к стойке.
- Вижу, ты не рада мне, а я вот, напротив, очень даже рад. Не каждый день можно встретить девушку, что разбила тебе сердце. А еще, как оказалось, мастерски умеет играть в шпиона.
Она перевела на него «плавающий» и недоуменный взгляд.
Он рассмеялся.
- Да ладно тебе, тебе бы снайпером работать. Незаметная, изящная.. Так легко умыкнула и спрятала такую большую шахматную фигуру – Антона Олеговича Дроздова! Настоящего принца огромного королевства. Молодец, ничего не скажешь. Смекалка, ум, да и красота.. ты просто молодец.
Алиса хмыкнула.
- Что, все так плохо?
Он указал на стакан в ее руке.
Она кивнула, от чего волосы волной закрыли лицо.
Георгий заправил волосы ей за ухо и прошептал:
- Откройся дядюшке, что волнует такую красивую девочку?
- Я просто хочу получать удовольствие от жизни! Я не хочу скандалить и что-то кому-то доказывать, не хочу тратить время на общение с теми, кто мне неприятен, с людьми, которые меня не понимают, и пытаться достучаться до них. Я хочу жить настоящим. Я просто хочу жить! Радоваться каждому моменту, каждой улыбке прохожего, каждому дню, в независимости от того, солнечный он или дождливый. И очень не хочется разменивать эту потрясающую жизнь на пустоту, мелочи и бессмыслицу. Которой и является сейчас моя жизнь. Она состоит из одного вранья, бесконечного, невыносимого вранья. В том числе и самой себе.
Алиса расплакалась. Пьяные слезы смешались с тушью, помада размазалась по подбородку, когда она нетвердой рукой попыталась прекратить этот поток слез.
- Все понятно. Девочка, тебе пора домой.