Королевство смерти

- Мог ли он работать носильщиком... скажем, вчера... на "Принцессе Генриетте"?

Силвермен прищурился:

- Мог бы. - Капитан снял трубку и попросил соединить его с информационным отделом Центра занятости на Четырнадцатой улице. На другом конце трубку снял кто-то, кого он знал. - Можешь ли проверить, работал ли парень по имени Вильям Хоукинс вчера на пирсе Р? Да, тот самый. Спасибо. Положив трубку, полисмен посмотрел на Мейсона: - Они в курсе истории со стрельбой и все знали без всякой проверки.

- То есть он был на пирсе Р?

Силвермен кивнул.

- Фланнери работал в том же районе?

- В общем-то да. Но...

Мейсон разложил на столе Силвермена газету и показал на изображение Дойла Гантри.

- То есть вчера трое из них были на пирсе или рядом с ним. Пиларсик явился скупщиком краденого.

- Похоже, что все совпадает, - пробормотал Силвермен.

- Ну и?..

- Ну и что же теперь делать? - пожал плечами капитан. - Все они мертвы.

Мейсон извлек из кармана очки и стал протирать их.

- Вы назвали ростовщичество старым рэкетом "шесть за пять", капитан. Что вы имели в виду?

Силвермен снова пожал плечами:

- Вы одалживаете пять, а в конце недели платите шесть. Кредит из двадцати процентов.

- А если не успеваете заплатить?

- Значит, на следующей неделе платите двадцать процентов уже от шести.

Мейсон уставился на него:

- Вы хотите сказать, что если одолжили пятьсот, то к концу недели платите шестьсот? И семьсот двадцать через неделю?

- Математика простая, - подтвердил капитан.

Траск промокнул платком бисеринки пота на лбу.

- Когда Джерри вышел из больницы, то задолжал квартирную плату за пять месяцев, - задумчиво сказал он, словно припоминая факты, а не разговаривая с Силверменом. - То есть триста двадцать пять долларов. Ферручио, бакалейщику, он задолжал еще две сотни. Я проверил у него. Но Джерри расплатился со всеми разом. - Мейсон не сводил с Силвермена широко расставленных глаз. - Все думают, будто ваши люди пустили шапку по кругу. Это было?

Силвермен потянулся за окурком сигары в пепельнице на столе.

- Нет, - помолчав, сказал он.

- Значит, если Джерри одолжил пять сотен у такого, как Фланнери, в конечном итоге он оказался должен ему две или три тысячи. Как вы противостоите такому рэкету, Силвермен? Ведь это противозаконно, не так ли?

- Конечно это незаконно. Противоречит банковскому законодательству Штатов. Чрезмерные проценты. Но что вы можете сделать? Кто даст показания? Человек, который одалживает, нуждается в деньгах. Если он начнет выступать, окажется на мели. Обосновать обвинение не удастся. И так длится уже сотню лет, мистер Траск.

- А если коп попадается на крючок, как он отдает долг, Силвермен? Явно не из своей зарплаты.

- Коп не попадается на крючок. Он знает, к чему это ведет.

- Конечно, знает, - согласился Мейсон. Лицо его блестело от пота. Рубашка прилипла к телу, словно он окунулся в воду. - Но у него жена и двое детей, которые могут оказаться на улице, а он не может прийти к брату за помощью, потому что слишком горд. Он придумывает разные способы, которые, как ему кажется, помогут расплатиться с Фланнери, но они не срабатывают. Вот мы и пришли ко вчерашнему дню.

- Минутку, мистер Траск. Вы все это просто выдумали.

- Да? Что ж, проверьте эту выдумку, капитан. Нед Хоукинс, стюард, знал, в каком из чемоданов хранятся драгоценности. Камни мисс Шанд. Он дал знать своему брату Биллу, носильщику. Мистер Дойл Гантри прибыл к причалу поздравить мисс Шанд с возвращением и отвлек ее. Когда таможня проверила багаж, братец Билл подхватил чемодан, в котором лежали драгоценности. На улицу он вышел не через общий проход. Он двинулся по пути, который контролировал полицейский в штатском, в данном случае Джерри, - тот должен был направлять пассажиров и носильщиков к другому выходу. Но братец Билл прошел через этот выход, и, когда он изымал драгоценности из чемодана, полицейский смотрел в другую сторону. Далее братец Билл доставил драгоценности Пиларсику, который ждал его на станции подземки "Таймс-сквер". Пиларсик передал их кому-то еще, кто исчез до появления Джерри. Пиларсик расплатился с Гантри и братцем Биллом, передав им их долю. Здесь же был и Фланнери, который взял сумму, причитавшуюся Джерри! Джерри не собирался брать эти деньги, Фланнери получил его долг. И вот тут у Джерри что-то сдвинулось, и он открыл огонь по подельникам. Может, Джерри в самом деле сошел с ума, но он не мог этого вынести. Может, он и покончил бы с собой, но опоздал, и драгоценности уплыли. Я думаю, он хотел забрать их, чтобы выйти чистым из этого дела - то есть вернуть драгоценности. - Мейсон с трудом перевел дыхание. - Что вы об этом думаете, Силвермен?

Капитан растер щетинистый подбородок.

- Смахивает на правду, - неохотно признал он. - Но что вы от меня хотите? Все мертвы. Все ваши слова - только теория. И если даже не теория, все равно никто не проронил бы ни слова.

Мейсон был весь в поту, струйки которого текли под рубашкой. У него дрогнул голос.

- Те пятеро, что погибли сегодня утром, - сущая мелочь, Силвермен, и вы это знаете. Что вы собираетесь делать с настоящими вымогателями, ворами и убийцами, которые прячутся за сценой?

В глазах Силвермена вспыхнули гневные огоньки, но он сдержался.

- Послушайте, мистер Траск, я скажу вам то, что не говорил никому из своих коллег - в форме ли, в штатском, - которые служат в моем отделе. Как вы сказали, убитые - это мелкая сошка. У нас лучший окружной прокурор. В нашем округе - лучший полицейский комиссар города. Портовая комиссия проделала огромную работу, вычерпывая бездонные колодцы грязи в нью-йоркском порту. Но вы знаете, в чем проблема порта? Любовь к грязным деньгам. Я привожу вам слова отца Корридана, известного местного священника. Любовь к грязным деньгам, говорит он. К доллару, или к тысяче, или к десяти тысячам. К миллиону! Забывая о существовании Бога, деньги стараются получить любым возможным способом, говорит священнослужитель. А мы пытаемся противостоять этому нечестивому союзу, который гребет под себя баксы, - союзу бизнеса, политики, коррумпированных профсоюзов и уголовного мира. В регистре портовиков тридцать тысяч человек, и все они, задавленные страхом, хранят молчание - есть или нет комиссия, есть или нет окружной прокурор и полиция. Ваш брат попал в эту машину убийств, вымогательств, взяток и краж - и у него поехала крыша. Но я ничего не могу здесь поделать, мистер Траск, ибо и я мелкая сошка. И вы тоже ничего не можете поделать, так как и вы - мелкая сошка. - Он грохнул по столу могучим кулаком. - Вы знаете, кто управляет этим районом порта? Я знаю. Знает и комиссар полиции, и окружной прокурор, и Портовая комиссия. Рокки Маджента - вот кто. Вам знаком его послужной список, мистер Траск? Тайная торговля алкоголем в двадцатых, затем наркотики, предоставление "крыши", букмекерство, торговля проститутками. Когда в начале тридцатых годах к власти пришли крикливые либералы и стал действовать акт Вагнера, по которому рабочие получили право на организацию, дела вроде пошли на лад. У рабочего люда появилась возможность бороться за свои права. Но кто вдруг встал во главе местного продажного профсоюза? Рокки Маджента и его люди. Рабочий человек вдруг узнал, что за право на работу надо платить. Эта плата исчислялась миллионами. Кому принадлежали ссудные и букмекерские конторы? Мадженте и компании. Наконец дела пошли настолько плохо, что законодательные собрания Нью-Йорка и штата Нью-Джерси обратились в комиссию по уголовным делам, созданную губернатором Дьюи, а он организовал Портовую комиссию, дав ей право на поголовную чистку. Та проделала чертову уйму работы, мистер Траск, но вы не можете за пять лет вычистить то, что копилось полвека. И знаете что, мистер Траск? Я сижу в своем кабинете, читаю газеты и узнаю, что Рокки Маджента отправляется в свое загородное поместье в Нью-Джерси, собираясь провести там несколько дней. Вы понимаете, что мне становится известно? Тут, в порту, кому-то предстоит умереть. Может, даже на моем участке. Потому что Рокки организует для себя алиби. Я смотрю во все глаза, и комиссия смотрит во все глаза - комиссия, где всего-навсего пятьдесят следователей, которым необходимо обслуживать семьсот пятьдесят портовых миль Нью-Йорка и Нью-Джерси! Может, нам повезет и мы что-то ухватим. Но большей частью нам не везет. А если все же выпадает удача и мы прихватываем болтуна, он отказывается говорить. Он знает, что в таком случае его жена и дети будут живы и сыты. А кого-то убивают, и никто не несет ответственности за это. Пелена молчания все плотнее, и все труднее проникать сквозь нее. - Силвермен устало откинулся на спинку кресла. - Мне очень жаль Джерри, мистер Траск. Он был хорошим копом, пока у него не начались неприятности. Видите, я готов взять на вооружение вашу теорию, если вам угодно. Но никто из нас - ни вы, ни я - не сможет пустить ее в ход. Так что идите домой и обдумайте урок, который вы получили от старой перечницы, - а он нелегким путем обрел эти знания.