Страница 2 из 12
Возможно, праздник Преображения памятен многим в первую очередь из-за связанного с ним красивого и торжественного богослужебного обычая – храмового освящения яблок, винограда и иных плодов; именно благодаря ему праздник и получил свое второе, «народное», название – Яблочный Спас. Обычай освящения на Преображение Господне плодов нового урожая – очень древний. Однако главное духовное значение праздника Преображения заключается, конечно же, отнюдь не в этом священнодействии.
Богословский и спасительный для человеческого рода смысл события Преображения Господня раскрывается в дивных песнопениях. Вспомним хотя бы главнейшие богослужебные тексты Преображения – его тропарь и кондак.
Вот церковнославянский текст тропаря праздника Преображения и его перевод на русский язык:
Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху, да возсияет и нам, грешным, Свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе.
Преобразился на горе Ты, Христос Бог, показав славу Твою Твоим ученикам, насколько они могли ее видеть. Да воссияет и нам, грешникам, Свет Твой вечный, по молитвам Богородицы, Податель Света, слава Тебе.
А вот кондак праздника, также с русским переводом:
На горе преобразился еси, и якоже вмещаху ученицы Твои, славу Твою, Христе Боже, видеша, да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное, мирови же проповедят, яко Ты еси воистинну Отчее Сияние.
На горе преобразился Ты, Христос Бог, и ученики Твои видели Твою славу, насколько могли ее воспринять, чтобы, когда увидят Тебя распинаемым, уразумели Твое добровольное страдание и возвестили миру, что Ты действительно есть Отчее Сияние.
Древние святоотеческие проповеди на Преображение
Однако не только богослужебные песнопения помогают нам понять духовный смысл празднуемого Церковью торжества. Столь же ярко, глубоко и многосторонне раскрывают перед нами его богословское, нравственное, спасительное значение и святые отцы – создатели замечательных проповедей на Преображение.
Древние святые отцы на протяжении многих столетий произносили – за храмовым богослужением, в среде монастырской братии, а также во время торжественных богослужебных уличных процессий – прекрасные гомилии, посвященные изъяснению духовного смысла Преображения Господня. Конечно, древнейшие проповеди на Преображение не столь многочисленны, как, например, святоотеческие гомилии на Рождество или Пасху. И все же мы знаем несколько десятков важнейших святоотеческих проповедей на этот Господский праздник. Самые значимые и яркие из них – гомилии святителя Иоанна Златоуста (произнесена около 390 года), святителя Прокла Константинопольского (около 430 года), святителя Андрея Критского (начало VIII века), преподобного Иоанна Дамаскина (около 730 года), преподобного Григория Синаита (создана незадолго до 1346 года), святителя Григория Паламы (50-е годы XIV столетия). Помимо этого, до нас дошли и иные византийские проповеди на Преображение – святителя Кирилла Александрийского (1-я половина V столетия), епископа Василия Селевкийского (произнесена приблизительно в 40-е – 60-е годы V века), преподобного Анастасия Синаита (около 700 года), преподобного Феодора Студита (821-826 годы), святителя Феолипта Филадельфийского (1310-1311 годы). Нам также известна поэтичная сирийская гомилия на Преображение, приписываемая авторству преподобного Ефрема Сирина, но скорее всего принадлежащая последователю его богословской и литературной традиции Исааку Антиохийскому (50-е годы V столетия). Сохранились и различные латинские проповеди, посвященные Преображению Господню, – в том числе три интересные проповеди блаженного Августина (426-430 годы).
В каждой из этих древних гомилий раскрывается та или иная важная грань духовного значения Преображения Господня, показывается его особое спасительное значение для всякого – восходящего на собственную духовную гору Богопознания и Богообщения – христианина.
Святоотеческая традиция: всегда современное Предание
Здесь следует упомянуть еще об одном: конечно же духовно значимые и богословски глубокие слова на Преображение создавались не только в древней Церкви. Произносились они за богослужением и совсем недавно – нашими русскими святыми отцами…
Преподобный Симеон Новый Богослов как-то раз, отвечая на вопрос, какая же ересь может считаться для христианина самой опасной, дал на него весьма неожиданный ответ. Он не назвал здесь такие известные древние ереси, как арианство или иконоборчество, несторианство или монофизитство. Его ответ лежал совсем в иной плоскости и касался сущностного – истинно христианского – понимания того, что же есть Священное Предание и каков образ действия Духа Святого в Церкви.
Самая опасная ересь, по убеждению преподобного Симеона, – утверждать, что Церковь сегодня, спустя многие столетия после века апостольского, не обладает абсолютно теми же духовными благодатными дарами, что и в дни события Пятидесятницы, в момент Сошествия Святого Духа на учеников Христа. Самая страшная ересь – утверждать, что Церковь «уже не та, что прежде», что христиане сегодня попросту не способны стяжать ту же самую меру Духа, что и древние святые. Преподобный Симеон пишет: «Я о тех говорю и тех называю еретиками, которые говорят, будто нет никого в наши времена и посреди нас, могущего сохранить евангельские заповеди и стать подобным святым отцам. Прежде всего, стать верными и деятельными, а далее и весьма созерцательными и вместе с тем боговидцами, то есть просветиться и принять Духа Святого и через Него увидеть Сына с Отцом. Итак, те, кто говорят, что это невозможно, обладают не какой-либо частной ересью, но всеми, если это можно сказать, так как эта ересь много превосходит и покрывает все другие…» (29-е Огласительное слово).
Этот провозглашенный преподобным Симеоном принцип универсального действия Святого Духа в Церкви, преодолевающего все ограничения времени, – именно как Божественной силы, независимо от внешних обстоятельств, от той или иной эпохи, всегда способной освятить, преобразить, просветить и обожить христианина, раскрыть ему сокровеннейшие тайны Богодарованного Предания, – и должен стать для нас сегодня руководством к действию и маяком на путях нашей христианской жизни. Мы всегда призваны к одной и той же совершенной мере святости, потому что ее Источник – Один и Тот же вечный, неизменный и совершенный Бог…
Многим ошибочно кажется, что после XV столетия никакой живой святоотеческой традиции уже и нет: прежнее величие древнего христианского богословского полета мысли ушло, горение прекратилось, высокий творческий порыв иссяк, церковные писатели измельчали. И подспудно подобный взгляд возникает именно в прямой взаимосвязи с тем ложным внутренним образом восприятия действия Духа Святого в Церкви, об опасности которого писал преподобный Симеон. Многим кажется, что – вновь напомню слова преподобного Симеона – «будто нет никого в наши времена и посреди нас, могущего сохранить евангельские заповеди и стать подобным святым отцам». Такой ошибочный взгляд на бытие сегодняшней Церкви и приводит к ложному противопоставлению, с одной стороны, «великих отцов древности», а с другой – «представителей русской богословской мысли». Но чем же, спросим мы себя, личный опыт Богообщения святителя Феофана Затворника, святителя Филарета Московского, преподобного Силуана Афонского оказывается духовно менее значим, чем, например, опыт духовного делания святителя Афанасия Великого, святителя Кирилла Александрийского или того же преподобного Симеона Нового Богослова? Ведь Дух Святой в Церкви всегда – Тот же. И Церковь во все эпохи – та же: как Тело Христово, как непреходящее Тело Того, Кто с нами во все дни до скончания века (Мф. 28: 20). И это тело в равной мере составляют и древние и современные христиане: и отцы первых веков, и святые богословы последних столетий.
Так можем ли мы дерзнуть назвать, например, преподобного Силуана Афонского «преподобным Симеоном Новым Богословом нашей эпохи»? Думается, что да – исходя из высоты духовного опыта и глубины дошедших до нас богословских творений преподобного Силуана.