Дом пополам

- Я уверен, что ты справишься с тем, что я передаю тебе. Все, что входит в империю, тебе знакомо. Тем более, что ты работал с моим замом по экономическим связям, был логистом, да и собственный опыт не даст тебе совершить ошибок. Завтра к тебе приедет Герман и вы сможете оформить все документы на первое время. По моему приезду домой мы закрепим все сделки, что были заморожены на время моего отсутствия и переоформим все документы. Пора наводить порядок в твоей и моей жизнях, сын. Ты достаточно вырос в профессиональном плане, чтобы взять высоту выше, чем та, что была до этого.

Всю ночь Антон продумывал разговор с отцом со всех сторон. Небольшой опыт работы в его империи имелся, и это было большим плюсом, потому что в глубине души он знал, что рано или поздно ему захочется перешагнуть из того бизнеса, которым владел, совсем в другую сторону, где глубже и опаснее, и тем интереснее. А когда пробовать мир на прочность, если не в 25, когда кажется, что все вокруг предназначено для того, чтобы все твои мечты осуществлялись так или иначе? Он перебрал в голове все свои ошибки в то время, когда стажировался у отца во время учебы в университете, или в течение тех двух лет, что отработал у него, до тех пор, пока не решил попробовать свои силы самому. Оказалось, что ошибок было не так много, гораздо больше - успехов, особенно в части руководства отделами в которые отец его ставил, где-то даже на грани паранормального, настолько Антону удавалось чувствовать людей в рабочем процессе, а от того,- предугадывать их поступки.

Безусловно было жаль расставаться со своей компанией, созданной с нуля, но Антон понимал, что именно сейчас настает именно то время, когда надо сделать важный выбор. 25 - это еще не возраст. В такое время многие только начинают свой путь, а ему дана возможность оказаться сразу на вершине. И то, что так сложились обстоятельства, не есть плохо. Понятно, что отец сомневается в своем здоровье, но, оказавшись дома, он и дня не протянет, чтобы не оказаться в офисе и не броситься в гущу событий, только потому, что жить по-другому не умеет. И все эти отговорки, что бизнес наизнос-это во имя сыновней лучшей доли,- ерунда. Отец получает кайф от того, что может выходить победителем из переговоров любого уровня, надавливая всеми доступными техниками воздействия. От того, что чувствует себя значимым и нужным каждую секунду своей жизни. Даже удивительно, что он протянул так долго в свадебном путешествии и во время вынужденного ареста во Франции без того, чтобы не сбежать какими-нибудь не совсем законными тропами обратно на свое рабочее место. А то, что такая возможность отцу предлагалась, он совершенно не сомневался. Как и то, что отец оказывался в условиях, подобных сегодняшним, и знал, как можно угрем уйти туда, куда ему нужно.

- Черт!

Антон усмехнулся впервые за месяц. Все-таки он - сын своего отца. И ему тоже нужны все эти переживания, которые делают из простого человека настоящего мужчину. Брать на себя ответственность и принимать решения. Сейчас он должен взять на себя ответственность за семейный бизнес, бывший до этого только отцовским и не дать утонуть кораблю, выпущенному в море однажды парнем с горящими глазами, примерно в том де возрасте, что сейчас находился его сын. С одним условием: он не находился в инвалидной коляске.

Все вокруг говорили, что его восстановление после аварии идет семимильными шагами, что ему чудом удалось избежать переломов, параплезии, но то, что он до сих пор не мог самостоятельно двигать собственными ногами, верой и правдой служивших ему столько лет (и даже однажды принявших участие в дико выматывающем забеге на дистанцию в 40 километров RunMen), заставляло задуматься.

Протянув в думах до двух утра, Антон протянул руку к прикроватному столику, где в ответ на его касание призывно загорелся экран телефона. Весь месяц Алиса не давала возможности связаться с внешним миром, и вот сегодня день ХЭ - телефон в его руках. И единственный, с кем он говорил сегодня, это отец. И, честно говоря, связываться пока ни с кем не хотелось. Но один вопрос решить было нужно. Прямо сейчас, несмотря на время на часах.

- Алло. Это Антон. Ваш Антон Дроздов, который проходит под другой фамилией, не помню сейчас, кем там Алиса назвала меня в вашей карте.

- Самое время для шуток, - ответил заспанный голос доктора спустя несколько попыток дозвониться.

- У меня вопрос и .. еще один вопрос.

- Не сказать, чтобы я был сильно заинтригован твоим звонком, Антон, но чем дольше ты тянешь время, тем больше шансов что я усну не дождавшись твоего вопроса..

- Я собираюсь выйти на работу

- Это похвально.

- Это не просто работа. Я собираюсь работать в режиме 24 часа семь дней в неделю, с возможными командировками по всему миру… и мне нужно знать.. сможет ли выдержать мой организм.. эээ новые условия жизни.

- Антон. Все, о чем вы говорили только что, вгонит в гроб кого угодно. И это не зависит от того, есть ли у него проблемы с ногами или нет. Тем более, что мы с вами смотрели не так давно результаты анализов и МРТ, и все они, в принципе, были довольно хорошими. А это значит, что интегрироваться в общество вы готовы. Предлагаю обсудить все вопросы завтра.. и если ваш звонок вызван желанием заняться делом, то я скажу так: да, мы можем попробовать новый ритм жизни с условием продолжения составленного лечения и щадящего режима работы. До операции на бедро, после проведения которой будет ясно, что будет дальше. Вы это хотели услышать?

Антон выдохнул. Все то время, пока длился монолог врача, он, оказывается, и не дышал вовсе. А сейчас кислород будто опалил глотку. Но самое главное-несмотря на то, что бы ему не посоветовала трубка, решение было принято в тот момент, когда он только завершил разговор с отцом. И сейчас, практически до двух часов ночи, он не обдумывал плюсы и минусы неожиданного отцовского предложения, а думал, как внедриться в мир спустя месяц с того дня, как он очнулся в больничной палате, разглядывающим трещинки в побелке на потолке. И все, что вызывало вопросы, в тишине ночи казалось выполнимым. Удостоверившись, что решение принято, Антон тут же погрузился в сон и на этот раз сон был спокойным, без кошмаров и периодически возникающих фантомных горящих белым огнем болей в позвоночнике.

Проснувшись звука хлопнувшей двери на первом этаже, Алиса сначала не поняла, где находится. И только протерев глаза, вспомнила, что разревелась от слов Антона и убежала к себе наверх. Посмотрев на часы, она поняла, что это ушла сиделка. Видимо, закончились необходимые процедуры и женщина по обыкновению отправилась домой.

Плакать и жалеть себя сил уже не было. Походив, словно приведение, по дому, испугав вынужденную охрану бледным лицом, она подошла к комнате Антона и прислушалась. Тот разговаривал с отцом и на ее глаза снова навернулись слезы, которые обьяснить глупому сердцу никак не удавалось.

Олег Борисович, по всей видимости, до сих пор оставался в неведении, благодаря стараниям Алисы, о том, что случилось с его сыном. О том, что предлагал вести сыну дела из инвалидного кресла. Но не это заставило Алису плакать во второй раз за вечер. А то, что Антон непонятно почему наврал ей. В течение этого тяжелого во всех отношениях месяца Алиса поняла, что в рассказе Антона о банкротстве отца, замороженных активах, его потери работы множество несостыковок: они могли позволить себе лечение у лучших врачей, закупали дорогостоящие лекарственные препараты и тренажеры, да и профессиональная охрана не давала повода усомниться в том, что Дроздовы вдруг оказались без средств. Но все это время, замученной битвой с настроением Антона, принятием решений по его лечению и спорах с лечащим врачем о физических пределах сложного пациента, проходившим восстановление в практически не доделанном доме и, к тому же, инкогнито, Алисе просто не удавалось побыть наедине с собой, и сложить дважды два.