Страница 5 из 42
— Они мертвы… — донесся откуда-то издалека шепот чудовища с бесцветными глазами. — А ты поедешь со мной и будешь моей, Алейна.
И тут же Санса почувствовала, как внутри ее тела нарастает хриплый, абсолютно чужой хохот. Губы, не подчиняясь девушке, растянулись сами собой в надменной ухмылке, ладони ударились друг о друга, аплодируя, как в театре. Санса вновь увидела знакомую темную комнату с двумя кроватями [2]. На одной из них лежала девушка: черные волосы, хищное обрюзгшее лицо, темные круги под глазами, искусанные губы. Она смеялась, и смех этот вырывался из губ Сансы. Алейна…
— Теперь я тут хозяйка! — громко крикнула в лицо Старк ее альтер-эго и, схватив обессиленную девушку за плечи, впихнула ту в темную комнату. Последнее, что видела Санса, был силуэт Алейны на фоне светящейся двери, которая тут же с грохотом закрылась. Свет исчез, и с ним исчезла рыжеволосая красавица.
…Рамси подошел вплотную к криво улыбающейся, испачканной в собственной рвоте невесте. Та, переведя на лицо мужчины расфокусированный взгляд, расхохоталась. Лекарство, по-видимому, все еще туманило рассудок, кому бы он ни принадлежал — Сансе или Алейне.
— Ну, что же, красавчик, давай познакомимся. Ты женат? А то, кажется, у меня сорвалась свадьба, но тело так и жаждет брачной ночи. Уверена, мы с тобой не соскучимся.
***
Тирион передвигал ноги скорее по инерции, чем осознанно. В мыслях, как и в душе, было пусто. Перед глазами все еще стояла картина свадебной церемонии: счастливое лицо Сансы, подарок больного ублюдка, тело Брана, крики, укол и… Нет, он не мог вспоминать последние секунды, проведенные в сознании. Не мог вновь воспроизвести тот ужасный момент, когда на его глазах убили Якена, Арью и Сансу… Как они ничком упали на землю, как бились в конвульсиях, как глаза их стали стеклянными и безжизненными, как лица приобрели землистый оттенок… Почему он не умер вместе с ними?!
Кто-то толкнул Тириона к лифту, и только тогда карлик, сфокусировав взгляд, понял, что находится в своем старом доме в Лондоне. Откуда? Как он сюда попал и сколько же был в отключке? Все эти вопросы лениво, на фоне проносились в сознании карлика, пока конвоиры вели его к бывшей квартире. Дверь тут же раскрылась. Тириона поволокли в дальнюю комнату, бывшую когда-то кабинетом. Теперь вокруг не было никакой мебели, лишь огромное окно от пола до потолка, в которое так любил смотреть Ланнистер. Напротив него, спиной к карлику, стоял мужчина с тростью.
— Вот ведь как жизнь устроена — вначале ты уничтожаешь кого-то, а потом судьба уничтожает тебя, — медленно, слишком знакомо растягивая слова, прохрипел незнакомец. Заскрипела трость, мужчина развернулся лицом к Тириону, и тот в ужасе вздрогнул. — Неторопливо затягивает в пучину хаоса, дает иллюзию выбора, а после… Хаос — это лестница. Многие пытались взобраться по ней, но оступались и уже не пытались вновь: падение ломало их. Я обещал уничтожить тебя еще давно, Ланнистер, и, думаю, мне это удалось. В отличие от остальных, меня падение не сломало, а сделало сильнее. Оно меня… закалило.
— Или, скорее, поджарило, — зло выплюнул Тирион. — Когда же ты сдохнешь уже, Бейлиш.
Петир, ухмыльнувшись, подошел вплотную к Ланнистеру. Некогда ровное лицо мужчины было почти полностью искорежено зажившими ожогами, один глаз слепо глядел в пустоту, а брови и извечная острая бородка исчезли. Тирион, не сдержав злобного смеха, бросил в лицо Бейлишу:
— Теперь ты урод не хуже моего.
Не прошло и секунды, как тяжелая трость калеки ударила карлика под дых. Тот согнулся пополам и тотчас взвыл: его лицо полоснули чем-то острым, от лба, через нос и к подбородку. Кровь стремительно закапала на пыльный пол, потекла за шиворот.
— Так гораздо лучше. — В голосе Петира слышалась ярость, смешанная с удовлетворением. — Еще скажешь хоть слово, и я отрежу твой язык.
Калека достал из-за пазухи папку и продолжил:
— Здесь все бумаги, дающие тебе почти безграничную власть над городом. Все заводы, фирмы, магазины и прочие заведения, коими владела твоя семья, теперь будут принадлежать мне. Ты лишишься всего, ты слышишь? Всего! Денег, статуса, имени. Ты подпишешь каждую бумажку, а потом канешь в Лету.
— Убьешь меня? — бесстрастно бросил Тирион. Эта мысль сейчас грела его и давала надежду. Тогда я смогу быть с Сансой.
— Убью? — Петир хрипло засмеялся. — Нет, такой милости я не окажу. Отправишься в тюрьму для особо опасных преступников на другой материк и будешь гнить в ней до старости. С собой покончить не удастся, уж я позабочусь об этом. Будешь жить с этой болью.
Лицо вновь обожгло ледяным лезвием, но Тириону было все равно. Упав на колени, он закричал, подняв вверх полные слез глаза:
— Зачем ты убил ее?!
Петир, странно усмехнувшись, присел на корточки и, облизнув искореженные губы, прошипел:
— Чтобы ты знал, что она мертва. Чтобы помнил: никто тебя больше не спасет. Ты остался совсем один.
В руках Бейлиша блеснул шприц, тут же вогнанный в шею карлика. Под пристальным взглядом калеки Тирион медленно взял непослушными пальцами протянутую ручку и, силясь вспомнить, для чего вообще это делает, поставил несколько подписей.
***
— А он хорошенький. И раньше был ничего, но теперь совсем стал красавчиком.
— Заткнись, Оша, иначе и тебя свяжем.
— Ну, давай, попробуй. Только потом твои внутренности будут собирать по всей базе, Орелл.
— Заткнитесь оба, ясно вам?! Лучше держите этого двухцветного урода на прицеле, пока я…
— Он не урод!
— Оша!
— Я велел вам обоим заткнуться!
От последнего крика Якен резко распахнул глаза и вскочил, но тут же едва не ослеп от боли в голове. Все тело, скованное чем-то, казалось чужим. В сознании мелькали какие-то ужасающие образы, в реальность которых врач наотрез отказывался верить.
— Арья? — прошептал мужчина, устремив взор на женскую фигуру, стоящую рядом в полумраке комнаты. Однако вместо юной Старк на свет вышла совершенно другая, но не менее знакомая женщина…
— Кто такая Арья?! Скажи мне, как она выглядит, и я ее убью.
— Оша, место, — грубо бросил стоящий поодаль мужчина. Подойдя вплотную к лежащему Х’гару, он ухмыльнулся. Якен тут же узнал его: не каждый день встретишь человека, чье тело представляет собой одно сплошное тату в виде человеческого скелета [3].
— Костяной Лорд, — прохрипел врач. — Ты по мне соскучился?
— Глянь-ка, нисколько не волнуется, — протянул Лорд. Затем схватил Х’гара за волосы и усмехнулся: — Ты должен нам кучу денег, Якен. Конечно, Манс в силу своей доброты простил долг, но с недавнего времени он не у руля, так что…
— Я слышал, теперь группировкой «Одичалых» руководит Тормунд.
— Он тоже погряз в долгах, но спрятался лучше, чем ты. Так что, Якен, готов вновь вернуться к работе? — Костяной Лорд повертел в руках пистолет. — Тебе ведь уже нечего терять. Бейлиш убил твою ненаглядную сумасшедшую вместе с сестренкой и карликом.
— Это не правда, — замотал головой Якен, как маленький мальчик, отрицающий очевидное. — Она не умерла.
— Орелл, покажи ему.
Третий мужчина, стоящий в тени, вышел, держа в руках телефон. На огромном экране мелькали какие-то лица, слышались крики, а потом в кадр попала одна-единственная фигура. Арья. Она лежала на траве бездыханная, среди крови и мертвых тел, красивые серые глаза под огромными очками закрыты, лицо белое, как фата Сансы, валяющаяся рядом.
— Нет. Нет. Нет… — Якен устремил опустошенный, почти безумный взгляд на экран. Глаза его бегали, губы беззвучно шевелились, лишь изредка изрекая одно единственное слово: — Нет. Нет. Нет. Нет.
Костяной Лорд, отведя в сторону Ошу, негромко спросил:
— Ты сможешь его привести в чувство? Чтобы стал прежним.
— Чтобы вновь бесчувственно убивал и наводил на людей ужас? — Женщина хищно улыбнулась и хрустнула пальцами. — Конечно, смогу. Я уже делала это раньше. Тогда ему тоже было нечего терять, а теперь — подавно.
***
Тяжелый надрывный кашель отразился от гулких стен камеры, эхом разносясь дальше по коридору. Джон, сжав пальцами книгу, попытался унять новый приступ, но тело уже зашлось в конвульсиях. Кашель не прекращался несколько мучительных минут, после которых мужчина обессилено упал на ледяной пол. Перед глазами плясали черные мушки, голова гудела, живот отвратительно бурлил, требуя еду, но Джон лишь дальше отодвинул от себя поднос. Лучше он умрет здесь в камере, чем выдаст семейную тайну. Ни Болтон, ни Бейлиш не заставят его.