Дом пополам

И она уговорила мать слезами и мольбами оставить город и перебраться в полумилионник рядом, потому что хоть там можно было начать жизнь сначала. Сдав экзамены, с горем пополам, они уехали, оставив отцу квартиру.

Здесь они жили уже несколько месяцев, и Алиса запихнула произошедшее с ней в такой сундук своей памяти, что не могла бы раскопать его даже специально. Что было, то прошло. Впереди – учеба на платном на заочке на юридическом отделении. Она начала искать себе мужа, игнорируя парней из универа, которым нужно было только залезть под юбку. Ей этого было не нужно – близость пугала ее, страшила боль, которая должна была повториться, и самое главное – она вообще не хотела этого.

А тут..прикосновения Антона будоражили что-то внутри нее, под щетиной, отросшей за этот год после происшествия, волновали и дарили необъяснимые сны.

Тихонько охнув от мыла, попавшего на поцарапанную в клубе кожу, Алиса подумала, что оставаться в этой квартире ей нельзя. Иначе все повторится. И уже по ее согласию. И ночное происшествие, которое не давало покоя ей каждую ночь, не закончится так, как она его закончила тогда, а перейдет в другую плоскость.

Обмотавшись полотенцем с ног до головы, юркнула в тишине пустой квартиры к себе в комнату и провалилась в сон, едва натянув на влажное тело пижаму.

Антон метался, словно зверь в клетке. Позвонив товарищу в клуб, он уже узнал все детали произошедшего. И если тот смеялся над тем, что две самочки не поделили очкастого самца, замирающего только от взгляда на женскую грудь, Антону было не до смеха. Еле проводив до такси прилипчивую барышню, дав себе очередной зарок не спать с подчиненными, не смотря на то, какими бы они прилипчивыми ни были, он костерил всеми известными фразеологическими оборотами девушку, мирно сопящую в комнате в конце коридора.

Его удивляло то, что слова о поиске богатого спонсора оказались правдой, это подтвердил и Георгий, решивший не доставать своим вниманием девушку, которая внимания того не ждет.

Если бы можно было ходить по потолку от растрепанности чувств, Антон бы так и делал. Пометавшись от окна к двери и обратно, поняв, что места для его тихой истерики мало, он принял едиственно верное решение – лечь спать.

Покосившись на разоренное жерло вулкана, где еще пару часов назад ему было так хорошо, он со вздохом схватил новое одеяло из шкафа и отправился спать в зал, не желая находиться среди запаха не случившегося и уже совсем не нужного удовольствия.

Утро встретило двоих ровно в том положении, в котором сморила ночь. Алиса, кряхтя, дошла до туалета и с визгом отразилась в зеркале. Оттуда на нее смотрело чучело с синяком под правым глазом, двумя царапинами на левой щеке и вклокоченными космами.

Добежавший на визг Антон словно наткнулся на непрозрачную стену, выстроенную ее взглядом.

Ну да, синяк ожидался еще вчера, это он точно знал – сам однажды точно также в нос получил. Царапины девушку не красили, ну а что такого? Не услуги же ей продвигать в качестве менеджера. Подумаешь.

Алиса царственно поправила всклокоченные волосы и отправилась в ванную, чтобы там, аккуратно почистив с трудом зубы, не задевая колящей зубной пастой уголок растянутой губы, еще раз оценить масштабы бедствия. И вот прямо там, перед зеркалом в этой буржуйской ванной, среди хромированных смесителей, натертой душевой без единого водяного развода, стоя на теплом полу, девушка начала себя жалеть. Ростки жалости пробрались к глазам и опасно блеснули в уголках.

Алиса часто задышала, глядя в потолок. Еще не хватало расплакаться перед ним. Перед этим!

«Этот» ожидал ее, предсказуемо, в кухне. Снова безукоризненно выглажен, выбрит, затянут в мораль и серьезные решения важного управленца.

- Ты снова облажалась.

Да и не просто облажалась, ты по крупному попала, детка, это просто невероятно – обладать таким дерьмовым характером при такой ангельской внешности!

- Поэтому все сейчас будет серьезно.

Потому что со мной играть нельзя, я таких на ужин вместе с завтраком съедаю, и я умею перемелывать то, что не понимаю. А твоих поступков я не понимаю и уверен, что знаю лучше, как тебе быть, как тебе жить.

- У тебя будет новая работа. Но – последняя. Уйдешь оттуда – уйдешь из дома.

И я нисколько не упиваюсь властью над тобой! Я хочу решить это уравнение, хочу сделать так, чтобы весь сыр остался в холодильнике, а мыши – в мышеловке.

- Я не держусь за твою квартиру. Мне есть куда идти.

Что? Кто это там пищит треснувшим от напряжения голосом? Неужели сама Жанна Дарк, полыхавшая огнем? Куда тебе идти? Было бы куда – сразу бы ушла, а не осталась бы в берлоге молодого холостяка.

- Не хочешь здесь оставаться?

- Нет.

Надо же, голос уверен и тверд. Думаешь, я тебе квартиру сниму, комнату, гостиницу? А вот нет. Будешь у меня под присмотром находиться. И мне уже все равно, что скажет отец, или твоя мать. Это она, кстати, виновата в том, что из приятной девушки с синими глазами Бемби выросла такая заноза в заднице. Не надо было потворствовать глупым идеям замечтавшейся девчонки. Так что ответственность за тебя я беру на себя. Сразу понял, что этого не избежать прямо тогда, на ужине в ненавистной «Вероне».

- Прекрасно. Работа, которую я для тебя нашел, как раз подразумевает наличие жилья.

Удивлена? Не думала, что я так быстро акклиматизируюсь и оставлю попытки сделать из тебя человека нового мира, а не застравшую в девяностых дурочку? A la gar comme a la gar, на войне как на войне.

- Собирай вещи, я уже подписал за тебя документы. Кстати, на всякий случай, твой паспорт остается у меня. Извини, но так я буду уверен, что ты не сбежишь обратно в свой город, вдруг решишь к отцу смотаться?

Алиса нервно засмеялась. К отцу? Да ни за какие блага человечества!

- Отдай. Паспорт мой.

- Конечно твой. Но пока полежит у меня. Временно. Это твое испытание. Ты испытывала мое терпение, оно у меня, как видишь, кончилось. Жить тебе как-то надо, а с таким украшением на лице устроиться на работу, приличную работу, не получится. Вот и поработаешь на той, что я тебе нашел.

- Неприличной? – зло хмыкнула.

- Работа, где деньги добываются честным трудом, не может быть неприличной. Запомни это, – голос сух и серьезен.

Подавив в себе желание глупо его спародировать, пошла за вещами. Дежавю какое-то. Недели не прошло, а она снова меняет место жительства и снова собирает вещи в свои многострадальные китайские в полоску сумки.

Но ничего. Синяки заживут, сойдут царапины, и все будет хорошо, чтобы этот, нет, - «ЭТОТ!» не придумал.

Глава 8